Домосед на краю империи

О Владимире Арсеньеве вспоминают в последнее время часто. Всплеск интереса к этому неординарному писателю и исследователю, надо полагать, ждет нас в сентябре нынешнего года, когда со дня рождения Владимира Клавдиевича исполнится 145 лет. Его именем названы в России город и поселок, ледник и горная вершина, многочисленные улицы и школы... Каким был автор легендарного романа «Дерсу Узала»?

В детстве он зачитывался романами Жюля Верна, Гюстава Эмара, Томаса Майна Рида. Потом пришла пора других книг — мемуаров путешественников. Кумиром юного Володи стал, по его собственным словам, Николай Пржевальский. 

Активно приобщал наследников к познанию мира отец семейства Клавдий Федорович, служащий железной дороги. Читал им вслух, затевал странствия по географической карте. К слову, в семье было девять детей и приемная девочка-сирота.

«Я очень благодарен ему за то, что он сумел вселить в меня любознательность к страноведению в широком смысле этого слова... — вспоминал Арсеньев. — Если отец дал мне географическую канву, то брат матери И.Е. Кашлачев, страстный любитель природы, указал, как по ней надо вышивать узоры».

Вместе с дядей и его сыновьями Володя ходил на рыбалку, совершал лесные походы с ночевками, плавал по реке Тосне. Разумеется, никто не знал, что он станет знаменитым путешественником. Но в мальчишке уже тогда зрела непреодолимая тяга к странствиям.

Одно время казалось, что судьба уводит Арсеньева в ином направлении. По окончании Петербургского пехотного юнкерского училища ему предстояла служба в Новочеркасском 145-м пехотном полку, расквартированном на Малой Охте, затем — в польском городе Ломжа. И в тот период молодой военный вроде бы не выказывал особой охоты к перемене мест. По воспоминаниям первой жены, Анны Константиновны, «Арсеньев был домашнего склада человек: любил сидеть дома и работать или читать; гостей терпел, так надо было... Офицерскую среду не выносил: вино, сплетни, адюльтеры, «кто следующая», чинопочитание, базарные сплетни».

Не так много было тех, кто хотел служить вдали от цивилизации, в глуши. Арсеньева же потянуло на край империи, о котором он уже был основательно наслышан. Рапортовал начальству: «Желая продолжать службу Его Императорского Величества в одном из отдаленных округов, прошу ходатайства... о переводе меня в одну из пехотных частей Квантунской области или Приамурского военного округа». 

В мае 1900-го 27-летний поручик получил перевод на дальневосточную окраину России, в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк. Занимался исследованиями острова Русский, полуострова Муравьева-Амурского, таежных мест. Поначалу поездки предпринимались на личные средства. Офицер действовал на свой страх и риск, часто в одиночку, иногда с несколькими энтузиастами.

Вскоре Арсеньев стал начальником крепостной конно-охотничьей команды и в качестве военного топографа приступил к научным изысканиям. Все маршруты наносились на карту края, которая тогда зияла белыми пятнами. Его экспедиции служили не только науке, но и военному делу. Исследователи намечали пути возможного движения русских войск — на случай начала боевых действий, определяли рубежи обороны и маршруты наступления. Так, во время Русско-японской войны он занимался разведкой местности от реки Суйфун (ныне Раздольная) до Майхэ (сейчас Артемовка).

Выполнял и другие секретные миссии, в частности, в 1912-м по поручению только что возглавившего Приамурский край генерал-губернатора Николая Гондатти руководил экспедицией по борьбе с хунхузами, организованными бандами китайцев, донимавшими беспрестанными грабежами местное население. 

Тщательно подготовленная операция российского спецназа завершилась успешно: Арсеньев, действуя решительно и жестко, уничтожил множество бандитских фанз. Как он писал в рапортах, эта часть края была освобождена от хунхузов и браконьеров, промышлявших пушниной, на 90 процентов.

Участвуя в военных операциях, не забывал и о научной работе, производил раскопки, чертил планы археологических памятников, делал заметки в дневнике. 

За первые годы ХХ века описал практически весь юг нынешнего Приморья. Судя по многочисленным наградам — ордена Св. Анны, Св. Станислава и Св. Владимира — сведения, которые добыл Арсеньев, оказались чрезвычайно ценными. 

Он был среднего роста, мускулист, метко стрелял — навскидку, не целясь, прекрасно управлялся с лошадью. В кармане носил золотые часы «Павел Буре», подаренные отцом. Таким Арсеньева запомнил сын, тоже Владимир, или, как его называли домашние, Воля. Тот рассказывал, как Владимир Клавдиевич приучал юношу к жизни в тайге. Однажды оставил в лесу одного, сказав, что скоро вернется. Вечером мальчишка понял, что отец не придет, но не испугался. Вспомнив советы, разжег костер, поставил маленькую палатку, переночевал, а утром сориентировался по солнцу и вернулся домой. 

В 1908–1910 годах Арсеньев при поддержке Русского географического общества совершил экспедиции в северные районы Уссурийского края, от побережья Татарского пролива до Амура и низовья Уссури. Всего к 1930 году на счету неустанного исследователя было восемнадцать путешествий в малоизученные или совсем неизведанные районы Приморья, Приамурья, Камчатки, Охотского побережья. Не раз рисковал жизнью, был на волосок от гибели.

Дневники, которые он вел в своих одиссеях, позже стали основой книг «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «Сквозь тайгу». По словам Максима Горького, русскому путешественнику «удалось объединить в себе Брема и Фенимора Купера».

Особенно популярной стала повесть «Дерсу Узала», переведенная на тридцать языков мира и выдержавшая более ста изданий. Ее дважды экранизировали — в 1961-м и в 1975-м. Режиссером второй картины стал знаменитый Акиро Куросава, а в роли Арсеньева снялся Юрий Соломин. 

Нелишне отметить, что Дерсу, таежный охотник-удэгеец, проводник, показан не таким, каким был в жизни. В фильме это маленький, сухой старик, на самом же деле «он был страшной физической силы, грудь была бочкой, руки медвежьи, ноги кривые».

Книги Арсеньева и сейчас читаются с огромным интересом. Но истории их автор ценен не только своими воспоминаниями. Не менее любопытно и его мировоззрение. Так, он предлагал разрушать «всякие политические и торговые китайские ассоциации» в Приморье, считал, что «рассчитывать на обрусение китайца не приходится». Советовал не сдавать уроженцам Поднебесной местные земли в аренду, устанавливать квоты на китайскую рабочую силу. И, наконец, предупреждал, что решение «китайского вопроса» зависит от того, насколько самостоятельна экономическая политика России. 

При советской власти он занял должность профессора Владивостокского педагогического института на кафедре краеведения и этнографии, организовал экспедиции на Командорские острова и в Хабаровский край. 

Сначала его как бывшего царского офицера обязали раз в месяц отмечаться в комендатуре ОГПУ во Владивостоке. Несколько раз допрашивали чекисты. Криминала в действиях Владимира Клавдиевича они не нашли. 

Умер выдающийся путешественник, литератор и ученый в сентябре 1930-го от воспаления легких. 

Недавно во Владивостоке представили на суд зрителей музыкальный спектакль «Стебли нот расцветающих», посвященный Владимиру Арсеньеву, где раскрывается еще одна сторона богатого дарования: обладатель замечательного голоса, он любил классические музыкальные произведения, арии и романсы. Его брат Клавдий был хорошим пианистом, а сестры Капитолина и Мария стали оперными певицами.

Фото на анонсе: Ештокин/РИА Новости