28 декабря исполнилось 95 лет со дня смерти Есенина. Писатель и историк, издатель Сергей Дмитриев рассказывает о том, что стояло за этой смертью и какой она была на самом деле.

Работая над документальным фильмом «Моя поэма — Русь! Дорогами Сергея Есенина», я путешествовал по многим есенинским местам. Фильм набрал в интернете уже около 100 тысяч просмотров, и это говорит об интересе к фигуре Есенина. Во время съемок меня вот что удивило. В поисковике Яндекса слова и словосочетания с фамилией поэта набирают более 5 миллионов человек в месяц. А слова «смерть Есенина» и «гибель Есенина» — более 30 тысяч человек. При этом официальные лица что в Москве, что в Константинове, на родине поэта, говорят, что тема его смерти закрыта и касаться ее не надо, потому что она слишком спорная и сложная.

— Но она ведь действительно спорная и сложная…

— Это настоящий детектив, все запутано до невозможности, есть масса версий. На мой взгляд, это говорит о том, что данной темой надо заниматься, и заниматься серьезно. По официальной версии, 28 декабря 1925 года оставшийся наедине Есенин повесился в гостинице «Англетер». Обстоятельства самоубийства весьма странны: когда открыли номер, в нем не было света. Поэт висел на вертикальной трубе под самым потолком высотой 3 метра 52 сантиметра. Его ноги находились в полутора метрах от пола, а рост у Есенина был 1 метр 68 сантиметров. Он каким-то образом забрался под самый потолок и закрепил веревку на гладкой вертикальной трубе отопления. Петли вообще не было, он якобы два раза обмотал шею веревкой, а за трубу держался рукой. То есть умирающий Есенин удерживал рукой свой вес, и раны, которые были у него на лице, нанесла горячая труба.

— За горячую трубу невозможно держаться.

— Конечно. По воспоминаниям тех, кто видел его перед смертью, в номере было холодно и он сидел в шубе. Почему ночью кто-то включил отопление так, что труба стала настолько горячей? Причем на руке у поэта ожогов нет, она иначе травмирована.

27 декабря, накануне смерти, в номере Есенина были люди. Литератор Георгий Устинов с женой, поэт Вольф Эрлих, художник Павел Мансуров, журналист Дмитрий Ушаков, а также, возможно, Л. Берман. Позже они говорили, что поэт был трезв и не был в подавленном состоянии. Эрлих забыл у него портфель, вернулся за ним в восемь вечера и увидел, что Есенин сидит за столом в накинутой на плечи шубе и разбирает свои стихи. Считалось, что поэт спустился к портье в десять часов вечера, сказал, что его не надо беспокоить, закрылся с внутренней стороны номера и ночью повесился. По официальной версии, это произошло в три-четыре часа ночи.

— Что же произошло по неофициальной версии?

— Комендантом «Англетера» был чекист Вячеслав Михайлович Назаров. Его жена, Антонина Львовна Назарова, прожила очень долго. В восьмидесятые годы прошлого века она вспоминала, что 27 декабря, накануне официальной даты смерти, около 11 вечера, Назарову позвонили и приказали срочно явиться в «Англетер», потому что там случилось несчастье. Он пробыл там всю ночь, а вернувшись, рассказал ей, как в номере нашли повешенного поэта, и, чтобы снять его, Назаров вызвал своих начальников-чекистов Ипполита Цкирию и Пагаву. Оба были приезжими грузинами: из органов начинали убирать людей терявшего власть «хозяина Ленинграда» Зиновьева. Что чекисты делали в есенинском номере целую ночь?

— А вы как думаете?

— Я считаю, что произошло убийство, и оно случилось между восемью вечера, когда к Есенину приходил Эрлих, и одиннадцатью, когда Назарову позвонили из «Англетера».

— Кто же мог угрожать поэту?

— 1924 и 1925 годы для Есенина были очень сложными. В мае 1924-го умирает его лучший друг, поэт Александр Ширяевец. Он скончался в больнице от менингита, но Есенин считал, что его отравили. Это стало маниакальной идеей и своего рода «звонком судьбы».

Вторым «звоночком» стало то, что к моменту смерти на Есенина было заведено 13 уголовных дел. Почти все эти дела относятся к 1923, 1924 и 1925 годам и заводились после пьяных дебошей и скандалов . Поначалу Есенин на них и внимания-то особо не обращал. Но 23 сентября 1923 года случилась действительно большая неприятность, так называемое «дело четырех поэтов». Есенин и его друзья — Клычков, Орешин и Ганин — во время посиделок в пивной выкрикивали антисемитские и антисоветские лозунги против Троцкого, Каменева и Зиновьева. Поэтов арестовали и привезли в ЧК, допрашивал их крупный чекистский чиновник Славатинский. Завели уголовное дело об антисемитизме — тогда это была очень жесткая статья УК.

В декабре 1923 года состоялся писательский суд чести, все поэтов осуждали, но было принято решение походатайствовать, чтобы в тюрьму их не сажали. Однако это дело, так и не закрытое к моменту смерти Есенина, было на контроле ЧК. Мне кажется, именно с него началась очень сильная разработка Есенина службами ОГПУ.

— Только из-за этого скандального, но не слишком важного случая?

— Есенин принадлежал к имажинистам, а те давно бросались в глаза властям. Они были скандальными людьми: расписывали Страстной монастырь, меняли названия улиц, придумывали демонстрации. С 1919 года можно насчитать около 10 случаев, когда Есенин или его друзья попадали в лапы ЧК. В октябре 1920 года поэт отсидел в тюрьме ЧК целых 7 дней. Вышел оттуда голодный, измотанный, страшно испуганный и рассказывал, что кроме одного яблока за 7 дней вообще ничего не ел, и не дай бог ему туда еще раз попасть. В апреле 1921-го его опять посадили на пару дней. А его друзья постоянно попадали в эти переплеты. Одно к одному — после «дела четырех поэтов» за Есениным и его друзьями началась постоянная слежка.

— Чем он был опасен для власти?

— Есенин объединял круг крестьянских поэтов, а в середине 20-х годов и далее самым главным вопросом для советской власти были отношения с крестьянством. К 1925 году чекисты разобрались с монархистами, кадетами, эсерами и меньшевиками. Начавшиеся в 1921-1922-м известные операции «Трест» и «Синдикат-2» привели к тому, что чекисты контролировали почти все и всех. Они создавали мифические организации и вовлекали в них самых разных людей: так, Н. Гумилев в августе 1921 года через провокаторов попал в сети так называемого дела профессора Таганцева или «Тактического центра», по которому были арестованы 855 человек, а расстреляны или убиты 103! Перед тем как его расстреляли, Ленину звонил с просьбой о помиловании поэта нарком просвещения Луначарский. Ленин ответил ему: «Если нас кусают, то мы должны отвечать!» — и бросил трубку.

Гумилев власти не смутил, почему должен был смущать Есенин? Он был крестьянским поэтом, у него было много антисоветских высказываний. Чекисты хотели с этим разобраться. Причем мы увидим, что в 1925 году они все-таки действовали мягче, чем в 1921-м.

— И это все?

— Нет. В ноябре 1924 года был арестован один из лучших друзей Есенина, Алексей Ганин. Чекистами было сфабриковано дело «Ордена русских фашистов». В кругу молодых поэтов, Ганина и его друзей, появился некто Вяземский, якобы бывший князь, провокатор ЧК. Он предложил создать антисоветскую организацию и разобраться с советской властью, но в самый острый момент куда-то исчез. Ганин и полтора десятка его друзей попались на эту удочку. Они начали собираться, Ганин написал манифест, где призывал свергнуть советскую власть. По глупости своей он записал в министры будущего правительства Есенина. Подруга Есенина Галина Бениславская вспоминала, что Есенин рассказывал ей об этом и был страшно зол. Он высказал свое негодование Ганину, тот его вычеркнул и записал в будущие министры другого поэта, Ивана Приблудного. Так Есенин еще раз попал в круг интересов чекистов. 30 марта 1925 года Ганина и пятерых его друзей, юных поэтов, расстреляли, перед этим Ганин сошел с ума в тюрьме ЧК. Остальных отправили в лагеря.

У Есенина были связи в ЧК, он узнал, что и сам страшно рискует, что его могут арестовать. Тут начинаются его побеги: из последних полутора лет своей жизни он скрывался почти 10 месяцев. В сентябре 1924 года он почти на пять месяцев уезжает в Тбилиси, Баку и Батум, — это было связано с делом Ганина. В марте 1925-го он вернулся и узнал, что тот стал сумасшедшим. Накануне расстрела Ганина его вызвали в ЧК, и за три дня до казни он бежит на Кавказ. Там ему помогал Чагин, заместитель первого секретаря ЦК компартии Азербайджана Кирова. Киров тоже очень благоволил к Есенину, фактически они его спасали. Он пробыл там два с лишним месяца. Потом он в третий раз уехал на Кавказ. «Когда я и Катя узнали о его (Ганина) расстреле, — вспоминала Бениславская, — у нас одно слово вырвалось «Слава Богу!», до того мы боялись, что этот погибший человек утянет за собой и С.А., которого тогда еще можно было спасти»…

Во время возвращения Есенина из Баку произошел скандал с неким дипломатическим курьером Альфредом Рога. Они повздорили в вагоне-ресторане поезда, а затем пьяный Есенин якобы рвался в купе этого дипкурьера и хотел выкрасть секретные документы. Когда Есенин приехал на вокзал, его арестовали, составили протокол, но отпустили. Через полтора месяца судья Липкин открыл дело по требованию Наркомата иностранных дел. 29 октября к Есенину приходили милиционеры, предлагали ему 4 ноября явиться в суд и взяли у поэта подписку о невыезде. Есенин вскоре узнает, что судья решил объединить большинство возбужденных против него уголовных дел. Опасность увеличивается, и поэт совершает еще один побег, в начале ноября уезжает в Ленинград, чтобы не являться в суд. Потом он возвращается в Москву, и начинается история с психической больницей Ганнушкина, где он провел три недели — с конца ноября по 21 декабря.

Есенин имел склонность к алкоголизму. Он и сам этого не отрицал и нередко писал про свой «пьяный бред». Но то, что он был психически больным, совершенно не доказано. Однако под нажимом своей жены Софьи Толстой, сестры Екатерины и ее мужа Василия Наседкина, а также «властей предержащих», он решается лечь в эту больницу. Фактически это был нервно-психический санаторий, причем Есенин сам оплачивал довольно дорогое лечение.

Удивительно, но в этот период заботу о Есенине проявляют многие советские вожди. Горький просил Бухарина спасти Есенина: он якобы умирает от туберкулеза, пьет и его надо изолировать. Луначарский обращался к судье Липкину с просьбой закрыть дела против поэта и вызывал к себе Есенина, сказав, что он должен лечиться, иначе ему будет очень плохо. Поздней осенью 1925 года Есенин встречался с Дзержинским. Тот сказал, что ему предлагают арестовать и изолировать Есенина, чтобы он не пил и выздоровел. И жестко предупредил, что если Есенин не начнет лечиться, то все кончится тюрьмой.

В больнице Ганнушкина были тяжелые условия — комната Есенина никогда не закрывалась, свет там не гасили, его стали пичкать какими-то лекарствами. Вокруг были психически больные люди, его соседка чуть не повесилась. Он пишет друзьям, что должен оттуда выбраться. Сообщает и о том, что убежит за границу. И это наверняка стало известно в ОГПУ.

— Что было дальше?

— 21 декабря он уходит из больницы, что было не так уж и сложно, два дня скрывается по разным местам, появляется у себя дома. 23 декабря покупает билет на поезд, перед отправлением приходит к жене, забирает пять чемоданов, куда уместились все его вещи, и едет в Ленинград.

В больницу являлись огэпэушники, требовали от Есенина явиться на суд, а им отвечали, что суд надо отложить, пока поэт не выздоровеет. Когда же Есенин убежал, его начали искать и врачи, и чекисты. Они приходили к его жене, друзьям и вскоре узнали, что он отправился в Ленинград. Есенин рассказывал об этом всем подряд, конспиратор из него был никудышный.

В Ленинграде поэт поселился в «Англетере». Тогда это был не отель, а фактически общежитие для ответственных работников. Есенин поселился без регистрации: его знакомый с 1924 года поэт Эрлих был ответственным дежурным соседнего номенклатурного общежития, бывшей гостиницы «Астория». Видимо, он и помог, причем вместе с Георгием Устиновым, знавшим поэта с 1918 года и служившим редактором газеты «На пути», издававшейся в бронепоезде Троцкого. Есть данные, что и Эрлих, и Устинов были негласными сотрудниками ОГПУ. Позже Эрлих дослужился до звания капитана НКВД. (Это ему Есенин якобы посвятил предсмертное письмо «До свиданья, друг мой, до свиданья», которое было написано намного раньше и посвящено, скорее всего, Ганину).

Видимо, поздним вечером 27 декабря к Есенину кто-то пришел. Это могли быть московские или ленинградские чекисты, которым была дана команда вернуть Есенина в психушку или взять его под арест. Могли быть милиционеры, которые хотели вернуть его в Москву, потому что он нарушил подписку о невыезде, и доставить на суд. А могло быть и так, что Дзержинский или кто-то из других руководителей ОГПУ приказал изолировать Есенина, чтобы его спасти. Привезти в Москву и поместить в какой-нибудь санаторий или больницу.

Я уверен, что чекисты не хотели убивать поэта, как показано в слабом и тенденциозном фильме, где поэта играл Безруков. Но Есенин был очень ершистым человеком. Он занимался боксом, постоянно участвовал в драках и не любил, когда им командовали. Наверняка он вспылил. К тому же у него был пистолет, — возможно, он стал угрожать пришедшим оружием. Началась драка, и его убили. А потом была мистификация с повешением.

— Где же доказательства?

— Самое сильное доказательство — обилие ран на теле Есенина (а их было более 10) и, прежде всего, страшная рана у него на лбу. Длиной 5–6 сантиметров и шириной 2–3 сантиметра, якобы вдавленная трубой. Причем она шла под углом 30 градусов —невозможно так висеть лицом к вертикальной трубе, не сломав себе позвоночник. Кто-то поэта бил, есть версия, что в ход пошла рукоятка «нагана». На фотографиях это прекрасно видно: никакого ожога от трубы нет, но у поэта вытек левый глаз, а под правым глазом было углубление, — может показаться, что это пулевое ранение или след от удара острым предметом. У поэта был разорван рот (потом его зашили в морге), на виске след от удара, порезы на руках и странгуляционные борозды, следы от удушения на шее. Первично его душили каким-то ремнем или тесьмой (о чем свидетельствует почти горизонтальная широкая странгуляционная борозда) и только потом, уже мертвого, подвесили, потому что вторая и третья борозды — следы повешения — не такие глубокие, и оставлены они уже более узкой витой веревкой. У поэта правая рука была закоченевшей, застывшей —криминалисты говорят, что он мог срывать ею удавку. Из-за этого появились раны на ладони, и он умер с застывшей рукой.

Чтобы повеситься, поэт должен был забраться на стол высотой 77 сантиметров и поставить на него тумбу для канделябра —высотой 1 метр 10 сантиметров. Ночью, в темноте (свет не горел), в лакированных ботинках, в узких брюках, а тумба была диаметром всего сантиметров 30–40 и сделана из непрочного гипса. Польские исследователи из милицейской академии провели эксперимент. Они привлекли спортсменов, но никто из них не смог все сделать так, как это представлялось в официальной версии.

— А что сказало следствие?

— Следствия фактически не было, оно продолжалось всего два-три часа. Все вещественные доказательства исчезли! Пропали веревка, ботинки, пиджак, пистолет, много рукописей. Не было проведено ни одного следственного эксперимента.

Уже 29 декабря в загсе выдали свидетельство о самоубийстве, 31 декабря Есенина похоронили в Москве.

— А может, его убил кто-то из номенклатурных жильцов «Англетера»?

— Польские исследователи провели экспертизы и доказали, что так убить сопротивляющегося человека, с таким количеством ран и травм, могут только двое или трое. Грабители не стали бы устраивать мистификацию с повешением, и тогда совсем иначе бы велось следствие.

— Что же из всего этого следует?

— На сайте change.org сейчас идет сбор подписей о раскрытии архивов по убийству Есенина. А я считаю, что прокуратуре нужно как можно быстрее открыть новое уголовное дело о смерти Есенина и расследовать его по-настоящему…