Апокалипсис послезавтра

В последние годы жизни Лев Тихомиров пытается осмыслить в своих трудах историю человечества. Эти его работы стали общедоступными для наших читателей сравнительно недавно. 

Сразу после свержения российского императора, в обстановке всеобщей эйфории «триумфаторы» начали репрессии против монархистов и сторонников правых партий. Одним из самых символичных событий тех дней стало самоубийство знаменитого полковника С. Зубатова. При всей неоднозначности выставленных ему и его деятельности оценок именно этот человек некогда стоял у истоков идеологии, предполагающей органичное слияние монархии и социализма, был сторонником внедрения весьма жизнеспособного по тем временам законодательства о труде, выступал за создание эффективных профессиональных союзов. Более того, на базе этих идей некогда привлек к сотрудничеству (разумеется, не в качестве сексота) Л. Тихомирова...

Как бы там ни было, в 1917-м, дав подписку о приятии республиканской власти, Лев Александрович окончательно признал крах своей жизни. Впрочем, все эти потрясения едва ли стали для него сюрпризом. Осенью 1916 года он не без некоторого мрачного самодовольства отмечал в своем дневнике: «Я — какой-то могильщик. Написал «Монархическую государственность», в которой, право, как никто до меня на свете, изложил ее философию... Теперь, пожалуй, напишу такую надгробную речь над человеческой борьбой за Царство Божие — в такой момент, когда уже люди прекращают борьбу за него, и когда оно явится только с пришествием Христа».

В шутку ли, всерьез ли рассуждал тогда Тихомиров о конце света и о грядущей «надгробной речи над борьбой за Царство Божие» — тема эта была для него в то время отнюдь не чужда и далеко не нова. Например, в статье под названием «Апокалипсическое учение о судьбах и конце мира» (1907) он уже вплотную к ней подступался.

Наиболее последовательные критики Тихомирова адресовали ему в связи с этим, чаще — ретроспективно, примерно следующие упреки.

От мрака и ужасов конца света человечество до поры до времени оберегал удерживающий — римский кесарь (по истолкованию Иоанна Златоуста). Концепция «Москва — Третий Рим» для Льва Александровича, разумеется, не была загадкой. Как и то, что согласно этой концепции священная миссия перешла в свое время к русскому царю. Почему же столь убежденный и как будто последовательный идеолог монархии рассматривал в качестве удерживающего не помазанника Божия, а «нас, людей», обычных, среднестатистических, с кучей непременных пороков, с нашей «свободной наклонностью к добру и злу, к Богу или сатане»? Да и в «Монархической государственности» Тихомиров все больше вещает о «естественном праве» государя-самодержца (этому «естественному праву» посвящена целая глава), а не о сакральности царской власти.

В какой-то мере ответы на эти вопросы дает его большая работа «Религиозно-философские основы истории» (1913–1918), где он, в частности, рассуждает о первенстве «сил духовных». Вот как об этом пишет Тихомиров:

«С самой зари человечества мы видим борьбу одних и тех же точек зрения, которые существуют от времен Адама до современности... Каждая... проходила долгую эволюцию, развиваясь, утончаясь, пересматривая все свои возможности, возвращаясь иногда к начальным фазам... Но в конце концов все они оказывались несоединимыми, непримиримыми, ни одна не уступала места другим, не признавала себя побежденною, и через долгие тысячи лет мы видим старые вечные знамена стоящими друг против друга. Эти основные точки зрения очень немногочисленны. Их три. Одна признает высшею силой Бога Создателя, Сверхтварную Силу. Другая, не признавая Его, считает наивысшими силами те, что заключены в природе и наиболее полно выражаются в человеке, как во владыке вселенной, особенно, допуская идеи о происхождении ангелов от человека. Третья точка зрения, доселе наиболее слабая и проявлявшаяся лишь в небольших проблесках, считает главною силою то существо, которое в христианстве называется сатаною, павшим высшим ангелом, бывшим и остающимся противником Бога».

Казалось бы, тут все ясно: с одной стороны — верующие в Творца и его Промысел, с другой — атеисты, пантеисты, политеисты, язычники, с третьей — и вовсе сатанисты. Они тысячелетиями друг другу противостояли, двигая тем самым человеческую историю, и впредь противостоять будут. Это вроде как дважды два четыре. А значит, надо ли вообще читать сей тихомировский труд, чтобы прийти к банальному выводу, согласившись с автором «Религиозно-философских основ»?

Надо. Во-первых, для общего развития. Касается прежде всего тех, кто хочет много знать о более или менее известных в начале XX века религиях, конфессиях, культах — обо всем этом Лев Александрович рассказывает весьма обстоятельно. Во-вторых, чтобы уяснить: прекрасного государствоведа и консервативного идеолога Тихомирова едва ли справедливо считать православным мыслителем-богословом. И то, что его в этот разряд иногда включают, — ошибка. В-третьих, пролистав «Основы» до конца, читатель наверняка задастся вопросом, а куда автор в конечном итоге клонит, ради чего все это рассказывается?

Этим трудом он фактически подводит нас к следующей своей работе, которая по смыслу связана с предыдущей, хотя и написана в жанре художественной утопии (если угодно, антиутопии) — под названием «В последние дни (Эсхатологическая фантазия)». Нетрудно догадаться, что тут речь идет уже о том периоде, когда все основные силы человечества сойдутся в последней, решающей схватке между собой. Тогда же явится антихрист. А после состоится и Второе Пришествие.

Почему не следует относиться к Тихомирову как к авторитету в сфере православного богословия? Хотя бы потому, что его «Основы» написаны, скорее, в духе западной богословской традиции. По Тихомирову, наше историческое время строго линейно. С момента появления на Земле первого человека оно прямо, никуда не сворачивая, ни на чем не зацикливаясь, течет-движется к концу истории, к ее закономерному финалу. К Армагеддону.

Так ли это с православной точки зрения? По этому поводу известный богослов, митрополит Иерофей (Влахос) заметил: «Мы, православные, не ждем окончания истории и времени, но устремлены к нему через жизнь во Христе и, таким образом, уже сейчас переживаем то, чему предстоит произойти в грядущей после Второго Пришествия жизни... В христианском учении существует представление не о линейном, но о циклическом или крестообразном времени».

Апокалипсис — любимая тема западных церквей. И — Льва Тихомирова на закате жизни. Можно было бы привести немало характерных деталей, которые свидетельствуют именно о западном «уклоне» (с очевидными элементами креационизма, эволюционизма, экуменизма, персонализма, все того же «естественного права» и т.д. и т.п.), свойственном нашему мыслителю в последние годы его творчества, однако это потребовало бы большого трактата.

Обратим, наконец, внимание на «Эсхатологическую фантазию». Ее, как сообщают нам современные издатели, Тихомиров закончил редактировать весной 1920 года.

Вот ее краткое содержание. После социалистического периода истории человечества наступает глобальный кризис, ознаменовавшийся всеобщим отходом от Бога, повсеместным взрывом оккультизма, распространяемого масонами и стоящей за ними организацией «Кол Изроэль Хаберим». Во главе всего мира оказывается некий Антиох Масон, он же — Верховный Устроитель (по-гречески — демиург). Ему удается захватить власть в прежде католическом Риме, изгнав оттуда папу. Новую «церковь» Антиоха христиане называют «Вавилонской блудницей». Столицей мира назначается Иерусалим. Посредством означенной «блудницы», а также воссозданного ордена тамплиеров Антиох жестоко преследует христиан всех конфессий. Еще до начала этих апокалиптических событий среди верующих во Христа (опять-таки из всех конфессий) выделяются малые группы преданных вере людей, которые именуют себя «филадельфийцами». Они-то и образуют истинную мистическую Церковь внутри стремительно разлагающихся традиционных. Масонство теряет свое предназначение и упраздняется. Некогда сплоченное мировое еврейство делится натрое. Одна из этих частей под руководством бывшего раввина Боруха Хацкиеля образует в рамках «филадельфийства» еврейскую христианскую церковь. Последняя занимает свое достойное место рядом с Римо-католической и Православной. Всех христиан вместе окормляет старец Иоанн, в котором легко узнается святой Иоанн Богослов. После хорошо известных из Откровения событий — смерти и воскресения пророков (Илии и Еноха), поставления печатей, битвы при Армагеддоне — наступает гибель антихриста и Второе, Славное Пришествие Христово...

Если вы неплохо знакомы с текстом Откровения св. апостола Иоанна Богослова, то легко заметите: формально в тихомировской «фантазии» все соответствует Писанию. Но надо понимать: пророчества сбываются, с одной стороны, буквально и в точности, именно так, как они записаны. С другой — совершенно не так, как мы это заранее себе представляем.

Доживая свой век в Сергиевом Посаде, у стен Троице-Сергиевой лавры, Лев Александрович работал над воспоминаниями под названием «Тени прошлого». Среди «теней» — образы Софьи Перовской и Константина Леонтьева. Тут все — сплошная драматическая символика.

Как отметил один из лучших исследователей творчества Льва Тихомирова С. Чесноков: «Советский журнал с выразительным названием «Красный архив» по поводу его смерти отозвался предельно лаконично: «...Умер никому не нужным».

Сегодня он нужен.