На светлой стороне

Практически у каждого нашего великого писателя был свой, в чем-то неповторимый образ Родины — такой России, какой он ее когда-то видел, о которой мечтал в трудные времена или, наоборот, вспоминал с невыносимой болью и состраданием. Хотя и в этом смысле творчество Ивана Шмелева заметно контрастирует с остальной отечественной классикой, поражая удивительно реалистичным изображением двух прямо противоположных сторон бытия.

Одна — темная, запредельно жуткая, вызывающая смешанное чувство страха и тоски — предстает читателям в романе «Солнце мертвых». Там, помимо всех прочих ужасов, гениально передана коротенькая история, этакая основанная на подлинных событиях притча про брошенного невесть кем горемыку-павлина: прежде роскошная, горделивая, своенравная, а теперь обезумевшая от голода и страха птица мечется с истошно-жалобным криком между домами, пустырями, случайными прохожими в надежде найти хоть какое-то пропитание. В конечном итоге сама идет на прокорм таким же голодным и отчаявшимся — еще вчера милым, добрым, интеллигентным — людям. «Все к даче доктора… ходил Павка, а у них ни крошки… И что-то жареным пахло, будто индюшкой. А чего им жарить?..»

Подобных и даже более мрачных сцен, моментов, символов в «Солнце мертвых» много, чтобы не сказать — невыносимо много…

Яркие картины «Лета Господня» являют собой другой полюс — светлую и чистую сторону далекой от нас действительности. По-детски искреннее, написанное изнутри, потрясающе колоритное творение Шмелева — уникальная энциклопедия русской христианской жизни. Кто-то скажет: автор «Лета…» ее, ту жизнь, идеализировал. Пусть так — образ бесконечно любимой, чаемой России воссоздавался вдали от Родины. К тому же рукой писателя водило не обычное для его коллег стремление разоблачить «свинцовые мерзости» «тюрьмы народов», но желание показать вечную красоту, непреходящую истинность православия и то, что наш народ как минимум не хуже других знает настоящую цену и греху, и добродетели.

Мне довелось познакомиться с этим романом очень давно, еще тогда, когда о его публикации в нашей стране не могло быть и речи. А однажды поймал себя на мысли, как сильно повлияло на меня «Лето Господне». Атмосфера, запахи, цвета, скрип половиц, старый московский говор — все то, что невозможно сфокусировать в одном сюжете, проникает в сознание и подсознание независимо от твоей воли и первоначального творческого замысла — в этом состоит великая сила прозы Ивана Шмелева.

А еще он оставил после себя огромной исторической и художественной ценности письма, записки, документы, завещание. Одно — самое скромное — заветное желание Ивана Сергеевича мы выполнили: его прах покоится в Москве. Будет ли Россия хотя бы отчасти соответствовать созданному в «Лете Господнем» образу? Ей-богу, было бы неплохо.