«Любэ», братцы, жить

6 февраля, пожалуй, лучший российский композитор-песенник наших дней Игорь Матвиенко отмечает 55-летие. Помимо незаурядного композиторского дарования, он наделен и недюжинными организаторскими способностями. Наиболее ярким примером сочетания этих талантов стал для Матвиенко проект «Любэ», в рамках которого творческое и администраторское начала гармонично слились воедино. 

В 2014 году самый заметный поп-рок-коллектив России тоже отметил знаменательную дату: четверть века совместной деятельности. Мы говорим «Матвиенко» — подразумеваем «Любэ». И наоборот. В чем же секрет популярности этого уникального для постсоветских шоу-биз-реалий тандема?

Группа «Любэ» выстрелила именно тогда, когда было нужно. В эпоху крушения десятилетиями накопленных ценностей, с одной стороны, и исполненных отчаяния, боли и надежды возгласов: «Кто сказал, что мы плохо жили?!» — с другой. 

Что представляла собой отечественная поп-сцена агонизировавшего постперестроечного периода, когда стало не то что позволительным, но даже модным петь про «совковую лопату» и «америкэн боя»? Не будем прятаться за лицемерными обобщениями, скажем прямо: это было форменное безобразие. Причем касалось оно не только идеологической составляющей. Вспомните: «Аккорды скрипки зазвучали, и успокоилась душа» (какие у скрипки — не гармонического, а мелодического инструмента — могут быть аккорды?) Или: «Два кусочЕка колбаски у тебя лежали на столе» (за столь возмутительное надругательство над русским языком автора текста следовало бы как минимум оштрафовать)...

И вот, откуда ни возьмись, в конце 80-х на аморфно-безыдейном фоне появляются подтянутые, крепко сбитые спортивные ребята, которые громогласно восклицают:

Чем слоняться по округе, руки в брюки,/ И балдеть от буги-вуги на досуге —/ Штангою качайся, в проруби купайся!

(То есть, гудбай, америкэн бой!) 

Или:

На зарядку рано я встаю,/ За разрядку голову сниму,/ Закаляю свой я организм — /Берегись, капитализм!

(Вы о какой совковой лопате, а?)

Впрочем, справедливости ради сбавим обороты. Появление «Любэ» было столь неожиданным, что группу не сразу приняли с распростертыми объятиями. На то были объективные причины. Некоторые фрагменты ранней лирики звучали хоть и с юмором, но подавали недвусмысленные агрессивные сигналы: «Сшей мне, мама, клетчатые брюки, а я в них по улице пойду». Все помнят, что широкие брюки в клетку были частью униформы люберов, пресловутой подмосковной группировки, во всеуслышание пропагандировавшей здоровый образ жизни, но являвшейся, по сути, накачанной гоп-компанией.

Впрочем, то было лишь начало. Игорь Матвиенко, поэт Александр Шаганов и вокалист-фронтмен Николай Расторгуев вдоволь наигрались, напотешились с непритязательно-маскулинной тематикой. По мере того, как внимание общества к резонансным, но, в сущности, ничего не значившим субкультурным течениям стало уступать место куда более важным переживаниям за судьбу России (а это пришлось на середину 90-х), лирика, мелодические интонации и, главное, сама эстетика «Любэ» кардинально изменились.

Главное «форте» детища мудрого Матвиенко всегда заключалось в умении оставаться современным и злободневным. Это совершенно не значит, что кто-то постоянно извивался, подлаживался и всеми силами старался остаться на коне. (Кстати, «Конь», с альбома 1994 года «Зона Любэ» — одна из любимейших поклонниками композиций в репертуаре ансамбля. Песня настолько вошла в плоть и кровь, так часто звучит в застольях, что многие ошибочно считают ее народной.) Просто, несмотря на изначальное противопоставление себя поп-мейнстриму и десяток накопленных хитов, группа все равно несколько лет искала уникальную нишу. 

В 1996-м после выхода переломного альбома «Комбат» она ее, кажется, нашла. И вот уже на протяжении без малого двух десятков лет «Любэ» не выпускают птицу счастья из рук. Всенародная популярность «Комбата-батяни» словно дала Матвиенко уникальную формулу — не успеха, нет, это было бы слишком прагматично. Скорее, она подсказала автору (а заодно и солисту группы) наиболее верный способ достучаться до широкой аудитории. Формула эта на удивление проста: лиризм, помноженный на патриотизм. Не «засахаренный», не «ура-», а самый обыкновенный, человечный. Именно в таком ключе выдержаны все альбомы «Любэ» за последние двадцать лет. Можно находить какие-то шероховатости в лирике (ну и что: даже у Есенина их выше крыши), можно пенять на мелодически-интонационные заимствования (полноте: сам Глинка говорил, что музыку пишет народ, а композитор лишь аранжирует), в конце концов, при желании можно намекнуть на некоторые творческие перегибы типа нарочито лубочной «Рассеи» и пафосного исполнения гимна Российской Федерации (мол, не дело поп-группы — переиначивать официальные государственные музыкальные полотна)... Суть не в этом.

«Любэ» сумели создать искренний, привлекательный саундтрек новой России — России, в которой мы с вами живем. Подавляющее большинство созданных ими песен моментально врезаются в память. И даже по прошествии времени такие шедевры, как «Самоволочка», «После войны», «Ребята с нашего двора», «Главное, что есть ты у меня», «Там за туманами», «Скворцы», «Давай за...», «Ты неси меня, река», и многие другие всегда будут ассоциироваться у нас с определенным периодом нашей истории. А такое умение «попасть» и «запасть» дано, согласитесь, не каждому творческому коллективу. В этом и состоит основной феномен Игоря Матвиенко и «Любэ».