Еще раз о гениальном военачальнике

Арсений Замостьянов. Александр Суворов. Наука побеждать

М.: Эксмо, 2019. — 352 с.

За два с лишним века после смерти великого полководца о нем было написано бессчетное количество биографий, военно-научных исследований, художественных и документальных произведений. Казалось бы, разве есть необходимость в новых изданиях, посвященных Суворову? Есть. Все прежние были ориентированы, как правило, на свои эпохи. А актуальный контекст в таких, рассчитанных на широкого читателя, исторических работах крайне необходим.

К примеру, в дореволюционной теократической России не было нужды подчеркивать одно из главных свойств натуры Александра Васильевича — его набожность, редкое благочестие. После Октября 1917-го и почти что до распада СССР эту черту менталитета фельдмаршала-генералиссимуса, напротив, всячески замалчивали.

«Не раз приходилось слышать: а зачем Суворов ринулся в Италию, зачем сражался в швейцарских Альпах, проливал русскую кровь? Скептически относился к суворовским походам Александр Солженицын — известный наш изоляционист. А Суворов защищал интересы России, на всю Европу прославляя русский штык. Законы истории суровы для «благоразумных» домоседов. Не хочешь принимать участие в международных делах — найдется кандидат в гегемоны, который примет участие в твоей судьбе. И тогда сражаться придется не в Муттентале, а в Смоленске», — с такими рассуждениями Арсения Замостьянова трудно не согласиться.

В отдаленном да и сравнительно недавнем прошлом о гениальном военачальнике чаще писали в аспекте военной истории: сражения, походы, череда побед. Это есть и в данной книге, причем, что называется, без купюр. Помимо всего прочего, отражены обстоятельства усмирения мятежных поляков, описаны боевые действия против пугачевцев.

Но есть в новинке и нечто большее, например, взгляд на фигуру Суворова как на феномен национальной культуры. Ведь он — мыслитель и воспитатель не только для армии. Полководец стал для нас образцом русской мечты об успехе, если угодно — о самореализации. Это и есть та самая наука побеждать — не только на поле брани, но и в обычной, «статской» жизни. Именно поэтому ему сродни самые разные наши гении, включая, разумеется, Пушкина, которого назвали Александром, скорее всего, в честь Суворова. Весной и летом 1799 года не было в Европе более популярного человека, чем русский фельдмаршал, громивший в Италии французских оккупантов.

Новую книгу Арсения Замостьянова рекомендовать можно всем, и особенно — молодежи. Она пригодится и для рефератов, и для личного осмысления одной из величайших фигур отечественной истории.