Давайте разберемся

В столице под председательством Патриарха Московского и всея Руси Кирилла прошел XXII Всемирный русский народный собор. Авторитетнейшему форуму исполнилось 25 лет. Юбилейное заседание было омрачено: Собору предшествовали события, которые могут повлечь за собой, ни много ни мало, глобально-историческую катастрофу.

Константинопольский, все еще именуемый «вселенским», патриархат вторгся на каноническую территорию Русской церкви, на Украину, и фактически начал тем самым раскол всего православного мира. Зачем же эти архиереи идут на величайшее — уже без всяких кавычек вселенское — преступление? КТО подталкивает их к роковому шагу — в общем-то, не секрет. Не вполне понятно, ЧТО ими движет. Зависть, жадность, жажда власти, или, как сказал когда-то Грибоедов, «колебание умов ни в чем не твердых»?

Главный стимул тех, кто за раскольниками стоит, более очевиден — это давняя, неизбывная ненависть к России и всему русскому. Так что слово «русофобия» в речи Владимира Путина на Соборе было особенно уместно, как, впрочем, и предупреждение о том, что политика беспардонного вмешательства в нашу церковную жизнь «чревата серьезными последствиями».

Продолжим тем не менее надеяться на лучшее — на то, что константинопольский патриарх одумается, не переступив красную черту. Но даже если случится непоправимое, если глобальный раскол произойдет, то миссия РПЦ все равно останется прежней — быть подлинным и, по сути, единственным центром мирового православия. С атаками извне наше государство и Русская церковь справлялись всегда. Гораздо опаснее для нас были и остаются проблемы внутренние: брожения, смуты и та разновидность доморощенной, явной и скрытой неприязни, о которой еще в 1867 году гениальный русский мыслитель Федор Тютчев писал: «Речь идет о русофобии некоторых русских — причем весьма почитаемых... Прежде они говорили нам, и говорили совершенно искренно, что Россия их отвращает отсутствием прав, свободы слова и т.д. и т.д., а Европа внушает им нежную любовь именно наличием там всего этого... Что же мы видим теперь? По мере того как Россия, добиваясь некоторых послаблений, все более самоутверждается, отвращение к ней этих господ только растет. Ибо, судя по всему, прежние порядки никогда не вызывали у них столь лютой ненависти, как современные направления национальной мысли... И напротив, сколько бы ни попирали в Европе право, нравственность, саму цивилизацию, это, как мы видим, ничуть не уменьшает их расположения к Западу. Они по-прежнему сочувствуют полякам и находят совершенно естественной подлую политику западных держав по отношению к восточным христианам и т.д. и т.д. Словом, в означенном мною явлении принципы как таковые никак не замешаны, тут нет ничего, кроме инстинктов, и вот природу-то этих инстинктов и нужно бы проанализировать».

Разве не поразительна злободневность тютчевских строк? Ведь «в природе инстинктов», на которые указал классик, мы до сих пор, даже спустя полтора с лишним столетия, так до конца и не разобрались. А пора бы...