В прокате стартовал второй фильм франшизы «Последний богатырь» — новая порция злоключений Ивана Найденова, современного паренька, попавшего в сказочную страну Белогорье и узнавшего, что он сын Ильи Муромца. За первые 10 дней проката фильм уже собрал более 1,5 миллиарда рублей.

— Дмитрий, мне показалось, что визуальная составляющая второго фильма проработана более тщательно, чем первого. Это касается и компьютерной графики, и выбора локаций, и декораций с костюмами.

— Все верно. В этот раз мы замахнулись на масштабное кино, на подготовку потратили несколько лет. Первая часть, как вы помните, была довольно компактной, хотя локаций там тоже было достаточно. Но в этот раз мы ох как развернулись! Теперь у нас чего только нет: и город, и лес, и горы, и океан… И времена года тоже, в общем-то, разные.

— Мы можем говорить о «Корне зла» как о попытке сделать шаг в развитии нашей киноиндустрии?

— Для меня индустрия — это когда ты вложил копеечку, а получил две. Шагов-то мы сделали много: красивых, эмоциональных, многозатратных… Но все это будет иметь смысл только в одном случае — если зритель скажет: «Ух ты, как круто!» и фильм примет.

— Мне кажется, что на первую часть зритель отозвался. «Последний богатырь» 2017 года, собрав 1,7 миллиарда рублей, установил на тот момент рекорд по сборам за всю историю отечественного проката. Но сейчас, во время пандемии, условия другие…

— Да. Сейчас все гораздо сложнее…

— Дмитрий, я заметила, что шуток а-ля КВН в новом фильме стало гораздо меньше. Ощутимо изменился баланс между комическим, фэнтезийным и экшном. Это осознанное решение?

— Все серьезно продумывалось. Но причина изменений такого рода на самом деле проста. «Последний богатырь» — это совместный проект компаний Disney, Yellow, Black and White и телеканала «Россия». Yellow, Black and White очень сильно поднаторела в комедиях: к примеру, их фильм «Непосредственно, Каха» даже в пандемию собрал гигантские деньги, хотя сейчас в кино очень мало кто ходит. Disney же всегда придерживался определенных правил, вневременных принципов. Взаимодействие этих двух компаний и помогло выработать определенный баланс: Yellow, Black and White отвечала за юмор, а Disney следила за тем, чтобы наша история была не просто смешной, но и подходящей для просмотра широкой семейной аудитории. И это очень важно.

— Есть ли шанс, что «Последний богатырь: Корень зла» заинтересует зарубежных прокатчиков?

— Это в любом случае очень сложно. Потому что такие персонажи, как Баба Яга, Колобок и Кощей, знакомы только русскому зрителю. Мы хорошо знаем, чего от них ждать, и удивляемся, когда они ведут себя чуть-чуть по-другому (а на этом-то как раз в нашей франшизе все и построено). А зарубежная аудитория все воспринимает иначе: она видит какую-то незнакомую чудную бабушку, какого-то кругляшка, который непонятно из чего сделан… «Последний богатырь» все-таки создавался с оглядкой на российский прокат.

— Но у главного злодея «Корня зла» Роголеба нет каких-либо ярко выраженных национальных черт. Персонажи, похожие на него визуально, есть, к примеру, у Толкиена…

— Роголеб — очень непростой персонаж. Это символ чего-то, что не удалось закопать до конца и что в любую секунду может выбраться наружу. А что касается его «интернациональности», такой задачи специально никто не ставил. Повторюсь, целевая аудитория «Последнего богатыря» — это прежде всего наш зритель. Хотя бы потому, что зритель иностранный и без нас получит много отличного кино. А вот наша аудитория может недополучить хороших российских фильмов.

— Давайте чуть-чуть о другом. Как я понимаю, вторую и третью части «Последнего богатыря» вы снимали одновременно. Раньше в нашей стране такого не практиковалось (выпуск третьей части франшизы планируется в декабре 2021 года. — «Культура»). Сложно снимать два фильма одновременно?

— Сложно. Потому что сегодня ты снимаешь сцену из второй части, завтра из третьей, послезавтра опять из второй… Приходится постоянно перестраиваться, перепрыгивать мозгом из сюжета в сюжет. С другой стороны, не могу сказать, что это что-то невыполнимое. В сериалах что-то похожее: приезжаешь на локацию и снимаешь в ней сразу несколько эпизодов — из двадцатой серии, из первой и из пятой. Так что это рабочие моменты, хотя и сложные.

— До «Последнего богатыря» вы занимались только комедиями. Где вам комфортнее как режиссеру: на территории комедии или сказки?

— Ох, вопрос непростой! (Смеется.) Если честно, как раз сейчас я плавно перемещаюсь в другую сторону: через пятнадцать дней у меня начинаются съемки другого проекта, в абсолютно новом для меня жанре. При этом снимать комедии мне по-прежнему интересно, но почему бы не попробовать себя в чем-то еще?! Кстати, в фильме «Последний богатырь: Корень зла» уже были кое-какие попытки выйти за территорию комедийного. Возможно, подсознательные.

— И что за жанр?

— (Трагикомическим шепотом) Триллер. Очень страшный…

— Дмитрий, теперь давайте серьезно. Один из актеров франшизы сказал, что это кино для детей. Вы с ним согласны?

— Мне кажется, что семейное кино — более точное определение. Мне важно, чтобы проект был интересен не только малышам, но и взрослым. В «Корне зла» есть шутки, ориентированные на нас с вами: к примеру, про плитку (об особенностях укладки плитки на московских улицах. — «Культура»). Ее-то дети не поймут точно. То есть задача как раз в том, чтобы охватить как можно более широкую аудиторию и сделать это максимально творчески. Вспомните какой-нибудь ранний фильм Стивена Спилберга (например, «Парк Юрского периода», «Инопланетянин». — «Культура»). Ты их впервые смотришь в шесть лет, потом в двенадцать, в тридцать… И точно будешь пересматривать в восемьдесят. Причем каждый раз тебе интересно — такая вот у них удивительная особенность. Или давайте возьмем «Властелина колец», «Пиратов Карибского моря» — это кино уникальное, кино для всех. Именно к такому формату (в плане охвата аудитории) мы и стремились.

— Но, смотрите, наше Министерство культуры тратит огромные бюджеты на попытку возродить именно детское кино. А я вот очень часто слышу от кинематографистов, что золотой век детского кино давно прошел и реанимировать его невозможно.

— Это невозможно, согласен с коллегами. Мне кажется, детское кино — слишком узкий сегмент. Его нет не только у нас — его нет нигде в мире. Это утопия. Я говорил об этом в Фонде кино (так как я вхожу в экспертный совет): нужно переключаться на семейные проекты. Потому что если так называемый детский фильм рассказывает о чем-то важном, то он интересен не только маленьким зрителям, но и большим. Правда, когда тема берется слишком серьезная, то фильм, конечно, не для детей. Но если авторы, наоборот, все упрощают и кино получается чересчур примитивным, то это тоже плохо: людей взрослых такой проект никогда не зацепит. Нужно искать баланс. К примеру, студии Pixar удается его найти: она снимает мультфильмы, которые затрагивают всех. Так давайте идти именно этой дорогой!

— Не могу не спросить об актерах. Уже после первого «Богатыря» мне не давал покоя вопрос: каким образом вам удалось уговорить элегантную и красивую Елену Яковлеву сыграть Бабу Ягу?

— Да мы никого особо не уговаривали. Мы просто выслали ей сценарий, а потом начали проводить пробы.

Да, это своего рода разрыв шаблонов. Но если мы говорим про Яковлеву, то тут весь фокус в том, что она очень хорошо владеет голосом и отлично перевоплощается. То, как она играет во втором фильме, это что-то невероятное!

— А какой персонаж «Последнего богатыря» у вас самый любимый? И над кем было сложнее всего работать?

— Самый любимый — Иван. А самый сложный, это, конечно, Колобок. Хотя, казалось бы, обычный кругляш из теста — что может быть проще?! Однако придумать этого персонажа, оживить его было трудно невероятно. При этом с Гариком Харламовым (который его озвучивал. — «Культура») всегда очень легко, мы сто лет с ним знакомы, он артист прекрасный.

— Но он же, наверное, присутствовал только на озвучании? Ведь Колобок полностью нарисован на компьютере…

— Гарик был на съемках. Хоть и не всегда. Сидел на том месте, где должен был сидеть Колобок, подыгрывал актерам, говорил свои реплики.

— Еще я заметила, что Стаса Михайлова стало гораздо меньше…

— Ну, что тут поделаешь — дорого! (Смеется.) Но если серьезно, то Стас Михайлов хорош в определенных дозах.

— А что вы скажете по поводу того, что некоторые положительные персонажи франшизы переходят на сторону зла и наоборот?

— А вот это, наверное, основное отличие нашей сказки от миллиона других. Мы хотели, чтобы наши персонажи были объемными: они могут сделать что-то хорошее, а через секунду сотворить что-то неоднозначное (я не сказал, что плохое). Поэтому наши герои такие непредсказуемые, я бы даже сказал — постмодернистские. И это главная особенность «Последнего богатыря». А будь они нарисованы одной краской, было бы неинтересно.