Русский Афон

В феврале 2016 года исполняется 1000 лет присутствию русского монашества на святом Афоне. Верующие люди издавна считают это место земным уделом Пресвятой Богородицы. На живописнейшем полуострове много веков живут православные иноки, существует единственная в мире автономная монашеская республика (входит в состав Греции): двадцать древних православных монастырей со скитами и кельями, находящихся в юрисдикции Вселенского патриарха. В Свято-Пантелеимоновом монастыре в трудах и молитвах подвизается по тысячелетней традиции братия из России.

Монахи стали селиться в этих местах в глубокой древности, вероятно, уже в первые века христианства. Удаленность от крупных городов, защищенность от внешнего мира привлекали сюда особого склада людей из разных православных стран и народов. Многие спасались от гонений, преследований со стороны иноверцев. Чтобы минимизировать искушения, специальным правилом (оно называется «аватон») было запрещено находиться здесь женщинам. В VII веке византийский император Константин IV навсегда отдал эту землю заселившим ее инокам. Когда именно появились на Афоне русские, точно не известно. Однако очевидно, что традиции монашества пришли на Русь со Святой Горы. 

Начальник всех русских монахов преподобный Антоний, основавший Киево-Печерскую лавру, принял постриг, а затем и жил несколько лет как раз в одном из афонских монастырей. Достоверно установлено, что уже в 1016 году один из документов, хранящихся ныне в архиве Великой лавры (афонский греческий монастырь), был подписан игуменом русской обители Герасимом. Эта дата и стала первым подтверждением нашего присутствия на Афоне. 

В XI веке русские иноки жили в скромном скиту во имя Успения Богородицы — Ксилургу. И по сей день тут сохранился самый древний из существующих русских храмов. Количество монахов со временем увеличилось, и они переселились в Нагорный (Старый) Русик, называвшийся прежде Пантелеимоновым монастырем Фессалоникийца. 

В период монголо-татарского нашествия связи с Афоном оказались временно утраченными. Но, несмотря на то, что в Старом Русике тогда обосновались греческие монахи, после свержения ордынского ига контакты и духовное влияние Афона на Русь возобновились. 

В XIX веке в стенах нынешнего, расположенного у берега моря Свято-Пантелеимонова монастыря (Прибрежного Русика) началось возрождение русского иночества. Очень много сделал для этого первый русский игумен отец Макарий (Сушкин), избранный настоятелем в 1875 году. Издавалась и распространялась духовная литература, открывались подворья. Во множестве приезжали паломники из России. 

В начале XX века монастырь превратился в крупный центр православия, в его кельях и скитах подвизались порядка двух тысяч монахов. Это был период наивысшего расцвета русского Афона. Первая мировая война прервала связи с Россией, а революция 1917 года и все дальнейшие трагические события, включая антицерковные кампании в Стране Советов, закономерно повлияли на жизнь монастыря. Пантелеимоновская община постепенно уменьшалась. Помощь из России прекратилась, наши соотечественники не могли посещать обитель. Многие насельники подворий в СССР, отрезанных от Афона, были репрессированы. Андреевский и Ильинский скиты опустели, а позднее оказались заселены греками. 

К середине 1960-х в Свято-Пантелеимоновом оставалось всего двадцать старых, немощных монахов. Постройки обители сильно пострадали от пожаров, возникла угроза окончательной утраты монастыря русскими. Однако в 1965 году произошло судьбоносное и чрезвычайно радостное событие: после долгого перерыва братия впервые пополнилась новыми монахами из Советской России. А в 1975-м прибыл отец Иеремия (Алехин), 14 лет ожидавший разрешения на отъезд за рубеж. Вскоре он был избран, а затем утвержден игуменом обители, оставаясь в этой должности по сей день. 

В октябре 2015 года схиархимандрит отметил столетний юбилей. Судьба его поистине удивительна. Отец Иеремия родился на хуторе Новорусском области Всевеликого войска Донского, в казачьей семье. В годы антицерковных гонений вместе с родными был репрессирован. Потом будущий игумен трудился на одном из заводов. Во время Великой Отечественной ждали новые испытания — отправка на тяжелые работы в германский тыл. После войны, вернувшись на родину и решив всецело посвятить себя Богу, он стал иноком. Старец, истинный хранитель древних аскетических и молитвенных традиций афонского монашества, вот уже четыре десятка лет вносит немалый вклад в дело возрождения монастыря. 

Новая страница в истории русского Афона открылась со сменой эпох. С начала 1990-х годов обитель понемногу восстанавливается. Сейчас здесь около восьмидесяти насельников, причем две трети из них — моложе тридцати лет. Открылись подворья. Создан музей, приведена в порядок уникальная библиотека, содержащая древние — с VII века — рукописи, а также печатные книги, самые старые из которых датированы XV столетием. Реставрируются храмы, строятся новые здания, воссоздаются мастерские и цеха, некогда славившиеся произведениями традиционных промыслов. Ведется научная и просветительская деятельность, к тысячелетию монастыря издается уникальная 25-томная серия книг «Русский Афон XIX–XX веков», позволяющая оценить вклад нашего монашества в духовную культуру священного края. 

Вновь потянулись паломники из России, чтобы прикоснуться к его сокровищам и святыням. В монастыре хранятся честная глава святого великомученика, целителя Пантелеимона, часть главы апостола и евангелиста Луки, часть Древа Креста Господня, части мощей Иоанна Крестителя, апостола Андрея Первозванного, праведного Иоанна Русского и многие другие особо почитаемые православные реликвии. 

Многажды бывали на Афоне и знаменитые русские художники. Зримым итогом таких посещений стали полотна, запечатлевшие величие и красоту здешних мест. Предлагаем вашему вниманию краткий рассказ о поездках в этот чудный край одного из представителей нынешнего поколения лучших отечественных живописцев. 

Дмитрий БЕЛЮКИН, народный художник России, действительный член Российской академии художеств:

— Впервые я приехал на Афон без малого два десятка лет назад, в 1997 году. Это была творческая командировка группы художников, организованная министерством туризма Греции. Проживая в монастыре, много путешествовали по полуострову. Нам сильно повезло: мы пробыли на Святой Горе почти три недели, хотя обычно разрешение на ее посещение, так называемый диамонитирион, дается вместе с визой только на три дня. Видел, как наши паломники, включая батюшек, совершали марш-броски от одного монастыря до другого — по горным дорогам, в тяжелых ботинках, с посохами. На такой поход обычно уходил целый день. Чуть живые от усталости, они, преодолев свой обязательный маршрут, шли на всенощную. В этом многие находили радость посильного подвига. 

Сейчас, конечно, стало больше комфорта. А мне еще удалось застать, по сути, атмосферу девятнадцатого века. В архондарике, гостинице при Свято-Пантелеимоновом монастыре, не было горячего водоснабжения, имелась лишь баня. Однако после трудной дороги этого никто не замечал, все с удовольствием принимали холодный душ. 

Сильнейшие впечатления производили огромные, гулкие коридоры, построенные еще в конце XIX — начале XX века, гостевые комнаты для большого количества паломников, где вечером все ходили с керосиновыми лампами. Читали, готовились к исповеди и причастию тоже при таком освещении. В обители был дизель, который вырабатывал электричество, но к вечеру его вырубали. Сегодня электрический свет и горячая вода подаются непрерывно. А в тот приезд меня не покидало ощущение, что я нахожусь в другом измерении, существую по иным, совершенно особым законам. Один из них звучит примерно так: если человек живет в монастыре, то обязан ходить на ранние утренние службы, отстаивать часы, литургии, присутствовать на всенощном бдении ночью. Время же на Афоне определяют по-византийски, от захода солнца. 

В подобной ситуации неизбежно осознаешь: жизнь монаха действительно отличают редкостное мужество и нелегкий труд. Во всех афонских монастырях по традиции восточной церкви есть в храмах такие лавки, где разрешено стоять, облокачиваясь на подлокотники, а также имеется возможность опустить сиденье и присесть. 

Если кто-то из нас садился, то нередко засыпал, поскольку днем мы интенсивно работали и были порядком изнурены. Но священники и старцы относились к этому с доброй улыбкой: мол, не исключено, что в такой момент с задремавшим разговаривал ангел. 

Еще в ту, первую, поездку я видел в Свято-Пантелеимоновом монастыре следы разрухи. По развалинам ходить было интересно, но в то же время грустно. Некоторые корпуса напоминали жилище бандерлогов из «Маугли»: сквозь каменный пол проросли лианы, все увито диким плющом, двери нараспашку. Как в сказке о Спящей царевне — можно, наверное, использовать еще и такое сравнение. 

Я зашел в кузницу, и мне вдруг показалось, что люди ее только что покинули: предстали перед глазами молоточки, горн, мехи, заготовки для подков. Разве только огонь не горел. На Афоне когда-то были различные производства — корабль из России, доставлявший продукты, обратно вез изящные изделия афонских мастеров. В тех давно покинутых мастерских и кельях я находил письма начала XX века, иконки, подрясники, камилавки. Даже епитрахиль обнаружилась. Некоторые вещи были настолько ветхими, что рассыпались в руках. Где-то попадался кузнецовский фарфор, где-то — гравюры. Мне хотелось сохранить все это для какого-нибудь музея, но настоятель отец Иеремия не дал на то своего благословения. В Россию эти предметы забрать было невозможно — из Афона вывозить предметы древности запрещено. 

Довелось побывать мне в этом замечательном монастыре и в прошлом году. Теперь там все отреставрировано, кипит монашеская жизнь. Новая поездка тоже подарила очень яркие воспоминания. Вместе с несколькими гостями, среди которых был, к примеру, народный художник России Василий Нестеренко, мы совершили восхождение на Святую Гору. По крутым тропинкам поднялись за облака. С вершины открывался вид на прекрасный полуостров. Путь был долгим и трудным, наградой же стало удивительное чувство покоя и близости к Богу.