Елена ФЕДОРЕНКО

01.06.2022

Театр «Сфера» родился 1 июня и каждый год в первый день лета празднует день рождения. Готовит особую, всегда новую, сценическую историю, приглашает зрителей, вспоминает основательницу Екатерину Еланскую. «Культура» присоединяется к воспоминаниям и беседует с главным режиссером «Сферы».

Наш собеседник — главный режиссер «Сферы», народный артист России Александр Коршунов — актер, сыгравший немало ролей в кино («Третья мировая», «Брестская крепость», «Мелюзга», «Возвращение Мухтара», «Время первых») и на сцене Малого театра, режиссер, педагог. Он – представитель одной из самых знаменитых театральных династий Коршуновых-Судаковых-Еланских. После ухода из жизни Екатерины Еланской — создателя «Сферы», он подхватил дело матери. В уютном кабинете Екатерины Ильиничны, где все напоминает о первой хозяйке, Александр Викторович рассказал о законах театра и его «символе веры», о том, как коллектив переживает нелегкий период слияния «Сферы» с театром «Эрмитаж». Труппа не замерла в ожидании: спектакли встречаются с публикой, проходят выставки в фойе, а 28 мая «Сфера» выпустила премьеру обаятельного, живого, веселого, жизнеутверждающего спектакля «Незнайка и его друзья» по прозе Николая Носова.

— Зачем серьезной «Сфере» понадобился коротышка советских времен?

— Спектакли для юных всегда были в репертуаре «Сферы» и отношение к ним — серьезное. Мы сохраняем замечательную сказочную историю «Мурли» про людей и кошек по книге нидерландской писательницы Анни Шмидт, которую Екатерина Еланская поставила в 2007 году. С тех пор ее с радостью смотрят дети всех возрастов и их родители. Видите, сколько здесь, в кабинете, фигурок и изображений кошек? Маме их дарили благодарные зрители. Есть у нас «Чудаки и зануды» по трогательной и смешной повести шведского писателя Ульфа Старка. Этот искренний спектакль поставила Юлия Беляева для подростков. Сейчас возникла необходимость в еще одной детской постановке. Я обратился к «Незнайке», любимой книге моего детства. Помню, как смеялись мы с мамой, когда она читала мне о человечке-коротышке и его друзьях, о приключениях в Солнечном городе и на Луне. Потом я своим детям читал о Незнайке, теперь уже внуки с удовольствием слушают. Я поставил спектакль, моя супруга, художник Ольга Коршунова — автор декораций и костюмов. По инсценировкам Николая Носова, которые нашли для нас наследники писателя, мы создали свой вариант. Ценно, что это — наше, русское, произведение — доброе, тонкое, поучительное, с теплым юмором и глубокими ассоциациями.

— Почему Екатерина Еланская — успешная актриса и режиссер — решила создать свой необычный театр?

— У мамы прекрасно складывалась актерская судьба — и в Малом театре, и в театре Маяковского. Но в ее сильном и самостоятельном характере билась лидерская жилка — могучий независимый нрав ей достался от знаменитого Ильи Судакова, ее отца, первого постановщика «Дней Турбиных» в Художественном театре. Мама часто спорила с режиссерами, ей казалось, что нужно подходить к материалу по-другому — ее влекла режиссура, и она поступила в аспирантуру ГИТИСа к великому педагогу Марии Кнебель. Мама безумно гордилась, что училась именно у нее, и Мария Осиповна любила свою ученицу. Первым самостоятельным спектаклем Екатерины Еланской стал «Маленький принц» в Театре Станиславского. Кнебель отговаривала, считала, что эту мудрую сказку невозможно поставить — многие безуспешно пытались. Но мама упрямо продолжала и показала курсовой этюд сцены с гордой розой, после которого Мария Осиповна сказала: «Пробуйте, у вас получится».

Мама совершенно «заболела» этим спектаклем. Долго пробовала найти решение сценического пространства с разными хорошими художниками, но получалось слишком привычно, бытово, реально. Потом своим видением она поделилась с замечательным сценографом Энаром Стенбергом, который выстроил небольшую площадку по центру сцены, над подмостками летали качели, перенося Принца с планеты на планету. Актеры выходили из гримерных, расположенных на сцене. В решении уже проглядывал образ будущей «Сферы». Помню и премьеру, хотя в 1967-м был мальчишкой, и как плакал на спектакле — пробивало насквозь. Главные роли играли замечательные актеры: Ольга Бган — Маленький принц и Василий Бочкарев — Летчик. Потом в Театре Станиславского появился «Робин Гуд», в Ермоловском — «Месяц в деревне», в «Современнике» — «Вкус черешни», заметные событийные спектакли Екатерины Еланской.

— В названии театра есть особый смысл?

— В нем смысл и суть нашего театра, где актеры и зрители объединены кругом, находятся в единой сфере общения. Публика — внутри действия, она не подглядывает издалека за тем, что происходит за рампой, на сцене. Екатерина Ильинична серьезно разрабатывала идею сферического театра, изучала историю и говорила, что мировой театр всегда развивался по двум направлениям: театр-куб и театр-сфера. Театр-куб — наш привычный, традиционный, где есть разделение на сцену и зрительный зал, с зеркалом сцены, четвертой стеной, про которую сказал Станиславский. Параллельно существовал театр-сфера: греческий амфитеатр, шекспировский «Глобус», площадные театры. Поначалу сферическое пространство для своих спектаклей Еланская организовывала каждый раз заново: в музеях — среди них Литературный и Достоевского, в старинном зале музыкальной школы на Кропоткинской и, конечно, в Зале Чайковского — с его амфитеатром зрительских мест, настоящим органом, полукружьем сцены, не отстраненной от зрительного зала порталами. В одном из просторных старинных залов появились «Бедные люди» Еланской по Достоевскому с прекрасной мало реализованной актрисой Малого театра Генриеттой Егоровой (ее можно увидеть в фильме-спектакле Бориса Бабочкина «Дачники») и Львом Круглым. Сильный, трогательный спектакль с трагическими пронзительными нотами.

— Помню, как популярны были те спектакли, разбросанные по Москве, они складывались в Театр Екатерины Еланской, которого формально еще не существовало…

— Недавно мы издали мамину книгу «Живой театр» по ее рукописи — страстной и эмоциональной. Екатерина Ильинична писала в конце 70-х, накануне принятия решения о создании «Сферы». Она просто, ясно и точно объясняет, что такое живой театр в ее понимании. Она доказывает, что «Сфера» — это «статус веры», его надо выстрадать. Когда я перечитал рукопись, то еще глубже понял, до какой степени новаторским, самостоятельным и естественным был ее замысел, не придумка или эпатаж, а внутренняя потребность художника. Книга — крик души: поймите, услышьте, дайте этому театру состояться! Ей нужно было и для себя сформулировать этот «статус веры» и убедить, заставить вдуматься в это всех тех, от кого зависело рождение театра, без которого она действительно не могла жить. Он в ней вызрел, сложился и начал существовать. В 1981-м он был официально узаконен. Поначалу «квартировал» во Дворце культуры «Каучук» на Пироговке, где в традиционном зале в стиле советского авангарда, каждый раз создавались «очаги и точки» общения — на подиумах сцены, в игровых пространствах зрительного зала. Через несколько лет появилось здание в саду «Эрмитаж» — по специальному проекту созданный театральный зал с круговым амфитеатром, съемными зрительскими местами, сценой в центре, возможностью создавать игровые площадки по всему залу.

— Как расшифруете «статус веры»?

— Еланская исходила из того, что в основе актерского существования должна быть подлинная русская психологическая актерская школа и настоящая, высококлассная литература, потому что подлинный разговор со зрителем на вечные темы может возникнуть только на основе литературы высокой пробы. В репертуаре «Сферы» появлялись Булгаков и Шукшин, Островский и Пастернак, Мельников-Печерский и Лесков. Мама считала, что театр существует ради того, чтобы лечить души, дарить людям надежду. Она никогда не ставила спектаклей «чернушных», упаднических, оскорбляющих или унижающих человека — ей всегда нужен был душевный взлет, катарсис.

«Сфера» — театр человеческого общения. Действие происходит в двух шагах от публики, «глаза в глаза» — в таких условиях имитация чувств и подмена эмоций невозможны. Зрителей надо увлечь и повести за собой, оставить им незабываемые впечатления и глубокие потрясения. Мировоззренческие принципы Еланской заключены в «Маленьком принце» — неслучайно он стал не только ее дебютом, но и спектаклем на всю жизнь. «Самого главного глазами не увидишь», «искать нужно сердцем», «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил» — эти принципы легли в основу «статуса веры» живого театра — и для Екатерины Ильиничны, и для меня.

Тридцать два года, до своего ухода из жизни, мама вела этот театр – он развивался и стремился к синтезу музыки, движения, драматического действия. Труппу она сложила из людей одной группы крови, воспитывала их и безумно всех любила. Когда мамы не стало, то появился страх, что театр возглавит человек иных творческих взглядов и дело Еланской окажется разрушенным. Главной задачей было это дело подхватить, продолжить, сохранить и по возможности развить дальше театр человеческого общения по принципу сферы. Этому я стараюсь следовать.

— Как удается вам играть в Малом — театре традиционном, и в «Сфере», где актеры видят глаза зрителей, слышат их дыхание и шепот?

— Сцена, конечно, же диктует свои условия. В «Сфере» я начал работать как актер практически с самого начала, с 1982 года, играл во многих спектаклях: «Маленький принц», «Театральный роман», «Доктор Живаго», «Эвридика». Поначалу площадка казалась непривычной, да и с мамой бывало подчас трудно — она репетировала страстно, эмоционально, требовательно, но работа с ней дала мне чрезвычайно много. Это были ступеньки самых сущностных, духовных и профессиональных открытий. Напряжение и беспокойство от того, что зрители рядом и со всех сторон, скоро прошли — я понял, что основа-то актерского существования везде едина — жизнь человеческого духа, прекрасная школа Станиславского. Как говорил замечательный мхатовец Николай Хмелев: в идеале — надо «не играть, а иметь». Не только мастерство, но свои чувства и мысли. «В живом театре — актер предъявляет себя и духовно обнажается. Это обряд, а не служба», — писала Екатерина Ильинична. Сцена «Сферы» строга и взыскательна — на ней не спрятать актерскую неправду и обман. В Малый театр я пришел чуть позже, в 1984-м, уже с опытом «Сферы» и трудностей «совмещения» не испытывал, хотя и чувствовал иную специфику.

С годами я все больше понимаю маму, которая часто говорила, что ей стало тяжело смотреть спектакли в других театрах. Возвращаясь с какой-нибудь премьеры, она рассказывала: «Видела неплохой спектакль, но мне так захотелось «домой», в «Сферу» — у нас все по-настоящему, все близко. А там актеры далеко, и мне так трудно их разглядеть, а им так непросто до меня достучаться». И я стал ловить себя на этих же ощущениях.

В афише Малого театра остались два моих режиссерских спектакля, в них я продолжаю играть и слежу за ними, но все мои мысли, и вся моя жизнь — в «Сфере», для которой сейчас наступили, к сожалению, нелегкие времена.

— Вас предупреждали о слиянии «Сферы» с «Эрмитажем»?

— Это была абсолютная неожиданность. Мне даже в голову не могло прийти, что процесс слияния, который начался в Москве, коснется нас.

— Этот процесс до сих пор остается необъяснимым. Вам предъявили аргументы и резоны объединения?

— К сожалению, нам так ничего и не объяснили. Процесс реорганизации запущен, а мы не получили ответа на самые простые вопросы, их — три. В чем цель объединения театров и реальная задача оптимизации, если это оптимизация? В приказе обозначено: в целях рационального использования кадровых и хозяйственных ресурсов и повышения эффективности.

Но это общие слова. Думаю, экономия будет минимальной, не та, ради которой стоит проводить такие катастрофические процессы. О повышении эффективности не стоит и говорить — будут только потери. Ради чего — нет ответа.

Второй вопрос: по каким критериям объединяются коллективы, или как находятся пары? Почему «Сфера» и «Эрмитаж»? Они — настолько полярны, что несоединимы, театры разной эстетики. Ничего хорошего — ни для одного, ни для другого не может произойти. Территориальная зацепка — оба находятся в саду «Эрмитаж» — тоже не работает. «Эрмитаж» уже шесть лет тут не живет, а существует на Арбате, в своем временном помещении. Почему выбрали эту пару? Вопрос тоже без ответа.

И, наконец, почему в паре такой принцип объединения? «Сфера» присоединяется к «Эрмитажу», а не наоборот. По всем объективным показателям «Сфера» работает интенсивнее, в ежедневном режиме, с одним выходным днем в неделю — мы играем 25-28 спектаклей в месяц. «Эрмитаж» встречается со зрителями в пятницу, субботу, воскресенье и, соответственно, показывает 12-14 спектаклей в месяц. Есть и критерий дохода. В прошлый пандемийный год — самый трудный для всех театров — мы заработали 32 млн. рублей, «Эрмитаж» — 12 млн. Зачем театр, который «прописан» в собственном уникальном доме со сценической площадкой, не имеющей аналогов ни в Москве, ни в России, присоединять к театру, на сегодняшний день бездомному? На мой взгляд, абсурд и нонсенс! Если в одной кастрюле перемешать куриный суп с окрошкой, ничего съедобного не получится: варево придется выплеснуть. Тогда, выходит, цель – освободить кастрюлю? Потом ее можно вымыть и влить нечто иное, что не имеет отношения ни к «Сфере», ни к «Эрмитажу». Невольно думаешь об этом.

— Но ведь «Сфера» работает, афиши под грифом «Московский драматический театр «Сфера» приглашают на июньские спектакли…

— Мы стараемся работать как всегда и надеемся на реальное понимание. Пока на словах нам обещают некую самостоятельность по двум документам: по проекту Устава, в котором будет структурное подразделение — Московский драматический театр «Сфера» со своей автономией и по проекту штатного расписания, согласно которому должна сохраниться и труппа, и все работники — на своих должностях и с теми же окладами, бюджет планируется сохранить. Но это проекты, оба документа до сих пор не подписаны, хотя штатное расписание по ходу реорганизации должно быть готово на двадцатый день, а прошло почти два месяца. Предположим, свершится. Но в реальной жизни все равно возникнут неизбежные сложности. Есть директор, который надо всем, есть художественный руководитель — Михаил Левитин и вроде по тому уставу, который предполагается, он не вмешивается в дела главного режиссера структурного подразделения «Сфера». Тогда вообще непонятно, зачем эта реформа, если все сохраняется? Неужели только для сокращения бухгалтерии, где несколько единиц уйдут из штата? Вот и вся экономия. По факту же на сегодняшний день никакого структурного подразделения под названием МДТ «Сфера» нет ни в одном из утвержденных документов, о нем даже не упоминается. Несмотря на то, что было много публикаций в СМИ, откликов массы людей, что нас поддерживают, были сделаны и депутатские запросы. Их направили в мэрию Николай Бурляев, Дмитрий Певцов, Нина Останина…

— Атмосфера в театре изменилась?

— Эти два месяца психологически тяжело всем, кто работает в театре. Но я восхищен нашим коллективом, который несмотря на трудности, крепок и един. Спектакли идут замечательно, репетиции проходят по плану, к 9 мая мы подготовили вечер, посвященный Дню Победы, и с огромным успехом его провели. Сейчас выпускаем премьеру «Незнайки». Люди держатся, каждый день выходят на сцену. Это дорогого стоит — испытание выпало не из легких. Благодарю наших зрителей — они нас поддерживают, пишут письма в разные инстанции и в театр — в них не просто слова, а целые истории, исповеди — воспоминания о встрече со «Сферой», рассказы о том, что значит для них и их семей этот театр. Низкий поклон и восхищение…

Фотографии предоставлены театром "Сфера". Главная фотография: А. Хрупова.