Русский ковчег на родине Бонапарта

15 мая 1921 года в порт города Аяччо прибыл из Турции пароход «Рион». На борту находились около 3700 беженцев из России — в основном солдаты и офицеры армии Врангеля, а также инженеры, адвокаты, литераторы, врачи. Даже акробат и дрессировщик диких зверей. В числе пассажиров — 120 детей и 90 женщин. Им пришлось плыть на обветшавшем судне, которое в любой момент могло пойти ко дну. На долю несчастных беженцев выпали немалые страдания. 

О том, как сложилась их дальнейшая судьба, о неизвестных русских страницах в истории Корсики журналу «Свой» рассказал Жан МАЙБОРОДА, один из учредителей ассоциации «Калинка — Макия», объединяющей потомков русских эмигрантов знаменитого острова. «Макия» (на корсиканском — «макИ») означает заросли кустарников и деревьев — один из символов Корсики и одновременно движения Сопротивления.

СВОЙ: Какими ветрами «Рион» занесло в Аяччо — на родину Наполеона?  
Майборода: Судно, ходившее под французским флагом, держало курс на Бразилию. Но на юге Италии потерпело серьезную аварию. Тогда пароход решили отбуксировать в ближайший французский порт. Все беженцы хотели любой ценой покинуть Турцию, куда попали из Крыма. Их стали распределять между разными странами. Бразилии нужны были рабочие руки для сельского хозяйства. Чтобы выбраться из Турции, где они жили в жутких условиях, люди были готовы на все и утверждали, что знают фермерское дело. Но это было не так. 

СВОЙ: Как встретили корсиканцы русский «ноев ковчег»? Такой наплыв беженцев создавал проблемы для Аяччо? 
Майборода: Его население тогда составляло около 20 000 душ. Многие жители пришли на помощь — нашли беженцам крышу над головой, кормили, обеспечили одеждой, собирали для них средства. Создавали комитеты содействия. Подключился местный Красный Крест. В целом корсиканцы проявили солидарность с несчастными людьми. Однако в то же время работы на всех не хватало, а корсиканские семьи неохотно принимали иностранцев. Интеграция была непростой.

СВОЙ: Уже спустя месяц, 21 июня, часть русских отправили из Аяччо на другом судне в Бразилию.  
Майборода: В бразильский штат Сан-Паулу отбыли тогда около 600 человек. В этом штате есть российско-бразильская ассоциация, с которой я планировал установить связь, но пока не получилось. Мне хотелось бы узнать о судьбе беженцев, попавших из Аяччо в Бразилию. Другие русские перебрались с Корсики на материковую Францию, где проще было трудоустроиться. Например, на автомобильных заводах или шоферами такси. 

СВОЙ: Сколько же русских пустили корни на Корсике? Местная пресса тогда отмечала, что они были хорошими работниками и зарабатывали хлеб в поте лица своего… 
Майборода: Через несколько лет их осталось 250–300 человек. Примерно 60–80 русских женились на корсиканках — часто на дочерях крестьян, у которых работали. Естественно, у них родились дети, и по этой причине на острове по-прежнему немало русских и украинских имен. 

СВОЙ: Как на Корсике оказался Ваш отец? 
Майборода: Мой папа Константин Майборода родом из Киева. Прибыл на Корсику не с «Рионом», а позднее — в 1929 году. Сначала попал в Чехословакию, где получил образование, потом перебрался сюда. Он создал свое предприятие, хорошо зарабатывал, но тратил еще больше. Словом, был настоящий славянин (смеется). Корсиканки в семье моей матери на это смотрели косо. Там привыкли жить экономно. Царил матриархат, всем заправляла теща. Диктовала свои законы. Вскоре отец уехал в Париж, и с тех пор я его практически не видел. 

СВОЙ: Говорят, красивые, молодые, сильные русские пользовались большим успехом у корсиканок? 
Майборода: К сожалению, корсиканские священники были ретроградами и требовали от русских, которые хотели жениться на корсиканках, отказаться от православной веры и перейти в католичество. По этой причине многие не захотели вступать в брак. Моему отцу, неверующему, в этом отношении оказалось проще. 

СВОЙ: Наверное, эмигрантам было нелегко адаптироваться к новой обстановке, а затем интегрироваться в незнакомую среду?  
Майборода: Их разбросало по всему острову. Около полусотни обосновались в Аяччо. Русская община не сложилась. Видимо, по этой причине беженцы так и не создали своей церкви, подобной тем, какие есть в Ницце и других французских городах. Наши люди быстро выучили и французский, и корсиканский. К сожалению, их дети уже почти не знали русского. 

СВОЙ: Во время Второй мировой бывшие белоэмигранты-корсиканцы стремились пролить кровь за Россию? 
Майборода: Многие из них после вторжения фашистов в Советский Союз почувствовали прилив патриотизма. Они любили Родину, готовы были ее защищать, участвовали в Сопротивлении. Некоторые белоэмигранты стали убежденными коммунистами, вступили во Французскую компартию, несмотря на то, что их родители являлись жертвами большевиков. Даже критиковали меня за создание «царистской», как они считали, ассоциации.

СВОЙ: Я слышал, что некоторые из русских превратились со временем в ярых корсиканских националистов. 
Майборода: Действительно, в 1960-е–1970-е какая-то часть потомков русских эмигрантов на острове стали большими националистами, чем сами корсиканцы. Одни выступали за независимость острова, другие — за предоставление ему автономии.

СВОЙ: Как же сложилась Ваша жизнь?  
Майборода: Я родился в Аяччо в 1933 году. До десятилетнего возраста жил на Корсике. Потом с мамой уехал в Северную Африку, где провел 18 лет. Там отслужил в армии. После алжирской войны вернулся на малую родину, где с тех пор и живу. Работал учителем, оказывал помощь инвалидам… Моя жена — корсиканка. Нашу дочь я назвал русским именем — Катя. Она архитектор. Дети первых русских эмигрантов, как правило, чего-то достигли в жизни. В корсиканских семьях делают все для того, чтобы их отпрыски вышли в люди. Русские корсиканцы по-прежнему не забывают своих корней, интересуются прошлым, предками. Сам я пытаюсь разыскать родственников на Украине. Знаю, что в нашем роду были и архитектор, и оперный певец…

СВОЙ: Есть ли что-то общее в русском и корсиканском характерах? 
Майборода: Они совершенно разные. В отличие от русских, корсиканцы — сдержанные, замкнутые, закрытые. Поскольку в моих жилах течет смешанная кровь, у меня очень противоречивая натура (смеется). Но это не мешает мне быть одновременно украинцем, корсиканцем и французом. 

СВОЙ: Наверное, в живых не осталось никого из тех, кто прибыл на Корсику на борту «Риона»? 
Майборода: Последний умер четыре-пять лет тому назад. Это бывший офицер Николай Иванов, ставший архитектором. Скончался он в возрасте 103 лет в маленькой деревушке Каржес, что в полусотне километров от Аяччо. Его внук Николя Иванофф, названный в честь деда, — воздушный ас, летчик-вольтижер, чемпион Франции и мира. Его зовут «летучим корсиканцем». 

СВОЙ: «Мы не станем изгонять из Корсики этих несчастных, которые находятся там без средств к существованию», — заявил когда-то французский премьер-министр Раймон Пуанкаре. Сохранились ли на Корсике следы пребывания наших эмигрантов? 
Майборода: Они расписали шесть или семь церквей. В деревушке Аппьетто и в других местечках этим занимался художник Иван Шупик. Вообще на Корсику всегда приезжало много русских живописцев — Зинаида Серебрякова, Александр Яковлев, Альбер Бенуа, Николай Синезубов, Лев Чистовский, Лазарь Воловик… 

СВОЙ: В 1920-е в корсиканском городке Кальви какое-то время жил князь Феликс Юсупов. Он даже написал там серию портретов. «Корсиканцы нам полюбились с первого взгляда, — вспоминал князь. — Народ они смышленый, непосредственный, гостеприимный и на редкость честный. «Корсиканский бандит» в наше время – сказки. Повстречай я его — вверился б ему куда охотней, чем многим нью-йоркцам, лондонцам, парижанам. Доброе отношение корсиканцев к нам было трогательно». 
Майборода: Ему очень нравилась Корсика, но он прибыл, конечно, не на «Рионе». В княжеской свите оказался старый приятель Юсупова, черкес, гвардейский офицер Тао Хан (Таухан) Керефов. Черкес купил бывший архиепископский дом, в котором открыл ресторан с баром. Сегодня в этом доме в Кальви, который можно считать корсиканским Сен-Тропе, разместился известный ночной клуб Chez Tao. Туда часто наведываются знаменитости со всего мира. Клубом владеют потомки Керефова. На сцене Chez Tao выступает сын Тао Хана — певец, поэт и композитор Тао Би. 

СВОЙ: Не только русские нашли себе прибежище на Корсике. Были и корсиканцы, которые когда-то перебрались в Россию. В их числе — знаменитый Шарль Андре (он же Карл Осипович) Поццо ди Борго. 
Майборода: Он был главным врагом и соперником Наполеона. Потом служил царю, являлся послом России во Франции на протяжении двух десятилетий, участвовал в Венском конгрессе, где решались вопросы постнаполеоновского обустройства Европы. В конце жизни Поццо ди Борго вернулся во Францию и присягнул монархии. Какой фантастический персонаж! Мне бы очень хотелось, чтобы какой-нибудь русский режиссер снял о нем фильм-эпопею. 

СВОЙ: Не менее удивительна судьба князя Анатолия Демидова… 
Майборода: Тот женился на принцессе Матильде, дочери брата императора Жерома Бонапарта. Демидов создал Музей Наполеона в резиденции Сан-Мартино на острове Эльба. 

СВОЙ: Кто сегодня русские корсиканцы?  
Майборода: На Корсике живут около полусотни потомков русских белоэмигрантов, сохранивших свои фамилии — Ивановы, Петровы, Мироненко, Поповы, Бородины, Сердюковы, Гуриновичи… Кстати, президент нашей ассоциации Жозеф Тарасенко, которому 84 года, был чемпионом по боксу среди военных. Наши ряды пополняют россияне, перебирающиеся на остров, — новое постсоветское поколение. Пытаемся привлечь их в свое объединение. Однако они не всегда идут на контакт.

СВОЙ: В чем состоит миссия ассоциации «Калинка — Макия»? 
Майборода: Хранить память о беженцах с «Риона», ведь о них со временем подзабыли. Объединить всех русскоязычных на Корсике, помогать им. 24 октября мы отметим 20-летие нашей ассоциации. Ждем в гости русских музыкантов. 

СВОЙ: Вы следите за тем, что происходит в России и на Украине? 
Майборода: Ассоциация политикой не занимается, придерживается нейтралитета. Но в личном блоге я выражаю собственную точку зрения на события, происходящие на Украине. Я на стороне жителей Донецка, тех, кто сражается с украинской армией. Считаю, что идет борьба НАТО и России, которую американцы пытаются взять в окружение. Поддержал я и присоединение Крыма. Полуостров всегда был частью Российского государства, и хорошо, что он вернулся.