Проект Вернадского

Среди людей, причастных к сфере умственного труда, кто-то считает его безусловным гением, пророком, который во многих своих представлениях опередил время. Кто-то — просто талантливым ученым, вдохновенным мечтателем, оставшимся в истории мировой науки. 

Геолог, почвовед, кристаллограф, био- и геохимик, политик, общественный деятель, философ-мистик, создатель теории биосферы — все это Владимир Вернадский. А еще — человек, заложивший фундамент советского атомного проекта. 12 марта со дня его рождения исполнится 155 лет.

Почва и судьба

В начале XX века он, ученик прославленного почвоведа Василия Докучаева, увлекся изучением кристаллов. Увидел в них некий особый мир, совершенно уникальную форму ограниченного пространства. Предложил именовать вектор отклонения светового луча в этой среде по-древнерусски: «посолонь» и «противусолонь» — то есть по солнцу и наоборот. Может быть, еще что-то принципиально важное заметил в кристаллических зеркалах? Как знать. Во всяком случае, с этого момента Вернадский, подобно мудрецам прошлого, приступил к собственному поиску сути мироздания, вызывая восхищение одних и нарастающий скепсис других — строгих специалистов узкого профиля.

Будущий создатель учения о биосфере прожил долгую жизнь, в которой были не только этапы последовательного подъема, но и опасные водовороты с водопадами. Начинал в конце XIX столетия с классического изучения отдельных веществ, однако пошел по этому пути — от частного к общему — так далеко, как до него, пожалуй, никто не ходил. И в один прекрасный момент определил совокупность живой материи, включая человечество, как единую космическую силу.

Преодолев в полевых исследованиях с геологическим молотком многие сотни километров, руками перебрав тонны кремнистых пород, обнаружил внутри них еще не открытые в то время алюмосиликаты, давшие позже начало целой отрасли промышленности. Мировым прорывом стало создание им новых дисциплин — биогеохимии, «связанной с изучением поведения атомов под воздействием живых существ», и радиогеологии — о естественных ядерных превращениях в веществе. Немало времени и сил он отдал изучению «газового дыхания Земли». Лекции, научные монографии, экспедиции перемежались с активной общественной и политической деятельностью.

В 1880-е Владимир Иванович вместе с Львом Толстым организует помощь голодающим Тамбовской губернии, становится членом Бюро земских съездов, оппонирующих царскому правительству. В 1906-м профессора Вернадского избирают как представителя Московского университета в члены Государственного Совета, что не мешает ему, уже в 1911-м, демонстративно покинуть вуз из-за «притеснений правительством студентов».

Вся эта активность, как ему кажется, способствует всеобщей борьбе за счастье Родины. В феврале 1917-го его подпись под петицией с требованием об отречении Николая II появляется среди прочих.

Коренное отличие этого человека от пустобрехов-демагогов, медленно, но верно расшатывавших Империю, заключалось в том, что все его социально-политические инициативы служили дополнением к постоянному, неутомимому созиданию. Яркий пример — учреждение в 1915 году под председательством Вернадского Комиссии по изучению естественных производительных сил России при Академии наук (КЕПС). Этот орган, объединивший ученых, инженеров, предпринимателей, стал первоосновой, своего рода стартовой площадкой для появления не только специализированных НИИ, но и будущего плана ГОЭЛРО, заложил начала комплексного освоения минерально-сырьевого богатства страны, прочертил направления грядущей индустриализации СССР. Еще в 1907-м в России открылось первое промышленное месторождение урана, а через два года Вернадский начал готовить Радиевую экспедицию Академии, вскоре появились исследовательские лаборатории, занимавшиеся новым для ученого мира направлением. Это была та самая научно-государственническая политика с дальним, на десятилетия вперед, прицелом, которую проводили до него Ломоносов и Менделеев.

Поверх барьеров

Октябрьская революция стала для Владимира Ивановича, как и для большинства его коллег, сложнейшим рубежом. Он встретил ее, будучи товарищем министра народного просвещения Временного правительства и, разумеется, в штыки. «Русская интеллигенция заражена маразмом социализма», — писал ученый.

Кадет Вернадский входит в состав Малого совета министров, объявившего советское правительство незаконным, и вскоре оказывается вынужден бежать с семьей на Украину. Помогает организовать местную академию наук, становится ее президентом, однако наотрез отказывается от гражданства, предложенного самостийниками. Украинофил по своему эстетическому воззрению, он — убежденный противник политического украинства.

Характерно, что, пытаясь честно наладить работу вверенного ему учреждения, Вернадский обращается за помощью то к захватившим Киев большевикам, то к сменившему их генералу Деникину. А в итоге оказывается в белом Крыму, где его сын Георгий, православный патриот и будущий историк-евразиец, возглавляет ведомство печати в правительстве барона Врангеля.

Когда красные входят на полуостров, Владимир Иванович собирается эвакуироваться в Константинополь, но медлит и, как пишут биографы, по просьбе друзей остается, заняв пост ректора Таврического университета. Сотрудничает с крымским Ревкомом, во главе которого — организатор красного террора Бела Кун.

По возвращении в 1921-м в Петроград на короткое время все же подвергается аресту со стороны ЧК, но быстро выходит на свободу. Перед ним едва ли не извиняются за причиненные неудобства. Все эти чудеса легко объяснимы, если предположить, что над академиком уже тогда был кем-то заботливо раскрыт спасительный зонтик — чтобы сверху на умную голову ничего не падало и не сыпалось.

Ключ к атомной эпохе

Он очень нужен новой власти и отнюдь не только для международного имиджа. В красном Питере открывают зеленую улицу его заветному детищу — Радиевому институту, работы над которым прервала революция. Красные правители в тот период поразительно легко прощают своенравному ученому самовольную задержку на два года в парижской командировке, тут же вернув отобранное было академическое звание. Сквозь пальцы смотрят и на его дерзкие публичные хулы в отношении марксизма-ленинизма. Похоже, у него в кармане лежит та самая «окончательная бумажка», которую требовал для себя булгаковский профессор Преображенский.

По личному приказу Вячеслава Молотова не подлежит перлюстрации даже личная переписка Вернадского с сыном-белоэмигрантом, осевшим в Америке. Кстати, именно из нее ученый узнал о начале ядерных разработок в США. На полях статьи из «Нью-Йорк таймс» «Наука открыла огромный источник атомной энергии» Георгий приписал: «Папа, не опоздайте».

Владимир Иванович, видя успехи большевиков в державном укреплении и не разделяя при этом коммунистической идеологии, теперь относится к ним значительно мягче, чем прежде. Особо выделяет двоих — Сталина и Молотова, регулярно встречается с ними. Несложно догадаться, о чем ведутся беседы. Радиевый институт уже в начале 1930-х активно занимается выделением чистых изотопов — важнейшей составляющей будущего производства оружейного плутония. В 1939-м на очередной встрече с Молотовым академик буквально настаивает на срочном развертывании в СССР широкомасштабной добычи урана. Благодаря Вернадскому часть месторождений к тому моменту известна, технология наработана. Готов и руководитель уранового проекта, его ученик Александр Ферсман. Нет, не зря вождь народов раскрыл над дерзким академиком защитный зонт.

Владимир Вернадский первым из ученых предупредил человечество о силе и опасности, таящейся внутри атомного ядра. Еще в 1922-м вопрос заострил до предела: «Недалеко то время, когда человек получит в свои руки атомную энергию... Дорос ли он до умения использовать ту силу, которую неизбежно даст ему наука?» Четкого ответа, кстати, никто не дал до сих пор.

«В ужасе и страданиях стихий родится новое прекрасное будущее человечества»

Широко распространен миф о нем как предтече современного экологического сознания. На самом деле у создателя учения о биосфере вовсе не было заботы о сохранении многообразия флоры и фауны, а равно — об опасности исчерпания полезных ископаемых.

По Вернадскому, живое вещество как единое геологическое тело организует земную оболочку и, пропуская через себя солнечную энергию внутрь планеты, влияет на процессы, идущие глубоко в недрах. Одно из принципиальных положений его теории: биосфера стабильна, баланс распределения в ней организмов поддерживается постоянно. А с другой стороны, люди, активно вовлекая в хозяйственный оборот ископаемые, ускоряют тем самым образование новых залежей органических ресурсов. Этот, прямо скажем, небесспорный взгляд начисто отрицает возможность экологических кризисов на Земле.

Академик верил в безграничное могущество разума и считал, что развитию цивилизации нет предела, и это весьма импонировало вождям большевиков. Взяв на вооружение его тезисы, они пренебрегли «идеалистической заумью», за которую постоянно покусывали марксистские догматики рангом поменьше.

Вернадский не разрабатывал учения о ноосфере. Даже сам термин придумал не он, а профессор математики Сорбонны Эдуар Леруа, который на пару со своим другом, Тейяром де Шарденом, упоенно внимал лекциям Владимира Ивановича. Второй из французов развил теорию в духе философа Плотина: о конечном этапе эволюции ноосферы — обретении человечеством божественных качеств в «точке Омега».

В концепции нашего мыслителя и естествоиспытателя для Бога места вроде бы не предусмотрено, там говорится о новой геологической эпохе, психозойной эре, Эре Разума. Ноосфера, по Вернадскому, — следующий этап эволюции, связанный с резким повышением геологической силы человечества. Среди предпосылок ее возникновения он видел такие факторы, как появление единого информационного пространства, освоение hоmо sapiens всей планеты и выход за ее пределы; всеобщую демократию, прекращение войн, превращение половины человечества в ученых.

Не будучи христианином, он часто называл себя «религиозным человеком», симпатизировал некоторым основам буддизма. На предложение большевиков поучаствовать в антирелигиозной пропаганде ответил брезгливым отказом. Однако сердцевина его квазирелигии была во многом созвучна коммунистической вере. «Я смотрю на все с точки зрения ноосферы и думаю, что в буре и грозе, в ужасе и страданиях стихий — но родится новое прекрасное будущее человечества», — писал Вернадский.

Беды начала Великой Отечественной Владимир Иванович переживал тяжело, но при этом в разгроме фашизма не сомневался. В 1943-м в эвакуации в Казахстане умерла его супруга и ближайшая помощница Наталья Егоровна, с которой они прожили 56 лет. В том же году «за многолетние выдающиеся работы в области науки и техники» академику вручили Сталинскую премию I степени.

Он не дожил всего четыре месяца до Победы и полгода — до взрыва американской атомной бомбы над Хиросимой.

Его именем названы университеты, улицы, проспекты, библиотеки и даже подледные горы в Антарктиде. Но для этого полномочного посла далекой, загадочной ноосферы все эти почести, скорее всего, показались бы малозначительными. Ведь согласно кредо Вернадского, «единственное, что не пропадет в этом мире, — это духовное усилие... Голос человека, его мысли, открытия, понятия, истины и заблуждения есть только голос Вселенной».