Мыслители, чей 16-летний диалог в письмах предлагается читателю, в современной России известны не в равной степени.

Философ, писатель, дипломат Константин Леонтьев занял место в словарях и учебниках, анализу его взглядов посвящают диссертации и монографии. В Оптиной пустыни и Стамбуле установлены памятные знаки, связанные с этим человеком, хотя всего лишь чуть более двадцати лет назад в России его имя замалчивалось. Вырубив большой лес, можно говорить о «величии» кустов, изъяв из обращения огромный пласт русской консервативной и почвенной мысли, куда входит и наследие Леонтьева, можно было говорить о величии второстепенных критиков. Тем не менее сегодня этот мыслитель прочно занял свое место в сокровищнице отечественной философии.

Второй персонаж книги — Тертий Филиппов — известен меньше. Только в конце 2011 года была защищена первая диссертация, посвященная этому историческому деятелю, а монографий о нем нет вовсе. В отличие от добровольно оставившего дипломатическую карьеру Леонтьева, пришедшего к концу жизни практически к нищете и тайному иноческому постригу, Филиппов успешно продвигался по служебной лестнице. Будучи сенатором, в 1889 году он был назначен на престижную должность Государственного контролера.

Леонтьева и его корреспондента объединяло многое. Оба испытали человеческое недоброжелательство и страдали от сплетен. Оба были «правдорубами» — так, на заре своей дипломатической карьеры Леонтьев нанес «оскорбление действием» (хлыстом по лицу) французскому консулу Дерше, который позволил себе резкий отзыв о России. Филиппов также признавался, что в молодости «у меня был враг; враг этот — мой язык, он мне не дал бы ни простора, ни успеха». Наконец, этих людей сближали глубоко консервативные взгляды на политические и церковные вопросы.

Константин Леонтьев ни в статьях, ни в личных письмах «политкорректным» не был. Писал то, что думал, был категоричен в оценках. С одной стороны, это вызывало интерес, с другой — не давало возможности найти постоянную площадку для выражения своего мнения. В переписке прослеживается показательная история с закрытием газеты «Варшавский дневник», где Леонтьев публиковал интереснейшие статьи. На словах высокопоставленные консерваторы восхищались направлением газеты, но на деле денег не давали, что вызывало у Леонтьева раздражение против петербургских единомышленников, имевших деньги и власть, но оказавшихся безразличными к оплоту русскости на самой западной окраине России.

Письма Леонтьева и Филиппова интересны еще и тем, что в них затрагиваются все значимые для того времени общественно-политические и культурные вопросы: судьба России и славянства, Церковь и государство, христианство и социализм, литературно-философское творчество Владимира Соловьева и Федора Достоевского и так далее.

Нельзя не отметить работу составителя книги Ольги Фетисенко. Письма Леонтьева отличаются крайне специфическим и сложным почерком. Их расшифровка и комментирование — большая и очень непростая работа. То же относится и к письмам Филиппова. В том числе и поэтому сам факт издания этой уникальной переписки — большое событие.