Александр МАТУСЕВИЧ

24.01.2022

В «Новой опере» состоялся 18-й Крещенский фестиваль, посвященный памяти основателя театра дирижера Колобова. Открытием музыкального действа стала редко исполняемая опера Жюля Массне — «Золушка».

В этом году масштаб фестиваля, который еще недавно длился целый месяц и считался главным музыкальным событием московской зимы, оказался разочаровывающе скромным. Судя по всему, новый худрук театра Валентин Урюпин, присоединившийся к «Новой опере» в начале этого сезона, решил внести в традиции фестиваля радикальные изменения.

Три фестивальных события буквально кричали о своей эксклюзивности. При этом смущало то, что количество опер в «Новой опере» все уменьшается: на этот раз в рамках Крещенского мероприятия была лишь одна, да и та в полуконцертном исполнении. Остальные два мероприятия в рамках фестиваля — это концерты. На одном из них, названном креативными авторами фестиваля «Перевернутым», играли камерную музыку — Брамса, Хиндемита, Донаньи и нашего современника-соотечественника Георгия Мансурова. На втором — более масштабные сочинения Бриттена и современной финской женщины-композитора Кайи Саариахо. Безусловно, это ново и интересно для России и Москвы, но здорово напоминает деятельность в Перми патрона Урюпина Теодора Курентзиса. Своим стремлением к эксклюзивному и нетривиальному — редким вещам, необычным концертным программам, мультижанровым спектаклям — знаменитый грек почти полностью лишил уральский театр привычного публике, полноценного оперного репертуара. Теперь маэстро Курентзис, для которого, по-видимому, оперная составляющая — не самая интересная, продолжает свою революционную филармоническую одиссею в Северной столице.

Единственным оперным событием Крещенского фестиваля стало его открытие 19 января: в концертном исполнении прозвучала опера Жюля Массне «Золушка». Великолепная французская позднеромантическая опера (1899) наиболее близка к исходнику Шарля Перро в отличие от тезок, написанных на тот же сюжет. При этом она мало обласкана постановочной практикой что у нас, что за рубежом и сильно уступает по количеству постановок одноименной опере Россини. В «Новой опере» в репертуаре также именно Россиниевский вариант уже более десяти лет идет с неизменным успехом. Российский театр в последние годы обращался к аналогу Массне лишь дважды: в 2006-м Георгий Исаакян представил ее в Перми (спектакль привозили в Москву на «Золотую маску»), и в 2011-м в учебном театре Академии Маймонида опера шла в постановке Филиппа Ситникова.

В «Новой опере» «Золушку» представили в полусценическом варианте. Концертное исполнение оживили активным мизансценированием от режиссера Алексея Вэйро. Несмотря на то, что солисты и хор держали в руках ноты, им удавалось активно взаимодействовать между собой. А роль декораций успешно исполнили видеопроекции от Майи Шавдатуашвили, рисовавшие то очертания королевской парадной залы, то угрюмого замка Золушкиной мачехи, то таинственного леса. Это придало исполнению краску театральности, но при всем при этом, по сути, это был, конечно, концерт.

На партию принца Шармана, которую Массне написал для женского сопрано и которую для тембральной контрастности с главной героиней нередко поручают меццо, а иногда даже отдают тенору, транспонировав на октаву вниз, пригласили франко-швейцарскую певицу Антуанетту Деннефельд. Ее красивый, прозрачный голос переходного типа привносил в исполнение необходимый шарм французской аутентичности, но придать своему герою маскулинности ей не удалось — нежное высокое меццо гостьи порой звучало даже более ласково и изящно, чем у Елизаветы Соиной, исполнившей заглавную партию.

Остальные певцы были свои, штатные, но знающие толк в исполнении французской музыки. Баритон Илья Кузьмин, когда-то с блеском исполнявший Гамлета Амбруаза Тома, был прекрасен в партии Пандольфа — отца главной героини: его пение отличали рафинированность, тонкость нюансировки и, что немаловажно, прекрасный французский. Еще одна важная роль в опере — Фея, которую исполнила Валерия Бушуева, чьи небесные колоратуры сделали образ еще сказочнее.

Второстепенные партии в «Золушке» гротескно-комедийны, и эту ипостась артисты театра отыгрывали с явным куражом, а лидером среди них оказалась меццо Александра Саульская-Шулятьева, чья Мачеха (у Массне она именуется Мадам де ля Альтьер) была совершенно уморительна в своей напыщенности и серьезности.

Роль Люсетты — так композитор и его либреттист Анри Каэн назвали Золушку — поручили обладательнице красивого сопрано Елизавете Соиной. Сложнейшую партию, в которой есть и разброс диапазона (сопрано совершает экскурсы в контральтовые низы), и колоратурные украшения, она спела превосходно — тонко и экспрессивно, уверенно справившись со всеми трудностями и сумев показать и природную красоту голоса, и погруженность во французский контекст.

Последнему в немалой степени способствовал маэстро Урюпин и ведомые им коллективы — оркестр и хор Юлии Сенюковой. «Массне как обращается в прошлое, к эстетике Шарля Гуно и Жоржа Бизе, так и смотрит в будущее, предвосхищая музыку Клода Дебюсси и Мориса Равеля», — приводятся слова дирижера в программке фестиваля. Эти музыкальные связи он сумел подчеркнуть своей интерпретацией, от которой веяло ароматом прихотливого французского мелоса: партитура была сделана с изяществом, с вниманием к деталям, отчего звучание оказалось поистине завораживающим.

На пресс-подходе перед спектаклем Урюпин отметил, что в планы театра полноценная постановка этой оперы не входит. Очень жаль. Работа была проведена внушительная, и результат оказался впечатляющим. Эта музыкальная сказка стала бы украшением московской театральной афиши.

Фотографии: Екатерина Христова. Предоставлены пресс-службой «Новой оперы».