Датчанка, русская душою

Глава «Могучей кучки» Балакирев некогда посвятил ей величественную кантату, Чайковский — двенадцать превосходных романсов. Среди них: «Я тебе ничего не скажу», «О, если б знали вы», «Ночи безумные». Свои произведения ей адресовали Тютчев, Майков и многие другие стихотворцы. Одним из первых на ее пребывание в России откликнулся князь Николай Мещерский, написавший 19 апреля (все даты по старому стилю) 1865 года: «С тобою смерть нас породнила. И пред страдальческим одром вся Русь тебя усыновила в благословении немом. Ты сердцу русскому открылась любвеобильною душой, когда, рыдая, ты стремилась туда, к нему, в час роковой. Ты наша. Будь благословенна! Тебя Россия поняла. Тебя коленопреклоненно в молитвах Русской нарекла».

Упоминая смерть, «породнившую» датскую принцессу Дагмар с Российским императорским домом, Мещерский имел в виду скоропостижную кончину ее первого жениха, старшего сына Александра II великого князя Николая Александровича. Бесхитростное, наполненное искренней патетикой стихотворение оказалось, увы, даже слишком пророческим. 

В 1881-м на ее глазах в Зимнем дворце скончался тесть, российский государь, погибший в результате теракта. Жертвой террора стал в 1905 году брат Александра III Сергей Александрович. В 1913-м убили ее родного брата, принца Вильгельма, греческого короля Георга I. Крушение в 1917-м Российского императорского дома завершилось чудовищной расправой над Николаем II и всей его семьей, а также над младшим сыном Марии Федоровны Михаилом. Страшные трагедии едва ли не сплошным потоком шли через всю ее жизнь в России...

Юная принцесса небольшого европейского государства Дагмар превратилась в русскую императрицу Марию Федоровну не только благодаря смене титула. Она жила верой в Божественный Промысел, пользовалась огромным уважением и любовью подданных, глубоко впитала русскость своего мужа и с годами все более усваивала искони присущий стране русский дух, привычки и обычаи, становилась человеком православного мироощущения. Накануне отъезда из Дании в Россию она написала императору Александру II: «Я прошу Господа, чтобы он всегда был рядом при исполнении моих обязанностей перед моей новой Родиной, которую я уже нежно люблю».

Высокое религиозное чувство стало неотъемлемым свойством ее натуры, а Россия — хоть и второй, однако бесконечно дорогой для нее родиной. «Можно более чем гордиться от сознания, что принадлежишь к такому великому и прекрасному народу», — наставляла она много лет спустя в письме сына Георгия (рано ушедшего из жизни).

Брак Марии Федоровны и Александра Александровича был на редкость удачным и счастливым. У них родилось шестеро детей: Николай (1868), Александр (1869; умер во младенчестве), Георгий (1871), Ксения (1875), Михаил (1878), Ольга (1882).

С дорогой Минни, как называли в семье Марию Федоровну, супруг был практически неразлучен. Она сопровождала его на балах и раутах, выездах в театр и на концерты, в поездках по святым местам, на охоте и даже во время военных парадов. Когда разлука становилась неизбежной, Александр Александрович сильно тосковал и ежедневно (часто даже по ночам) писал жене подробнейшие письма.

«Моя милая душка Минни, в первый раз, что приходится писать тебе письмо в самый новый год, я хочу обнять тебя только мысленно и послать от всей души нам обоим наше старое милое, дорогое счастье; нового не нужно, а сохрани Господи нам то счастье, которым уже, благодаря твоей великой милости, пользуемся более 11 лет. Вот что я желаю тебе и себе от души и уверен, что и ты большего счастья не желаешь. Потому что его нет и не нужно», — сообщал однажды цесаревич с театра русско-турецкой войны.

Эта образцовая семейная жизнь высоко ценилась современниками. Тургенев, познакомившийся с августейшей парой в Париже в 1879 году, заметил: «...Они образовали супружество примерное и удивительное по согласию и постоянству привязанности».

В этой оценке был полностью солидарен с великим писателем известный художник Александр Бенуа, неоднократно встречавшийся с августейшей парой в последние годы их царствования: «Отношения супругов между собой, их взаимное внимание... не содержало в себе ничего царственного. Для всех было очевидно, что оба все еще полны тех же нежных чувств, которыми они возгорелись четверть века назад».

Душевное благородство, скромность и простота — главные черты, которые отличали императора и императрицу. Обстановка в царской семье была неизменно спокойной и дружелюбной. Во всем чувствовался размеренный порядок, олицетворением которого была прежде всего Мария Федоровна. Детей воспитывали в строгости, уважении к старшим. 

Тринадцатилетнее царствование было чрезвычайно благотворным периодом в развитии страны и особенно русской культуры. По словам Бенуа, «оно подготовило тот расцвет русской культуры, который, начавшись еще при Александре III, продлился затем в течение всего царствования Николая II». 

С первых дней пребывания в России цесаревна интересовалась ее культурой, литературой, музыкой, изобразительным искусством. Мария Федоровна и Александр Александрович были художественно одаренными людьми, что также укрепляло их брачный союз. Супруги вместе рисовали, покрывали картины лаком и уже в молодые годы коллекционировали полотна русских и западноевропейских мастеров. С 80-х годов императорская чета регулярно посещала выставки Товарищества передвижников. Царь и царица собрали большую коллекцию живописи, в которой были произведения Репина, Сурикова, Поленова, Крамского, Васнецова, Нестерова, Верещагина... Эти картины украсили Русский музей Александра III, открытие коего состоялось уже после смерти императора. Упомянутая коллекция, собранная к 1894 году, включала в себя 900 полотен. 580 — произведения русских живописцев, около 320 — художников Западной Европы. Мощную поддержку со стороны престола (как мы уже рассказывали в предыдущих номерах журнала «Свой») ощущали и русские писатели, в том числе великий Достоевский.

Безвременная кончина дорогого супруга в возрасте 49 лет стала для императрицы тяжелейшим ударом. В письме матери она признавалась: «...28 счастливых лет, за которые я благодарю нашего Господа и моего больше всего на свете любимого Сашу». Императрица долго носила траур по покойному. Нормы христианского поведения — смирение и терпение были главными для нее на протяжении всей жизни. Те же качества она стремилась воспитывать в детях, а позже — внуках.

Заметный след в истории Отечества оставила общественная деятельность Марии Федоровны, В течение более чем полувека пребывания в России она возглавляла Российское общество Красного Креста (РОКК) и Ведомство учреждений императрицы Марии, в ведении которого находились учебные заведения, воспитательные дома, приюты для обездоленных и беззащитных детей, богадельни. Большие средства на их содержание вкладывала царская семья. Благотворительные учреждения создавались практически во всех крупных городах. По инициативе императрицы в 1882 году возникли Мариинские женские училища для девушек-горожанок. Она попечительствовала также Женскому патриотическому обществу, Обществу спасения на водах, Обществу покровительства животным и другим подобным организациям.

Мария Федоровна была шефом полков, в том числе кавалергардского и кирасирского, Гвардейского экипажа, постоянно оказывала им поддержку.

Особенно много по созданию условий для эффективной работы РОКК было сделано в годы Русско-японской и Первой мировой войн. Под началом Марии Федоровны все женщины императорского дома участвовали в организации лазаретов, санитарных поездов, складов белья и медикаментов, приютов и мастерских для увечных воинов и т.д.

Сильный характер, ум, чувство долга, глубокая религиозность, непоколебимая уверенность, что «на все воля Божья», позволили Марии Федоровне не только не согнуться под ударами судьбы, но и остаться в памяти современников «Императрицей с головы до ног». Один из известных аристократов того времени справедливо отметил: «Несмотря на маленький рост, в ее манерах было столько величия, что там, куда она входила, не было видно никого, кроме нее». Ему же принадлежит замечание: «По своему уму и политическому чутью Мария Федоровна играла заметную роль в делах империи».

Схожие оценки высказывали и другие видные государственные деятели. Например, в своих «Воспоминаниях» граф С.Ю. Витте выделял два основных качества Марии Федоровны — ум и дипломатические способности.

Первая мировая застала ее в Европе. По возвращении в Россию некоторое время жила в Елагинском дворце, откуда писала родственникам письма, полные боли и страдания: «Я посещаю госпитали так часто, как только могу. Это единственное мое утешение. Все наши дорогие раненые возвышают нашу душу: какое терпение, какая скромность и какой великолепный подъем духа! Я ими любуюсь от души и хотела бы стать на колени перед каждым из них...».

Известие об отречении Николая II 2 марта 1917 года потрясло. Прибыв в Ставку, Мария Федоровна встретилась с ним в последний раз. «Он был настоящий мученик, склонившийся перед неотвратимым с огромным достоинством и неслыханным спокойствием... Только дважды, когда мы были одни, он не выдержал, и я одна только знаю, как он страдал и какое отчаяние было в его душе. Он принес жертву во имя спасения своей страны.... Это единственное, что он мог сделать, и он сделал это!» — писала она греческой королеве Ольге.

В марте 1917-го вдовствующая императрица с дочерьми Ксенией и Ольгой, а также их мужьями, великим князем Александром Михайловичем и полковником Н.А. Куликовским переехала в Крым. Пребывание там в течение двух лет стало для нее, по сути, домашним арестом, полным постоянных лишений и унижений. Видя, сколько горя принесли России революционные события, в своем дневнике восклицала: «Только бы остановить эту жуткую гражданскую войну. Она самая большая из всех зол».

В течение долгого времени Мария Федоровна продолжала верить, что Николай II и его семья чудесно спасены. Запретила служить панихиду по ним...

В апреле 1919-го пришлось покинуть Россию. «Сейчас я испытываю тяжелые, но к тому же еще и горькие чувства из-за того, что мне таким вот образом приходится уезжать отсюда по воле злых людей! Все это так возмущает меня, ведь я прожила здесь 51 год и любила и страну, и народ. Жаль! Но раз уж Господь допустил такое, мне остается только склониться перед Его волей и постараться со всей кротостью примириться с этим».

Крайне тяжело было присутствовать 19 июля 1919-го на «Параде мира» в Англии. Находясь рядом со своей сестрой английской королевой Александрой у Букингемского дворца, Мария Федоровна не смогла сдержать слезы: «Парадное шествие начали американцы с генералом Першингом, все союзные войска, исключая наших!» О вкладе России в победу никто из иностранцев, разумеется, не говорил. 

1 августа того же года после посещения греческой церкви в Лондоне, где состоялась панихида по всем павшим на войне, она написала в дневнике: «С какой страшной горечью и печалью я думаю об отдавших в эти четыре года войны свои жизни за Отечество. Теперь этот факт совершенно игнорируют и не придают этому никакого значения. России больше не существует...»

Мария Федоровна умерла 13 октября 1928 года. Была похоронена в Кафедральном соборе датского города Роскилле, где ее прах покоился около 70 лет. 28 сентября 2006 года его торжественно перевезли в Россию, в Петропавловский собор, где погребли рядом с могилой мужа — императора Александра III. Во время панихиды в Исаакиевском соборе Святейший патриарх Алексий II сказал: «Горячо полюбив ставший для нее единоверным православный русский народ, императрица Мария Федоровна много сил положила для блага нашего Отечества... Пройдя через горнило испытаний, потеряв в огне революции двух сыновей и пятерых внуков, оказавшись за пределами России, она не утратила любви к нашему народу. Крепкое упование на Бога и верность высшим нравственным идеалам вселили в нее надежду на лучшее будущее для нашего Отечества».