Юрий Поляков представил новую книгу «Совдетство. Пионерская ночь»

Елена СЕРДЕЧНОВА

08.09.2022

Юрий Поляков представил новую книгу «Совдетство. Пионерская ночь»

Почему тема детства так востребована сегодня и изменила ли СВО дела в литературе, выясняла у писателя «Культура».

«Совдетство. Книга о светлом прошлом» покорила читателей сразу, напомнив неюным поклонникам книги Анатолия Алексина и рассказы Виктора Драгунского, в общем, хорошую детгизовскую литературу. Ну а критики принялись сравнивать «Совдетство» с «Летом Господним» Ивана Шмелева и «Детством Никиты» Алексея Толстого.
И в том и другом случае мы погружаемся в безвозвратно утерянный мир, пытаясь соединить воедино ткань истории. Но если быт православной купеческой семьи или семьи помещика начала XX века далек от нас, то воспоминания о советском детстве есть у каждого взрослого и очень взрослого соотечественника.

Кто-то выудит из памяти прогулку по Москве 70-х годов, кто-то — занятия во Дворце пионеров в 80-е, и все вспомнят пионерскую ночь, без которой не обходилась ни одна лагерная смена. Не обошлась без пионерской ночи и новая книга. Самая большая повесть названа именно так. Где, как не в пионерском лагере, может возникнуть страсть к сочинительству? Тринадцатилетний Юра Поляков становится «баюном», рассказывая страшилки, которые знали все советские дети, — про гроб на колесиках, красное пятно и черную комнату.

На пресс-конференции, посвященной выпуску «Совдетства 2», Юрий Михайлович рассказал, что вторая книга вышла лучше, чем первая: «Нырнул — батюшки, я это все помню, оказывается». Удалось «погрузиться» в воспоминания еще глубже, а читатели первого издания по просьбе Полякова дополняли неточности и исправляли ошибки.

Писатель считает, что зачастую авторы книг или кинофильмов о советском периоде не удосуживаются приложить даже минимум усилий, чтобы узнать об этой эпохе. Писатель вспомнил встречу с Алексеем Серебряковым, сыгравшим роль в сериале «Штрафбат». Актер признался, что не читал книг о Великой Отечественной войне, а готовясь к роли, пролистывал «Венерин волос» Михаила Шишкина. Непонятно только одно: почему Серебряков снимался в кинофильме о войне?

Но, кроме небрежности и нежелания узнавать историю страны, по мнению Полякова, существует социальный заказ на негативное описание советского периода. Под этот заказ десятилетиями выстраивалась культурная инфраструктура. Издавались, премировались, объявлялись самыми популярными книги и фильмы, в которых СССР представлялся Мордором, чтобы ни у кого не возникало вопроса, стоило ли разваливать Красную империю.

Вот и год назад читатели могли наблюдать две истории, посвященные детству в Стране Советов. В 2021 году вышли книги  «Совдетство. Книга о светлом прошлом» Юрия Полякова и «Лето в пионерском галстуке» Катерины Сильвановой и Елены Малисовой. А уже в этом году авторы выпустили продолжение: Юрий Поляков — книгу «Совдетство. Пионерская ночь», Сильванова и Малисова — роман «О чем молчит Ласточка». Отличий между произведениями много: вербальная достоверность у Полякова и ее полное отсутствие у авторов «Лета в пионерском галстуке», талант и мастерство писателя и, соответственно, его отсутствие у романисток. Но самое главное заключается в том, что Поляков не ставит целью демонизировать советское «светлое прошлое» в отличие от Сильвановой и Малисовой.

Поразительно, но антиисторическое, антисоветское, а по сути антирусское, устройство культурной жизни не смогла изменить даже спецоперация. В качестве примера писатель привел историю с книжным фестивалем «Красная площадь», который не дал провести презентации поэтических сборников, посвященных Донбассу.

Да и скандальная книга «Лето в пионерском галстуке» объявлена Всероссийским книжным рейтингом «лидером продаж» среди художественной литературы за первое полугодие 2022 года. Правда, собранная сумма, которую опубликовал книжный рейтинг, никак не бьется с заявленным количеством проданных экземпляров. Книга принесла 50 млн рублей, а продано, по словам авторов, 230 000 экземпляров. Средняя же цена книги — 700 рублей. Получается, что книг продано 72 000. То есть как минимум в три раза тираж преувеличен. На самой же обложке указан тираж 12 000 экземпляров.

В беседе с «Культурой» Юрий Поляков рассказал, что книжные рейтинги часто являются объектом манипуляций.

— По большей части книжные рейтинги — мухлеж. Я в этом убедился, когда возглавлял «Литературную газету». Мы затеяли делать рейтинг продаж в разных номинациях, скажем, проза, поэзия. Сведения нам давал Московский Дом книги, у которого тогда было более 40 магазинов в столице. И начался дикий скандал, потому что выяснилось, что книги, стоявшие в топах продаж, оказались по этим данным не в лидерах, а где-то на двадцатом месте. Ребята, которые привыкли, что им рисуют книжные рейтинги, подняли скандал, а директору Московского Дома книги и вовсе стали поступать угрозы. И мы перестали публиковать эти данные, — говорит он.

По мнению писателя, иногда дутые рейтинги помогают продать залежалый товар, который скопился на складе и в магазине. Идеологически заряженные книги, несущие заряд немотивированной агрессии к истории нашей страны, например произведения Гузель Яхиной, печатают очень большими тиражами. Но их просто не раскупают, тогда-то и идут в ход волшебные рейтинги. Поляков недоумевает: «Парадоксально, что читателю навязывают те книги, которые он не читает».

Что касается интереса к теме детства, теме советского детства, то писатель объясняет это голодом по хорошей детской литературе.

— Возник голод по литературе о детстве, отрочестве, юности. В советскую эпоху это был огромный пласт. В нашей Московской писательской организации было 2000 членов, из них 350 входили в Детско-юношескую секцию. Были книги про пионеров-героев, про детство знаменитых людей. Воспитание патриотизма начиналось с того момента, когда ребенок приходил в библиотеку, а там было море книг про ребят: и про Валю Котика, и про Володю Дубинина. В ТЮЗах шли спектакли о детях, потому что подростку всегда интересно узнать, какое детство было у его предшественников, великих людей. Когда я был председателем Общественного совета при Минкультуры России, то предлагал навести порядок в ТЮЗах, ведь порой просто страшно с ребенком туда идти, можно нарваться на жуткую постановку. А ведь театр юного зрителя — это мощная воспитательная площадка. Я предложил заказать драматургам пьесы для подростков, чтобы было что ставить этим театрам. Создать цикл «Юность гения». Взять гения и написать пьесу о его юности. Но, к сожалению, эта идея оказалась невостребованной. Так что люди чувствуют дефицит такой литературы, поэтому и интерес сейчас к ней вырос. Дело обстоит так: у нас есть литературная премия для детской и юношеской литературы, а такого явления, как детско-юношеская литература, — нет.

Фото: Ольга Балашова, ТАСС