04.09.2024

Материал опубликован в №8 газеты "Культура" за 2024 год

Август, как это обычно случается в современной истории России, принес с собой тяжелые испытания. Тяжелые и символичные. В Курскую область вторглась многотысячная орда — говорят по-русски, флаги желто-синие, танки немецкие. Разрушенные, сожженные города и деревни, взорванные мосты, тысячи беженцев. И снова какое-то сюрреалистическое, почти из сна ощущение от происходящего, потому как и это вовсе не означает «войну». В официальных сообщениях события в Курской области называют «попыткой вторжения на территорию Российской Федерации» (то есть «попытка», которая продолжается уже примерно с месяц). Таким образом, теперь у нас есть в наличии «специальная военная операция» и, одновременно, «попытка вторжения». Надеюсь, ряд эвфемизмов тем и ограничится — иначе легко запутаться по поводу того, что же и где происходит.

Да, за два с половиной года мы почти привыкли жить странной двойной жизнью. Я почти не удивился, когда, например, узнал, что в городе Суджа, на газораспределительной станции, вплоть до августа 2024-го, пока их дом не обстреляли из миномета «побратимы», спокойно трудились трое сотрудников «Нафтогаза», контролировавших с российской стороны поставки газа через Украину. «Газпром» — и это никто особо не скрывает — продолжал платить Киеву за транзит спустя два года после начала СВО примерно миллиард долларов ежегодно. И совершенно понятно, на что идут эти деньги.

Точно так же не вызвала особого удивления, лишь разочарование, новость о том, что в Катаре якобы готовились этим летом некие тайные российско-украинские переговоры по поводу того, чтобы воздержаться в ходе военных действий от взаимных ударов по энергообъектам, и данную встречу сорвало только украинское наступление в Курской области. Российский МИД спустя несколько дней опроверг эти «утечки» в западной прессе — тем не менее факты таковы, что практически все то время, которое продолжается СВО, от различных представителей российской власти мы действительно слышим бесконечные заявления о готовности к переговорам по Украине. Притом что текущие расклады, на мой скромный взгляд, вряд ли позволяют дипломатическим путем заставить Киев или его спонсоров принять наши условия завершения конфликта. Да и вообще — исторически складывалось так, что о переговорах начинала разговор всегда слабая, проигрывающая сторона.

У многих наших сограждан (в том у меня нет никаких сомнений) накопилось множество вопросов, проистекающих вот из этой двусмысленности, непонимания — мы все-таки воюем с Украиной или же просто хотим создать такое впечатление, «попугать»? Если воюем, то почему столь ограниченно, если впечатление, то не слишком ли дорого за него платим? Можно, конечно, ответить — «военная сила лишь один из инструментов, которые использует Россия в сложной, многоуровневой операции для достижения поставленных целей». Но проблема как раз в том, что иных «инструментов», способных эффективно изменить ситуацию в нашу пользу, не просматривается. Экономически подавить Запад — ну вы сами понимаете. Создать некую широкую международную коалицию, которая бы жестко потребовала остановить расширение НАТО, опять же, пригрозила Западу санкциями — тоже нереально. Исключительно военная сила, исключительно контроль территории, которую собираются использовать против нас — это единственно возможный ответ, к которому мы и пришли в 2022 году.

Недавно в одном из телеэфиров эти неудобные, но неизбежные вопросы озвучил человек, которого я считаю своего рода «голосом глубинного русского народа», политолог Сергей Михеев. Цитата длинная, но, думаю, у вас она найдет отклик. «У российского населения массово есть вопрос — почему мы не расхреначили все к едрене-матрене за два с половиной года? Почему украинское руководство находится в каком-то непонятном колпаке безопасности? Почему туда ездят западники? Почему стоят плотины? Работают электростанции? Почему ездят железнодорожные составы? Почему не создали ни одной проблемы западным кураторам Украины? Назовите мне хотя бы одну проблему, даже малюсенькую, которую мы создали для Европы или США. Никаких! Вообще! Если они хотят что-то сделать, они это делают. А кого им бояться-то? Абсолютная безнаказанность! Вот такие вопросы у людей. А когда они не слышат ответы, у них возникает следующее, самое плохое: «Это какой-то закулисный договорняк, когда конкретные люди, находящиеся у руководства Украины, получили какие-то гарантии и ничего не боятся. А западников мы не трогаем... И поэтому они наглеют». Когда эта мысль появляется в головах наших людей, возникает следующее: «Это предательство». Потому что непонятно, как эти вещи совместить. С одной стороны, мы апеллируем к пафосу Великой Отечественной и говорим: «Все для фронта, все для победы, все вперед!» А с другой стороны, идет какая-то непонятная, очень туманная, мутная какая-то игра, в которой непонятно что происходит».

Как говорится, ни убавить, ни прибавить. Но попытаюсь ответить на тот самый вопрос — почему? На мой взгляд, причин две, и они переплетаются друг с другом. Во-первых, на фоне всех громких заявлений о «создании альтернативного мироустройства», «идеологическом противостоянии» и проч. Россия отчаянно цепляется за остающиеся связи с мироустройством «старым», опасаясь сделать лишний шаг, из-за которого ее в рамках этой системы могут объявить уже изгоем «высшей категории», «маргинальным государством», «тиранией» и т.д. То есть и здесь та же самая раздвоенная, двусмысленная позиция. И происходит это, на мой взгляд, вовсе не из-за опасений приблизить некий глобальный конфликт. Дело исключительно в рациональном подходе, в деньгах, потому как те же Китай или Индия являются частью некоего «нового мира» только в неких прожектах. А сегодня, сейчас — это наш выход в прежнюю, созданную и обустроенную под себя Западом мировую модель и канал поступления оттуда финансовых средств. Любая «эскалация» с нашей стороны (вроде всеобщей мобилизации или же ракетного удара по офису Зеленского) способна перекрыть и эти каналы, так как, повторюсь, Китай — часть мировой системы, которая так или иначе управляется известно кем и откуда. И Украина тоже ее часть, и Россия — несмотря ни на что. Именно поэтому в то время, как Россия и Украина ведут военные действия, «Газпром» поставляет газ через Украину в Европу, Европа платит России за газ и поставляет оружие Украине, а Россия платит Украине за транзит.

Возможно, стратегия «расшатывания зуба» тоже имеет право на существование. Шатать зуб или рвать сразу — решать не нам, доктору. Но и тут, извините, возникают вопросы. К примеру, на что идут те самые нефтегазовые доходы, ради получения которых мы финансируем бюджет Украины. Вот, скажем, в прошлом году появилась информация, что «Газпром» собирается купить для «Зенита» некоего игрока за 45 миллионов долларов (и это — только один игрок, в нашем футболе играют сотни «легионеров», и платят за них в основном крупные компании). В Сети тут же посчитали — на эти деньги можно купить самую лучшую экипировку для 11 тысяч бойцов (!). Если у нас в приоритете «рациональность», то не рациональнее ли притушить футбольные и прочие фантазии топ-менеджеров госкорпораций? Не приоритетнее ли закупать на эти деньги дроны и прочее оборудование, о сборах на которое я ежедневно читаю в Сети? Не рациональнее ли распределять финансовые ресурсы исходя из того, чтобы СВО завершилась нашей победой как можно быстрее, потому как экономические издержки, включая потери трудоспособного населения, напрямую зависят от того, как долго продолжаются военные действия?

Власов Петр -- писатель, главный редактор газеты "Культура"