Спасение любовью

Недавно мне довелось выступать с лекцией в стенах Госдумы. Мероприятие проходило в рамках Года российского кино и представляло собой, скорее, не лекцию как таковую, а нечто вроде дружеской конференции. Говорили о кинематографе в частности и национальной культуре вообще, обращались к идеологической тематике, рассуждали о патриотизме. Что мне показалось важным, чтобы не сказать знаменательным — с аудиторией, большинство которой составляла студенческая молодежь, мы отменно понимали друг друга. Многие прозвучавшие вопросы относятся к разряду риторических, и не могу сказать, что эта риторика мне не близка. Глубина и ясность понимания наших основных проблем совсем еще юными людьми впечатляет.

Разговор в Госдуме не обошел стороной и феномен «очереди на Серова» (это ли не ярчайшая манифестация того, что мы называем просвещенным консерватизмом?), который не только был отражен в СМИ как мощная сенсация, но и породил в российской политически активной среде ожесточенную дискуссию. Казалось бы, о чем здесь спорить-то? Оказывается, есть о чем. Квинтэссенцию взглядов противоположной стороны продемонстрировала в «Фейсбуке» известная либеральная журналистка. Она заявила примерно следующее: всякая очередь — ужасное зло, а если и существуют из этого правила исключения, то они относятся не к выставке великого художника, а к тому «прекрасному времени», когда россияне стояли за гамбургерами в «Макдоналдс». В «очереди за свободой», как она выразилась... 

Самое примечательное в подобных заявлениях не то, что они вызывающе глупы, а то, что эта глупость, дичь видна сегодня практически всем. Значит, мы с вами на правильном пути. И огромные очереди на Серова в январскую стужу, и то, что мгновенно раскупили нынешней зимой абонементы в Московскую филармонию — вернейшие признаки того, что русские ищут способ самосохранения не столько в экономике (которую мы как-нибудь, с Божьей помощью все-таки выправим), сколько в таких вещах, которые к бюджету и карману прямого отношения не имеют. 

В зале Госдумы я говорил о духовной силе нашего народа, о его природной тяге к подлинному и непреходящему, о нашем вечном стремлении к самопознанию, национальному самоопределению. Всматриваемся ли в добрые, умные лица на серовских портретах или погружаемся в мир левитановского шедевра «Над вечным покоем» — видим там в первую очередь не то, как технично, виртуозно мастера работали кистью, а то, что они и мы суть единое целое. 

Мы объединены принадлежностью к великой нации, тождеством взглядов на нашу великую историю, любовью к своей стране. Кстати, о любви. Нас, будто магнитом, притягивает к этим произведениям искусства именно запечатленная в них светлая любовь — непременный источник и попутчик творческого вдохновения любого крупного художника.