Большой хороший человек

В истории наших искусств есть актеры, которых оценивают заслуженно высоко, но неверно: хвалят, любят, даже превозносят, однако числят по ведомству, в котором артист не служил, куда всего лишь наведывался в регулярных краткосрочных командировках. Одна из таких неправильно классифицированных звезд нашего экрана и русского театра — Вячеслав Невинный. Досадно, что во всех без исключения посмертных материалах о нем, будь то телефильмы или многочисленные статьи в периодике, фигурирует один и тот же не вполне достоверный образ приметного толстяка-весельчака, чьи благодушный нрав, исполнительская удаль и крепкая, дружная семья все-таки не уберегли от постоянных травм и тяжелых болезней.

Классификаторы оформили его на должность комика, при том, что едва ли не главным «свершением» артиста объявляется из раза в раз песенка с рефреном «Губит людей не пиво, губит людей вода», пропетая в комедии Леонида Гайдая «Не может быть» (1975).

Невинный — не клоун. Наиболее адекватный для него образ — Виктор Баныкин по прозвищу Большой из телесериала «День за днем» (1971–1972). Даже если эта роль и не самая яркая в творческой биографии Вячеслава Михайловича, то как минимум особо показательная, являющаяся ключом к его творческому наследию и художественной натуре.

«У станка стой или картины рисуй, без разницы. Человек — это рабочий! Кто не работает, тот вообще не человек, — декларирует молодцеватый, модно стриженный, эффектно одетый Баныкин в первой же серии. — Работа из обезьяны сделала человека и держит. Работа — это хребет. Кто не работает, тот как медуза, у того лица нет». Ключевой персонаж, каким его придумал Михаил Анчаров, есть воплощенная мечта правоверного советского идеолога: видный, но совершенно не породистый парняга, который делает себя сам, последовательно проходя путь от простого рабочего до студента, научного работника, конструктора. Он отнюдь не заносчив («Я человек заурядный» — произносит без кокетства), но при этом исполнен достоинства и упований на технологический, социальный и нравственный прогресс: «Вся моя натура требует перемен: все мое мясо, все мои кости»; «Мир не в порядке? Но будет в порядке!».

Хлеб рассуждений о бытовом-насущном Виктор густо мажет маслом идеализма. Оппонент-фарцовщик в ответ закономерно иронизирует: «Товарищ Баныкин — положительный герой современности».

Как можно играть подобное? Как одушевить сконструированного сначала партийными идеологами, а потом еще и сценаристом гомункула-индивида, обеспечить ему достоверное существование на экране? Актер справляется настолько безукоризненно, что Большой становится эмоциональным центром, работает словно сердечная мышца всего сериала. Режиссировали «День за днем» Всеволод Шиловский и Лидия Ишимбаева, но общее художественное руководство осуществлял легендарный мхатовец Виктор Станицын, мастерскую которого Невинный окончил в 1959 году. Благодаря авторитету Виктора Яковлевича к работе над этой скромной по бюджету и технологически несложной телевизионной постановкой удалось привлечь 144 ведущих актера из 11 театров Москвы. И что видим: все народные и заслуженные внутренне настроились на то, чтобы дотянуть до пронзительной ноты идеалиста Баныкина, обеспечить массовое исполнение его вдохновенной песни.

Выходец из рабочих низов, то есть изначально не шибко адаптированный к конкурентной борьбе с продвинутыми товарищами, становится в центр многофигурной композиции сериала. Невинный демонстрирует тотальную открытость своего героя миру и людям, совершает настоящий художественный прорыв. Он виртуозно цепляется за доминирующую эмоцию партнера или партнерши, выкладывает ее на всеобщее обозрение, укрупняет, а потом заинтересованно, честно, иногда даже в виде парадокса выдает нечто замечательное, ответное, в считанные секунды меняя себя и собеседника, переводя, казалось бы, заурядное повседневное общение в разряд архиважных событий.

Люди встречаются, беседуют, обучают друг друга искусству жить, иногда, конечно же, мучают и мучаются... Происходящая «день за днем» борьба хорошего с лучшим, возможно, наскучила бы массовому зрителю, если бы не профессионализм Вячеслава Михайловича вкупе с беспримерной расположенностью его души к сердечному диалогу.

Последний — заветная тема мастера. Концентрат этого драгоценного умения содержится, к примеру, в роли Медвежонка из «Ежика в тумане» (1975) Юрия Норштейна, десяток реплик Невинного за кадром навсегда вошли в историю актерского мастерства: «Ежик! Где же ты был?.. Я уже и самовар на крыльце раздул, креслице плетеное придвинул, чтобы удобнее звезды считать было. Вот, думаю, сейчас придешь, сядем, чайку попьем с малиновым вареньем!»

Его разноплановое, на первый взгляд, творчество отличается цельностью и последовательностью. С первых шагов на сцене педагоги и режиссеры предписывали ему амплуа, которое диктовалось психотипом актера. Сам он впоследствии относил себя к «рубашечным героям» (от выражения «рубаха-парень»).

В юные годы туляк Слава Невинный отчего-то почувствовал в себе задатки артиста, вероятно, находил у себя физическое и психологическое сходство с тем социальным идеалом, который транслировался через кинематограф, обложки «Огонька», афиши театров. По счастью, в тульском Дворце пионеров занятия в театральном кружке вел чуткий и талантливый Анатолий Дмитриев, поощрявший увлечение мальчика, неизменно дававший ему главные роли. Особенно памятным для Невинного стал образ Чичикова в постановке «Мертвых душ».

Превратившись в местную звезду, он, естественно, планировал продолжить театральную карьеру. Провалив конкурс в Школу-студию МХАТ, не сдался, в себе и своем призвании не усомнился — год играл во вспомогательном составе тульского Театра юного зрителя. По свидетельству театроведа Виталия Вульфа, непродолжительное время учился во ВГИКе. Но подлинной страстью были театральные подмостки, в особенности сцена Художественного, где он прослужил в итоге больше четырех десятилетий. Со второй попытки поступил-таки в Школу-студию. Мастерская Виктора Станицына была средоточием выдающихся талантов: практически все ее выпускники стали в дальнейшем заметными фигурами нашего актерского цеха.

Вячеслава Невинного взяли в труппу МХАТа тогда же, в конце 1950-х. В 1960-м утвердили на первую звездную кинороль — Сергея Зайцева в «Испытательном сроке». Два Олега — Ефремов и Табаков — его не затмили, более того, в эмоциональном плане он выглядит в картине, пожалуй, ярче всех. Материал от Павла Нилина дал молодому актеру отличные возможности для реализации лучших качеств: Зайцев простоват только внешне, этот начинающий работник угрозыска, комсомолец, нацелен на внутренний рост и социальное служение. Избыточная решительность героя позволяет виртуозно строить образ на противоречиях между природной тонкостью натуры и брутальностью решений, навязываемых обстановкой в едва вышедшей из Гражданской войны стране.

Ту самую гипертрофированную решительность, переходящую порой в нахрап, Невинный зачастую акцентировал впоследствии в своих персонажах. Тот же торговец пивом из гайдаевской комедии твердо стоит на ногах и не упускает ни единого шанса укрепиться на матушке-земле еще основательнее. Артист гениально чувствовал бытовое измерение жизни, мастерски отыгрывал корневую связь простолюдина с его уютным мирком, который как раз и обеспечивает иллюзию безопасности. Сочувствуя персонажам в этой привязанности «к человеческому, слишком человеческому», Вячеслав Михайлович великодушно смягчал сатирические тона. Отсюда — ответное благодарное чувство рядового зрителя, который если не умом, то нутром опознает в актере своего адвоката «перед судом общественности».

Эпизодические включения «раннего» Невинного украшают малоизвестные теперь картины 1960-х. Взять, к примеру, морячка из «Чистых прудов» (1965) Алексея Сахарова: предвоенная пора, центральные герои (их несколько) молоды и лиричны, в парке они встречают матроса, безуспешно пытающегося установить контакт с ослепительной красавицей в роскошном платье. Разговор с нею — на спор — удается изобретательному, интеллигентному пареньку, а неловкий безымянный морячок, как и обещал, с легкой щедростью угощает всю компанию незнакомцев. Типаж как бы диктует режиссерам использовать Невинного в качестве этакого комического оттенка на фоне столичных эстетов-интеллектуалов. То, что он был способен играть кого-то из главных героев, объединить подле себя всех окружающих умников и простаков, на тот момент, похоже, никому не приходило в голову. 

Впрочем, иногда и минутные эпизоды становились киношедеврами. В картине «Берегись автомобиля» (1966) Эльдара Рязанова актер играет крохотную роль автомеханика, которому вороватый герой Андрея Миронова поручает разобраться со своим автомобилем. За считанные секунды Невинный отыгрывает фирменное простодушие работяги так, что фактически уравнивает сценку и с историей изощренного пройдохи Семицветова, и с «эпическим» противостоянием Деточкина с Подберезовиковым. Экстравагантная пара — все-таки выдуманные герои фарса, а колоритный безымянный персонаж будто вышел из общей для всех нас жизни. Вячеслав Михайлович таинственным образом сработал на нашу всегдашнюю привязанность к привычному-обыденному-надежному. Между прочим, когда в Советском Союзе задумывали звание «Народный артист», имелся в виду как раз такой способ существования в рамках образа и именно подобное социально-культурное последействие. В каждой роли Невинный выдавал одно и то же — припрятанную за фасадом фабулы механику взаимодействия с психикой другого человека.

«Ежик, ты ведь малиновое варенье несешь, да?!» — вот безукоризненное знание природы самых важных на свете вещей. Норштейн выбрал Невинного именно потому, что сущность эмпатии, вчувствования Вячеслав Михайлович мог упаковать в закадровые реплики как никто другой. Его персонаж еще и о милых Ежику можжевеловых веточках для костра позаботился.

В знаменитом спектакле Олега Ефремова «Иванов» (1976), где бесподобно солирует Иннокентий Смоктуновский, Невинному досталась невыигрышная, третьестепенная роль вечно пьющего Боркина, а он сумел сделать ее одной из самых значимых в незаурядной постановке. Иннокентий Михайлович создал образ из энергии отчуждения, даже брезгливости к миру и собеседнику. Иванов норовил повернуться ко всем спиной, так и «общался». Боркин силился изменить этот статус-кво неуемной волей к человеческому контакту.

Знакомые и родные свидетельствуют: он никогда не брал больничных листов; ни дружба, ни служебная субординация не могли заставить его творческую неудачу коллеги назвать «успехом». «Ремеслуха» — вот любимое словцо, которым Невинный обозначал необходимый всякому артисту минимум профессиональных навыков. Играл очень много — в театре, кино и на радио. Пробовался еще больше: в «Беге» на роль генерала Чарноты, в «Сказе про то, как царь Петр арапа женил», даже в «Ивановом детстве» Тарковского...

«По амплуа я комик-простак», — с улыбкой оправдывал он отказавшихся от его услуг постановщиков. Его голос — высокоточный инструмент, благодаря которому нежность легко сменялась фанаберией, агрессия — сентиментальностью, драматическая глубина — уморительной комичностью. Невинного называли наследником Михаила Яншина, но он был иным — выходцем из очень простого народа, преодолевшим типажные ограничения, сделавшим из себя нечто в нашем искусстве невиданное.

Вячеслав Михайлович однажды признался интервьюеру: «Конечно, все артисты притворяются». В другой раз: «Тот артист сильный, у которого больше штампов. Штампы ведь бывают даже и от сердца, и от ума». Рязанов с восхищением вспоминал, что в отличие от почти всех исполнителей Невинный не просил дописать свой крошечный эпизод в фильме «Берегись автомобиля», просто сделал то, что требовалось, и так, как умел. Предметно и наглядно доказал, что, во-первых, большой артист не склонен заискивать и суетиться, а во-вторых — маленьких ролей просто-напросто не бывает.

У него был абсолютный музыкальный слух. Педагог по танцам в Школе-студии звала его не Невинный, а «Нежный». Зрители в большинстве своем помнят его по картинам «Гараж» (1980), «За спичками» (1980), «Старый Новый год» (1981), «Гостья из будущего» (1984), «Не ходите, девки, замуж» (1985). Многие узнают его голос в том или ином мультфильме, а таковых в активе актера — огромное число. Он искренне полагал, что образов, которые не смог бы воплотить, в природе не существует, тем более что «нарушать амплуа заразительно».

Вячеслав Невинный реализовался не в полной мере — режиссеры и продюсеры, как правило, не обладали такой же, как у него, верой в человеческие возможности.

Составивший с ним блистательную пару в «Полицейских и ворах» (1997) Геннадий Хазанов однажды сформулировал: «Он никогда не утомлял, не занимал пространство. При нем можно было спокойно дышать».

Пожалуй, это лучшее, что может сказать один человек про другого.