Евгений ХАКНАЗАРОВ, Санкт-Петербург

31.03.2022

Новый спектакль в два раза длиннее известного фильма, но всем памятный бутерброд Тоси Кислициной в него так и не поместился. Вместо батона с вареньем — не столь сладкие истории героинь и приличное количество рок-н-ролла.

Спрашивается, зачем переносить на сцену такой известный сюжет, как «Девчата»? Тем более, ставший знакомым огромной стране не по литературной основе, а по доброй, теплой комедии, которую видели решительно все? Ведь, несмотря на то, что впервые советские люди узнали героинь из повести Бориса Бедного, сравнивать премьеру будут именно с кинолентой Юрия Чулюкина. Но риск оправдался — сказалась разность творческих методов, которая сделала сравнения излишними. Если на экране зритель увидел искрометную (простите, но именно это определение-клише здесь очень уместно), а местами и эксцентричную комедию, то режиссер Александр Кладько наполнил свой спектакль тихим комикованием и не ушел от драматических поворотов, задуманных автором повести и не вошедших в кинокартину.

Обращение к киноверсии «Девчат», хотя создатели спектакля заявляют, что их творение никаким ремейком не является, тем более напрашивается, так как именно на нынешние дни приходится шестидесятилетний юбилей фильма. Выпущенная в прокат к Международному женскому дню в 1962 году, картина просто не могла не быть безмятежной и светлой. Да и время было такое, оттепельное, полное энтузиазма и надежд. Если на поверхности сюжета и наблюдалась рябь, то так, пустяшная: или подушки вдруг не хватит в общежитии, часом отдельная особа загордится своей красотой, но тут же перевоспитается родным коллективом и добрыми подругами. В стране, находившейся на подъеме и только запустившей человека с космос, все было прекрасно и воодушевляюще. Даже на лесоповале.

Никому как-то не приходилось задумываться над обстоятельствами, которые привели главную героиню в детский дом. Или над тем, что прекрасный пол в таежном поселке не только был переведен на «легкий труд» (официальный термин тех лет) типа работы на коммутаторе – оттого, видимо, у Анфиски и находились силы на флирт да на гульбу. Впрочем, и невозможно было вывести отрицательным персонажем какую-нибудь передовицу «настоящего» производства. Но ведь и тяжелая жизнь повара на лесорубном участке, выпавшая на долю Тоси, тоже могла считаться относительной синекурой по советским меркам. Ведь были еще и обрубщицы сучьев, как та же Катя, одна из девчат в повести. Всю смену махать топором по морозу — та еще работа для женских рук.

Детали, убранные долой от глаз кинозрителей, в постановке «Балтийского дома» есть. Но хорошее настроение никуда не делось. Это главная удача команды спектакля. Были и другие, хотя начало действия не выглядело многообещающим.

Анимационная затравка спектакля мало того, что не впечатлила, так еще и была спроецирована на задник весьма блекло. Соседство патетической музыки с выезжающими паровозиком общажными койками привело к эмоциональной дезориентации, которая, к счастью, все-таки разрешилась в сторону смеха. Также во вступлении и танцы под рок-н-ролл, что тоже несколько сбивало с толку. Еще стоит сказать, что одним из смыслообразующих реквизитов постановки стала радиоточка, льющаяся из которой музыка иногда мешала разбирать реплики артистов. Этим претензии к спектаклю, в принципе, исчерпываются.

Сценограф Алексей Уланов очень просто и удачно разграничил театральное пространство. Пять кроватей с тумбочками на авансцене да дверь в тамбур с вешалкой, уже упомянутым радио и печкой в углу составляют уютный и домашний мир девчат, который выделяется подсветкой по мере перемещения в него действия. Обширный задний план с проекциями на заднике — это все остальное, от тайги и клуба до комнаты полюбившего Анфису приезжего инженера и уединенной лавки под звездами — «Камчатки», на которой если девушка посидела с парнем, то все уже знают, что к чему. Клуб или столовая на лесном стане материализуются тоже очень легко: из-за кулис выкатывается потешная стойка-плита с огромными черпаками, а массивные скамьи берутся сверху, с тросов, на которые они подвешены, создавая значительную часть общего интерьера. Получилось атмосферно, сразу видно, что лесодобытчики вокруг, передовики — я этих висячих скамеек и лавок насчитал 28, но может, и просчитался.

Конечно, все сразу стали вглядываться в главную героиню, что было непросто. Тося Кислицина Александры Мамкаевой на огромной сцене «Балтийского дома» вполне соответствует габаритами героине Надежды Румянцевой — ростом где-то с два-три знаменитых киношных бутерброда. Этой смехоточки из фильма на сцене, к сожалению, нет: наша Тося ограничилась не очень выразительным чаепитием со все же стыренным вареньем. Как выяснилось позже, зрительское счастье в этот вечер заключалось вовсе не в бутерброде.

Александра Мамкаева безукоризненно владеет мастерством тонкой интонации и точной позы, убедительной пластики. Застыть с зажмуренными глазами и открытым ртом, игриво повернуться к партнеру или, напротив, скукожиться в ожидании того, о чем так грезят девушки, — но вдруг что-то пойдет не так, как мечтается? Комично влезть в огромные сапоги или нахлобучить поварской колпак в половину собственного роста — здесь так легко переиграть, «пережать», нарисовать образ «жирными» мазками. Ничего подобного не происходит: актриса ведет роль самым чутким образом, местами даже как-то по-чаплински. Трогателен момент, посвященный Тосиному сиротству и мечтам о старшем брате: чтобы пожелать возвращения родителей, у Тоси даже мыслей нет – настолько она сжата внутри своей утратой. Тем не менее она готова радоваться жизни и людям, деятельно желая благополучия всем вокруг себя. Даже надменной Анфиске — актрисе Елене Карповой в содружестве с артистом Олегом Коробкиным в роли инженера Дементьева удалось создать, на мой взгляд, более пронзительную пару, чем Тося и Илья. Герой Олега Коробкина молод, не приходится сомневаться в его благородстве и большом сердце. Убедить в подлинности положительного персонажа гораздо труднее, чем предстать красочным злодеем. К счастью, в спектакле у инженера есть эпизод, который в полной мере показывает его увлеченность и искренность, это монолог о будущем, о том, как все вместе — и он с Анфисой, конечно же, «двинут лесохимию», и о потомках, которые строго спросят с предков, если те напортачат. Здесь и кроется трагедия: Елена Карпова чуть позже передаст всю боль женщины, у которой потомков быть не может, и потому отказывается из-за этого от своей любви. А пока она покорно и затравленно внимает словам ворвавшегося в интимный уют инженерской комнаты забулдыги Мерзлявого. В качестве благодарности за возможность перехватить треху до зарплаты этот персонаж по-свойски рекомендует инженеру не разводить с Анфиской «мерихлюндии», а действовать прямо, по-мужски: та ведь «безотказная». Олег Коробкин в образе Вадима Дементьева выглядит в этот подленький момент настоящим мужчиной и идеальным героем. Никакой счастливой истории у пары не будет: даже в финальном общем появлении персонажей эти действующие лица будут разведены по сторонам.

Ну а что же союз Тоси и Ильи? Передовика и сердцееда Ковригина играют в очередь Егор Лесников и Александр Кудренко. С главным героем-любовником театра Лесниковым спектакль наверняка выглядит иначе. Я же видел игру Александра Кудренко, его Илья получился основательным, несколько эмоционально тяжеловатым, но одновременно и внушающим доверие. Ожидаемой от персонажа легкомысленности в нем мало, артист хоть стремится к бесшабашности, но все равно — «не тот» Илья, очень уж лирический. Впрочем, такое мягкое взаимодействие на сцене Александра Кудренко и Александры Мамкаевой имеет свое очарование и очень понравилось публике.

Пожалобила душу драма Ксан Ксаныча (Сергей Андрейчук) и Нади (Наталья Виноградова). Они тоже в итоге не вместе: любви нет, одна только хозяйственность. Так и останется ненадетым скромное свадебное платьице, хранящееся в Надином чемодане. А Ксан Ксанычу режиссер даже добавил в анамнез и Гражданскую войну, повышая градус трагичности. Неожиданной энергичностью запомнилась мама Вера в исполнении Дарьи Юргенс. И еще в спектакле много музыки и песен, тех, что пели наши родители. Артисты под конец повторили свой рок-н-ролльный номер. Искры вышибали не все, зато было искренне. Как и весь спектакль. Выход на поклоны под генетически знакомую музыкальную тему Александры Пахмутовой стал кодой представления. А благодарность зрителей, которые вовсе не спешили во время аплодисментов устремиться в гардероб, лишь подтвердила своевременность такого светлого спектакля в эту непростую весну.

Фотографии: Наталья Кореновская.