Елена ФЕДОРЕНКО

12.12.2013

Народная артистка СССР и Украины, художественный руководитель и главный балетмейстер Государственного академического хореографического ансамбля «Березка» имени Н.С. Надеждиной, профессор, председатель жюри множества конкурсов Мира Кольцова 21 декабря отмечает юбилей.

культура: Ваш личный праздник окружен еще двумя важными датами, правда?
Кольцова: Мне приятно внимание вашей газеты к нашему коллективу, к нашей истории. Действительно, для нас год оказался богат на славные даты: 65 лет «Березке» и 105 лет со дня рождения Надежды Сергеевны Надеждиной — ее основательницы.

культура: Как все начиналось?
Кольцова: С военных лет, когда характерная солистка Большого театра Надежда Надеждина, воспитанная Вагановским училищем, нашла себя как балетмейстер в военных коллективах. А в 1948 году в городе Калинин для самодеятельных артистов она поставила хоровод «Березка». С тех пор шесть с половиной десятилетий каждый концерт мы открываем этим танцем. Калининских девушек пригласили в театр «Эрмитаж», на сборный концерт, в котором участвовали Шульженко, Гаркави, Миронова и Менакер. Когда на сцену выплыли барышни в красных сарафанах, зал замер. Молчание длилось и после поклонов, а затем — гром аплодисментов. Вся Москва заговорила о чудо-хороводе. Почти сразу Надеждину вызвали в Министерство культуры и предложили создать коллектив, название для которого уже было — «Березка».

культура: То есть, фирменный плывущий шаг родился с первым танцем? C тех пор его и пытаются повторить?
Кольцова: И делают это ошибочно. Эх, были бы вы не из газеты, а с телевидения — я бы показала. Но попробую объяснить словами. Дело не в шаге, а в образе. Он у Надеждиной рождался еще до постановки и определялся внутренним сюжетом. На мастер-классах, которые мне приходится вести, я начинаю с состояния и настроения — именно они позволяют «нести себя», словно плыть по сцене. Уловив эту повадку, можно как бы оторвать верх корпуса от земли. Ноги становятся свободными, а корпус — статный, высокий, стройный. За счет постановки корпуса у нас в ансамбле барышни вырастают… 

культура: …на пару сантиметров?
Кольцова: Гораздо больше. На пять, а то и все десять. Надеждинская постановка корпуса вытягивает позвоночник, девушки, прямо по-мюнхгаузенски, поднимают себя за волосы — и невольно взлетают брови, открываются глаза, вытягивается шея. Попробуйте!

культура: «Березка» ассоциируется с нежной и доброй русской женщиной, но ведь женских типов гораздо больше…
Кольцова: Конечно, их много. Мы говорим «пушкинские женщины», но куда денешь «сватью бабу Бабариху»? А некрасовские женщины, которым не страшны ни скачущие кони, ни горящие избы? Есть еще верные, немного аморфные тургеневские барышни, чеховские «дамы с собачкой» и «чайки», страстная шолоховская Аксинья и его же лихая Лушка. Все эти, да и многие другие образы, вдохновляли Надеждину. Она, гений, мастер короткого рассказа, умела в танце представить разное. В «Весеннем хороводе» пристукивание каблучком — как стрекот цикад в просыпающемся после зимы поле. Хоровод боярышень времен Ивана Грозного, скованных и строгих: как тяжелое, темное серебро, а стук каблуков — как биение сердца. В руках нежных молодиц играет красками платок, становится то красным, то зеленым, то синим, но это же не фокус иллюзиониста, цвет передает состояние. Для Надеждиной, как и для меня, главное в танце — музыка. Великая балерина Ольга Лепешинская говорила: «Мира, нас с Вами связывает музыка». Мелодия диктует пластику, жесты, взгляды. 

В Надеждиной жила великая требовательность к себе. Хотите смешной случай? Она долго мучилась, ставя свой знаменитый танец «Прялица». Пришла расстроенная домой после репетиции, и ее домработница Паша — простая, деревенская — спросила: «Что, Сергевна, такая грустная?» Надеждина отвечает: «Паш, я талант потеряла». Паша, не задумываясь, отвечает: «Ой, я не брала».

У Надеждиной были обострены интуиция и чувства — почти по Станиславскому, что в сочетании дано немногим. Какие краски она находила! Например, в танце «Лебедушка» два плана: танцовщицы — лебеди, и костюмы у них с особым рукавом. Но они же превращаются в девушек, которые плывут хороводом по полюшку, и взгляд уже другой — живой, открытый, девичий. 

культура: Сначала в «Березке» был только женский состав. Зачем и когда появились мужчины? С этим связаны веселые истории — например, такая: опасно было отпускать за границу столько красивых танцовщиц...
Кольцова: Десять лет «Березка» была женской. Женщина без мужчины — это предчувствие любви, такой романтический флер. Лирические рамки надо было раздвигать, Надеждина это чувствовала. Первый номер с участием мужчин — «Тройка», который сначала танцевали три артистки, и я в том числе. Тяжелейший танец — ой, какой трудный физически. После выхода по кругу и двух диагоналей уже не остается дыхания, а впереди еще целых четыре минуты. Образ-то прекрасный — летящая птица-тройка. Когда в «Тройку» вошли юноши, он зазвучал по-новому. 

Сегодня мужчины занимают достойное место в ансамбле, у них достаточно сольных номеров, таких как «Балагуры» или «Ямщики». Уже невозможно представить «Березку» без сильной половины рода человеческого. А тогда, в конце 50-х, если бы Вы знали, как Надеждину ругали, сколько нападок она выдерживала. 

Я была тогда первой солисткой и застала последний год «женского периода». Надежда Сергеевна отправила меня в Министерство культуры на заседание. В первой части досталось многим руководителям творческих коллективов, а в перерыве министр культуры Екатерина Фурцева, проходя мимо (она меня знала по сольным выступлениям) сказала: «Будете говорить первой». Я вышла на трибуну, и сорок минут рассказывала о том, какая это сила — мужчина в русском танце. Меня не прервали, хотя по регламенту останавливали всех. «Разве возможно показать состоявшуюся любовь без мужчины? А любую жанровую, кадрильную сцену?» — увлекала я. Приводила примеры сказок, былин, спрашивала, как нам изобразить исторические события, Илью Муромца или Алешу Поповича без мужчин? Да и хороводы на Руси всегда начинали мужчины. В завершении сказала почти сплошь мужскому залу: «Почему же Вы так ополчились на то, что закономерно в русском искусстве?» Последовали аплодисменты. Вечером позвонила Надеждина c вопросом: «Миракль, во что же ты была одета, раз тебе так долго дали говорить и даже слушали?» Она называла меня Миракль, то есть чудо...

культура: Можно ли считать «Березку» коллективом фольклорным? 
Кольцова: Наш коллектив не фольклорный, «Березка» — русское явление, созданное автором. Недавно я открывала вечер памяти великого хореографа Хора имени Пятницкого Татьяны Устиновой в Храме Христа Спасителя (кстати, я была ее ученицей в Школе Большого театра). Устинова перенесла народный танец на сцену, а Надеждина опоэтизировала русские образы, рассказала о них сама, своими движениями и словами, которые хоть и рождались у нее на основе фольклора, но были оригинальными, авторскими.

культура: Непростой вопрос: в Надеждиной не было русской крови, в конце жизни ей пришлось пережить несправедливые нападки — мол, такой русский ансамбль нельзя считать истинно русским...
Кольцова: Надежда Сергеевна была дочерью известной писательницы Александры Бруштейн. И для матери, и для дочери Россия была родной и святой землей, они ее чувствовали тонко. Слышали бы Вы, как Надеждина рассказывала о вечерах на Каме, где семья проводила летние месяцы. Родители ее были высокообразованными людьми. Автобиографическую трилогию «Дорога уходит в даль...» Александры Бруштейн мы читали взахлеб, как и ее великолепные переводы Шекспира. Надежда Сергеевна всегда советовалась с мамой, та была в курсе всех ее мыслей. Я-то застала Александру Яковлевну, когда она уже плохо видела, но к «Березке» и к русскому танцу относилась по-прежнему очень внимательно. Чудесный человек!

культура: Как Вы попали в народный ансамбль после Школы Большого с пачками и пуантами?
Кольцова: За несколько месяцев до окончания хореографического училища мы с мамой пришли к Надеждиной. В ансамбле шла постановочная работа, шум, гам. Я была воспитанной, но отнюдь не зажатой — привыкшей к сцене девочкой. Надеждина строго посмотрела на меня, велела пройтись, потом спросила: «Вы поете?» Я села за рояль и затянула с выражением: «Как боится седина моя твоего локона…» Точно так же, как пела дома, в девятиметровой комнате, где стоял огромный инструмент, взятый напрокат. Чудесные соседи терпели мой возраст любви... Выслушав, Надежда Сергеевна пригласила нас с мамой в кабинет: «Я вашу девочку беру». Тут мама, которая так боялась, что меня, такую высокую, трудно будет трудоустроить, вдруг сказала: «Я ее не отдам, ей еще учиться полгода». Надеждина успокоила: «Не волнуйтесь, она закончит училище. Пусть по утрам учится, а потом — ко мне в ансамбль». И через месяц я, будучи ученицей, уехала с «Березкой» в Париж на первые в своей жизни гастроли. 

культура: Говорят, распространенное выражение «Худая корова — еще не газель» принадлежит Надеждиной?
Кольцова: Так она говорила девушкам, которые были в хорошей форме, но не могли создать образ. Из ее афоризмов в адрес юношей: «Что вы танцуете с физиономиями цареубийц?» Надеждина отличалась строгостью, умела быть грозной и властной. Надо мной же она раскрыла свои крылья, я всегда была под ее защитой. Она ревниво относилась к актерам, которые ее устраивали, и крепко держала их рядом. Когда я закончила театроведческий факультет ГИТИСа и получила рекомендацию в аспирантуру, Надеждина сказала: «Но-но-но, я — твоя кандидатская, и я же — твоя докторская». Теперь понимаю — она была абсолютно права. 

культура: Вас ведь и Сергей Герасимов приглашал на свой курс во ВГИК после фильма «Девичья весна»?
Кольцова: Я вообще-то человек с комплексами, что для актера, думаю, неплохо, не удивляйтесь. Мне не нравилась моя внешность, не нравилось, как я танцевала, у меня дрожали губы и увлажнялись глаза, когда я выходила на сцену, и это давало какую-то романтическую краску. Сейчас-то я играю сильную уверенную женщину, а тогда старалась прятаться от фотографов, от поклонников. 

Когда мы отправились на гастроли в Америку, с нами летел Анастас Микоян. Он-то и предложил снять о «Березке» такой фильм, какой видел про американских красавиц, гуляющих по берегам Гудзона. Меня привезли на пробы и утвердили на роль в «Девичьей весне». Рядом профессиональные актеры: Лев Барашков, Владимир Лепко, Георгий Тусузов, Эмма Трейвас, Люсенька Овчинникова, Игорь Кириллов. С нами на съемки поехал Сергей Аполлинариевич Герасимов, который курировал режиссеров этого дипломного фильма Вениамина Дормана и Генриха Оганесяна. Роль моя сначала была малюсенькая. В салоне корабля, где мы снимались, стоял рояль, и Герасимов услышал, как я пою французский шансон «Опавшие листья». «Ба, девка-то какая, надо ей роль прибавить», — сказал Герасимов. И родилась сцена, где я пою заграничную мелодию, за что потом мою героиню осуждают. По окончании съемок Герасимов предложил мне влиться в его четвертый актерский курс. Было приятно, но обдумать предложение я не успела, Надеждина сказала: «Нет».

культура: Каким должен быть танцовщик ансамбля «Березка»?
Кольцова: Я никогда не говорю танцор, только — актер. Мы с директором ансамбля всем молодым советуем учиться в институтах, потому что образование дает другие возможности для работы. Уже не на уровне батман тандю, жете, фраппе, а на анализе состояний, аллегорий, ассоциаций. Профессионализм, конечно, необходим, так же как интеллект и внутренняя культура. Бывает, от природы человек чуткий, умеющий делать добро людям и оттого радоваться. А сейчас люди грубеют, легко рвут связи, если они не приносят выгоды.

культура: Важна ли красота вашему актеру?
Кольцова: Да, конечно, внешность — выразительная и славянская — нужна для «Березки». Хотя красота на сцене, как и в жизни, — понятие условное. Вот в женщине с совершенно асимметричными чертами лица, с курносым носиком и улыбкой до ушей — вдруг столько обаяния. Наши актеры должны уметь говорить мимикой, улыбкой, глазами. Плюс ко всему — особым языком лица и кистей рук. В русском женском костюме — сарафане в пол с закрытыми рукавами блузки и кокошником на голове — открыты ведь только мордашка и кисти рук. Но многое в русском танце можно сказать даже кончиками пальцев.

культура: Бытует мнение, что хороводы водить несложно.
Кольцова: Даже небыстрый лирический хоровод исполнять ох как трудно, выходишь со сцены весь мокрый. Потому что за кулисами ты берешь глубокое дыхание и настраиваешься по состоянию, и только после поклона можешь отпустить себя и вздохнуть свободно. Танец надо не только проплясать, но включить душу. 

Есть танцы, где нужна отрешенность, а есть такие, где надо увидеть публику, выбрать объект внимания. Тогда я говорю девочкам: «Найдите и поклонитесь в зале — лысому или кудрявому». 

культура: «Березку» называют президентским коллективом... 
Кольцова: Сказать так, по меньшей мере, нескромно. «Березка» — русский коллектив и представляет Россию. Сегодня есть люди, которых пугает слово «патриот». Нас — нет. «Березка» — патриот. И я лично — тоже. И Надеждина была великим патриотом — в делах, мыслях и помыслах. Так что это слово для нас святое.

Мы безумно благодарны Владимиру Владимировичу Путину за то, что «Березке» подарили старинное здание в Леонтьевском переулке. Во время перестройки нас выгнали из Высоко-Петровского монастыря, где ансамбль обитал долго. 16 лет скитались — взывали о помощи, писали множество писем. До сих пор удивляюсь, как удалось сохранить коллектив. 

культура: Что самое главное для Вас сегодня?
Кольцова: Я уже более тридцати лет счастлива нести тяжелейший груз руководства «Березкой» и считаю, что должна сохранить ансамбль на будущие века. Но не как музей, а как развивающийся живой организм. «Березка» ведет серьезную просветительскую работу. Мы, конечно, не единственные, кто озабочен сохранением русской культуры. Сколько делает Российский Дом народного творчества во главе с Тамарой Валентиновной Пуртовой, сумевшей собрать вокруг себя людей, влюбленных в русское искусство.

культура: У Вас есть недоброжелатели? 
Кольцова: Надеждина говорила: «Только если ты бездарь, у тебя нет врагов»... Я люблю афоризм Сократа: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Познавать новое мне помогают наши актеры, я их безумно люблю и очень им благодарна. Моя семья — гордость и радость. Муж, Леонид Смирнов, дирижер «Березки», сын Филипп — композитор, невестка Наташа — филолог, внук заканчивает консерваторию. У них я учусь сегодняшнему дню, чтобы не отстать от времени. А в тяжелые минуты помогает молитва.