Сказание о красе Сибирской

Судьба Марины Ладыниной отчасти парадоксальна: долгий земной век и сравнительно небольшое количество любимых народом фильмов с ее участием. Кажется, актрисе не повезло со сторонними трактовками: неточные оценки и поверхностные славословия сочетались с акцентированным вниманием сначала к личной жизни звезды, потом — к ее зрелости вне творческого процесса и, наконец, к одинокой старости. Ладынина заслуживала куда более чуткого отношения. Рассматривать ее жизненный и творческий путь в духе нескончаемых, как правило, низкопробных ток-шоу негоже, тем более сегодня, незадолго до 110-летия со дня рождения Марины Алексеевны.

«Ребята знали, что я такая отчаянная, и потому заводили меня, — вспоминала она свои детские развлечения — страшно сказать! — через восемь десятков лет. — И я обязательно должна была их посадить в лужу!» Глаза рассказчицы при этом горели огнем, былой азарт никуда не девался и в ее девяносто с хвостиком.

«Вместе с ребятами я водила лошадей в ночное», — а этим признанием Ладынина подчеркивала, что она, плоть от плоти народа русского, вполне соответствовала традиционному укладу своего социального класса. В то же время настойчиво искала возможности для реализации скрытого потенциала. В решении этой трудной задачи посодействовал уже Иван Пырьев.

Впрочем, еще до встречи с ним будущая звезда самостоятельно выбрала и прошла серьезный путь. Марина заинтересовалась театром стихийно — участвуя в школьной самодеятельности. Когда училась в педагогическом классе в Ачинске, периодически подменяла актрис местного театра. Какое-то время поработала учительницей, а в Москву отправилась по комсомольской путевке — поступать в вуз по специальности. Однако подала документы в ГИТИС и была туда зачислена (в 1929-м). Диплом с пометкой «особо одаренная» она будет с гордостью хранить до своих последних дней. В 1933-м оказалась распределена во МХАТ. Еще во время учебы снималась в небольших киноролях, а самой заметной тогда стала ее работа в откровенно пропагандистской ленте режиссера Юрия Желябужского «Просперити» (1932), где Ладынина очень выразительно сыграла слепую американскую цветочницу.

По ее версии, знакомство с Пырьевым произошло сразу после премьеры нашумевшей картины Абрама Роома «Строгий юноша». Ивана Александровича, у которого за плечами были Первая мировая и Гражданская, актерский опыт в постановках Эйзенштейна и Мейерхольда, многолетняя работа сценаристом и помощником режиссера, а также пара собственных кинопостановок, представила Марине подруга. Они гуляли и долго, увлеченно беседовали.

Пырьев состоял в браке с актрисой Адой Войцик, у них рос ребенок. Теперь никто достоверно не расскажет, ЧТО появилось сначала — внезапное влечение к Ладыниной или подспудный режиссерский замысел. Григорий Александров за два года до этого осуществил в отечественном кино не меньше, чем жанровую революцию, — выпустил «Веселых ребят», где в главной роли блистала его супруга Любовь Орлова. То, что амбициозного Ивана Пырьева этот смелый проект вдохновлял и провоцировал на состязание, сомнению не подлежит. Марина Алексеевна так и формулировала: «Пырьев придумал сделать героиню, противоположную Орловой». Здесь впору задуматься о том, какими причудливыми путями идет порой формирование художественного образа. Из соревнования с успешным товарищем, импортировавшим из Америки как идею звезды, так и салонно-эстрадную артистическую манеру, Иван Александрович вынес образ нашей потенциальной соплеменницы — эстетически над нами приподнятой, но все-таки не до заоблачных высот.

Если в их первой совместной работе, снятой на украинской студии «Богатой невесте» (1937), Ладынина, скорее, обычная селянка, простенько причесанная и вряд ли увлекающаяся чем-либо серьезным, основательным, то уже в следующей картине, «Трактористах» (1939), произошло удивительное преображение. Этот фильм — настоящий прорыв, подлинное художественное свершение, равное, возможно, «Броненосцу «Потемкину». Пырьев задал новый цивилизационный стандарт, выступив с беспощадной, хотя и завуалированной по законам легкого жанра, критикой старого уклада. Бригада Назара Думы (актер Борис Андреев) — народная стихия в чистом виде, в полном соответствии с поговоркой «Или грудь в крестах, или голова в кустах». Когда на нее нет должной управы, парни уподобляются лихой гоп-компании, в которой тон задает приблатненный адъютант Назара Савка (Петр Алейников). Но как только танкисту Климу Ярко (Николай Крючков) удается авторитетно осадить молодцев, те закономерно превращаются в ударников пятилетки и надежный армейский резерв.

Мужики меряются мускульной силой, конкурирующая с ними девичья бригада — немногим изящнее. Чего стоит ночная сцена, где Клим исполняет свою коронную песенку «Три танкиста», а девчата глуповато хихикают да лузгают семечки, олицетворяя, в сущности, все ту же плохо управляемую стихию без мировоззренческого стержня и ясной ориентации в социальном пространстве. Радикально отличается от девушек лишь их знатный бригадир Марьяна Бажан.

Увы, впоследствии Ладынина зачем-то вторила «критикам» нашей культурной революции, жаловалась на то, что Пырьев чуть ли не терроризировал ее атрибутикой скотного двора, не давал проявить себя во всей красе — как это было у Александрова с Орловой. Подобные претензии несколько изумляют: во-первых, «колхоз» — не то, чего следует стыдиться советской актрисе, а во-вторых, он особенно заметен (нисколько при этом не доминируя над прочими образами и антуражами) лишь в картинах «Свинарка и пастух» и «Богатая невеста». Во всех остальных случаях героиня Марины Алексеевны — модно подстриженная, изобретательно наряженная дама, которая подается режиссером в качестве, если угодно, лидера социальной модернизации. Новаторство «Трактористов» как раз в том и состоит, что под видом добродушной сельской простушки скрывается уравновешенная, окультуренная, политически вменяемая женщина новой формации.

Ладынина была очень высокого мнения о Вере Марецкой, которая в фильме «Член правительства» играла, как известно, «простую русскую бабу», «мужем битую»... Гениальный ход Пырьева состоял как раз в том, чтобы эту диковатую, архаичную социально-психологическую стадию «перескочить». Марьяна Бажан носит такие комбинезоны и кепочки, которые — после легкой доработки — не грех предложить и нашим избалованным всевозможными дизайнерскими штучками современницам. Более того, ее образ строится как противовес иным фальшиво чувствительным, отталкивающе манерным персонажам прежней эпохи. Марьяна наделена и высокими чувствами, и красивой чувственностью, при этом напрочь лишена пошлой игривости праздно флиртующих девиц на выданье. Ее искренность неподдельна, внутренняя открытость завораживает. Пырьев предлагает в «Трактористах» такой тип лирической героини, которую способна воплотить на экране актриса совершенно нового склада. Ее собственная психика должна была без дополнительной притирки вместить в себя образ принцессы, не обремененной родословной, зато обладающей в наилучшем виде всем прочим.

Любопытно, что в основе сюжета лежит классическая коллизия, позаимствованная из комедии положений: Назар по взаимной договоренности с уставшей от поклонников Марьяной берется изображать ее сурового, ревнивого жениха, что приводит к полной изоляции ищущей любви девушки.

Итак, исходное условие — вполне типическое для жизни манерных кокоток. Ладыниной же предстояло психологически «присвоить» чуждое обстоятельство, но в то же время дистанцировать образ и от капризных дам прошлого, и от нарочито простоватых колхозниц с семечками. Актриса эту режиссерскую задумку убедительно реализовала. «Трактористы», которых наравне с другими картинами Пырьева — Ладыниной антисоветчики давно и беззастенчиво заклеймили как «пропагандистский лубок», требуют кардинальной переоценки. На самом деле они вместе с «Кубанскими казаками» — грандиозное творчество, выдающиеся примеры культурно-цивилизационного созидания.

Героини Марины Алексеевны придуманы и сыграны так, что являют собой жизнестроительные, жизнеутверждающие образцы — не кондово-лубочные, не посконно-суконные, но всегда современные, мобилизующие на внутреннюю работу, возвышающие над поведенческими схемами эпох.

Забавно, но, штудируя учебно-боевое пособие, Марьяна невольно прибавляет к уставным характеристикам воина ту, которая волнует ее, юную и мечтательную, в первую очередь: «Танкист должен быть выносливым, спокойным, решительным и... красивым».

Трудные, жестокие времена диктуют свою повестку, однако женская натура ее мягко корректирует. Возможно, просто «хорошая актриса» оставила бы все эти перипетии в узкой сюжетной нише (типа «а я люблю военных, красивых, здоровенных»), однако Ладынина, равновеликая Любови Орловой звезда, и здесь, и в шедевре страшной поры «В 6 часов вечера после войны» умудряется избежать как ходульной патетики, так и качеств примитивных комедий. Сыгранная ею женщина всегда внутренне равна внешним проявлениям. Когда в стихах объясняется с персонажем Евгения Самойлова, не решаясь сразу же ответить на его любовный порыв, мы понимаем: в этой нерешительности нет кокетства, нет флирта ради выгоды или некоего гремучего подтекста. А как только она соглашается быть его невестой — вся огромная воюющая страна начинает чувствовать себя неуязвимой. Ведь надежность этой женщины и этого союза — вне подозрений. Чтобы сыграть такое, мало одной актерской техники, необходимо полное внутреннее соответствие.

«Держись за шею, а то упадешь!» — командует Клим, садясь на мотоцикл и намереваясь подвезти Марьяну после аварии. «Держусь!» — отвечает та, не капризничая, не заигрывая, но всецело доверяя. Собирательный образ персонажей Марины Алексеевны из фильмов Ивана Пырьева — манящая константа. Высокая простота отношений, которую чудесно показала на экране актриса, — не архаика, а пример для подражания на все времена.