Святой адмирал

В суровые годы Великой Отечественной народ и правительство снова и снова обращались к страницам героического прошлого. Вспоминали былые войны, славные победы — то, что было затерто, оплевано в свистоплясках революций. На возрождение патриотических традиций были нацелены пропагандистский аппарат, историки, работники культуры. Учреждались новые награды — ордена Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Александра Невского. Для моряков ввели особые ордена и медали — Ушакова и Нахимова. При этом обратили внимание и на памятные места, связанные с великими именами. Но расположение гробниц Суворова, Кутузова и Нахимова было хорошо известно, как и раки с мощами св. Александра Невского. А в отношении Ушакова спохватились: где он похоронен? 

По документам захоронение отыскали: в Мордовии, в разоренном богоборцами Санаксарском монастыре. В 1944 году создали государственную комиссию, произвели раскопки. Вместе с могилой обнаружили и кое-что другое. Останки адмирала оказались нетленными. Члены комиссии, будучи людьми добросовестными, занесли это в официальный протокол. «Мощами» не называли, но факт был красноречивее любых определений. Именно во время тяжелейшей войны в России явился новый святой. Святой воин! Это была, пожалуй, главная победа великого флотоводца. Духовная. А путь к ней начался с раннего детства. 

Он родился 13 (24) февраля 1745-го в сельце Бурнаково под Рыбинском. Семья жила так же, как большинство провинциальных небогатых дворян. Впрочем, в легкомысленном XVIII веке она все же выделялась — искренней, неподдельной набожностью. С дядей Федора Иваном Игнатьевичем произошла необычная история. Он, блестящий гвардейский офицер, вдруг выбрал иное служение — Господу. Бросил полк, ушел отшельником в двинские леса. Его задержали. Поступок молодого военнослужащего разбирала сама императрица — и Иван убедил государыню в своем призвании. Елизавета Петровна дозволила гвардейцу принять постриг в Александро-Невском монастыре. Ему дали имя Феодор. Через некоторое время он удалился в поволжские леса, в Саровскую пустынь. А потом был назначен возрождать заглохший Санаксарский монастырь, став его начальником и строителем. Мы не знаем, виделись ли когда-нибудь дядя и племянник. Но духовная связь между ними, надо полагать, сохранялась. Ведь преподобный Феодор Санаксарский родился и вырос в том же Бурнаково, о нем вспоминали родные и крестьяне. Совпали и конечные точки их земного пути — разумеется, не случайно.

Ну а юный Федор рос, учился. Был очень смелым, выносливым — с деревенским старостой ходил на медведя. В 16 лет выразил желание поступить в Морской кадетский корпус. Это было одно из лучших учебных заведений. Правда, тогдашние гардемарины славились буйными шалостями. Однако у Федора воспитание брало верх над соблазнами. Сомнительных забав сторонился, отличался «доброй нравственностью». Такое отношение сказывалось и на учебе. Морской корпус он окончил одним из лучших. Был произведен в мичманы и направлен на Балтийский флот.

Скромность и дисциплина отнюдь не означали робости. Федор умел быть храбрым, волевым, дерзким, если этого требовал долг. Спокойная Балтика не прельстила. Отслужив там два года, он очутился на русско-турецкой войне, на Азовской флотилии. Еще через четыре года получил под командование свой первый корабль, прам «Курьер». В мирное время совершал плавания по Черному, Средиземному морям. Его заметили. Признали одним из лучших капитанов. В 1780-м он получил завиднейшее назначение — командиром личной императорской яхты.

Такая служба оказалась не для Ушакова. Он сразу принялся хлопотать о переводе в действующий флот. Добился назначения на юг — в Херсоне развернулось строительство нового флота, Черноморского. Хотя поначалу там довелось сразиться с врагом невидимым и жутким — эпидемией чумы. Ушаков сумел выдвинуться и на этом поприще — человеколюбием и заботой о подчиненных. Переселил своих матросов и рабочих в степь, ввел строгие карантинные правила, лично следил за гигиеной. Среди его подчиненных потери оказались самыми низкими, эпидемия прекратилась на четыре месяца раньше, чем в других местах. Характерно, что именно за подвиг спасения людей капитан 2 ранга Ушаков заслужил свой первый орден — св. Владимира IV степени.

В 1787-м загрохотали пушки. Грянула очередная война с Османской империей. Турки обладали подавляющим превосходством на море. Молодой Черноморский флот значительно уступал им. Командующий, контр-адмирал Войнович, вел себя пассивно, уклонялся от сражений. Тут-то Ушаков и проявил впервые талант выдающегося флотоводца. Отбросил принятую в ту эпоху линейную тактику: когда неприятели вытягивались в колонны и крушили друг друга в артиллерийской дуэли. Применил дерзкий маневр кораблями и огнем — удары отдельными отрядами. 

В 1788 году турецкая и русская эскадры встретились у острова Фидониси. Враги вдвое превосходили по количеству крупных кораблей и артиллерии. Двинулись, чтобы раздавить наш флот. Но шедшие в авангарде линкор «Св. Павел» и два фрегата вдруг вклинились в неприятельский строй и сломали его. Поочередно сосредотачивая огонь на выбранных целях, вывели из строя три корабля, в том числе флагман. Вынудили повернуть прочь. А следом — весь турецкий флот. Ушаков удостоился чина контр-адмирала, был назначен командующим Черноморским флотом. Последовали его победы у Керченского пролива, у мыса Тендра. Наконец, у мыса Калиакрия флот противника был практически уничтожен, лишился 28 судов. Причем потери русских оказались ничтожными: 17 убитых и 28 раненых. Отныне Черное море стало русским.

Конечно, столь выдающиеся успехи объяснялись не только воинскими способностями. Федор Федорович твердо верил и внушал подчиненным — победу дарует Бог. Без Его помощи человек не сможет ничего. Но если Господь с нами — нужно ли кого-то бояться? Даже самой смерти? В твердой православной жизни Ушаков подавал пример. Современники вспоминали, что он «каждый день слушал утреню, обедню, вечерню». Наставлял всегда благодарить Творца за Его милости. Например, после возвращения от Тендры писал в приказе: «Выражаю мою наипризнательнейшую благодарность и рекомендую завтрашний день для принесения Всевышнему за столь счастливо дарованную победу; всем, кому возможно, с судов и священникам со всего флота быть в церкви Св. Николая Чудотворца…»

Командующему флотом подчинялась и главная база — Севастополь. Ушаков возводил для экипажей хорошие казармы, оборудовал госпиталь. Перестроил заново и значительно расширил соборный храм Святителя Николая. На все не хватало средств, но Федор Федорович жертвовал из личного кармана. Поучал, что «в собственных деньгах должно быть щедрым, а в казенных — скупым». Об особенностях мировоззрения флотоводца хорошо знала императрица. Обычно военачальников награждали украшенными бриллиантами шпагами, табакерками и пр. Для героя борьбы на море была подготовлена другая награда. Пожаловав его чином вице-адмирала, Екатерина Великая преподнесла ему великолепный золотой складень-крест с мощами святых угодников…

В царствование Павла I заполыхали новые войны. На этот раз в союзе с турками, англичанами, австрийцами — против Франции. В 1798-м Ушаков возглавил поход объединенной русско-турецкой эскадры в Средиземное море. Ее десанты очищали от французских захватчиков Ионические острова — Цериго, Занте, Кефалонию, Итаку. Последовал беспримерный штурм Корфу, сильнейшей крепости Средиземноморья. Даже Суворов восхищенно писал, что желал бы участвовать в этой операции хотя бы мичманом. А дальше наши моряки высадились в Италии. Освобождали Бриндизи, Бари, брали Анкону, Пезаро, Фано, дошли до Рима.

Воины Ушакова отметились не только героизмом, но и гуманностью. Разительно отличались от английских и неаполитанских союзников, устраивавших дикие бойни в отношении побежденных. Пресекали попытки турок грабить церкви и население. За собственные деньги выкупали пленных, у которых османы имели обыкновение отрезать головы. Сам поход протекал на высочайшем духовном подъеме. Русские отбивали у «зловредных и безбожных французов» святые места. На острове Занте адмирал и его воины служили благодарственный молебен у мощей св. чудотворца Дионисия. На Корфу Ушаков попросил духовенство вынести великую святыню, мощи св. Спиридона Тримифунтского. Устроили крестный ход, сам флотоводец с офицерами несли раку. В освобожденном Бари поклонились мощам св. Николая Угодника.

Православие становилось и политической опорой. Греки встречали русских как братьев. Федора Федоровича называли «освободителем и отцом». Он придумал гениальный дипломатический ход. По его инициативе местная знать и духовенство созвали представительное собрание, провозгласили Республику Семи островов: формально — под совместным протекторатом России и Турции, а фактически — под эгидой царя. Это было первое свободное христианское государство на Балканах. Русская база на Средиземном море. 

Но коалиция с иностранцами оказалась очень непрочной. Британский командующий флотом Нельсон откровенно завидовал Ушакову, отчаянно интриговал и не скрывал от приближенных: «Я ненавижу русских…» Австрийцы тоже скатились к предательству. Союз стал разваливаться, и Павел I отозвал эскадру на родину. За время службы Федор Федорович не только не проиграл ни одного сражения, но и не потерял ни одного судна. Ни один из его подчиненных не попал в плен. А погибших и раненых всегда было мало (за весь Средиземноморский поход около 400 человек). Ушаков стал полным адмиралом, был переведен в Петербург. 

Ему предоставили сразу несколько высоких должностей. Среди простых людей его знали как благотворителя. В доме Федора Федоровича находили приют странники, получали помощь нуждающиеся. В службе же началась полоса разочарований. После убийства Павла I на престол взошел Александр I. В его правительстве было сильно британское влияние. Англичане сумели внедрить выгодные для них установки. При дворе и даже в морском министерстве возобладало мнение о том, что Россия — сухопутная страна, сильный флот для нее — «обременительная роскошь». 

Здоровье адмирала было подорвано, донимали болезни. Для «высшего света» он оставался чужим. В декабре 1806-го подал императору прошение об отставке. Писал: «Душевные чувства и скорбь моя, истощившая крепость сил, Богу известны — да будет воля Его святая. Все случившееся со мной приемлю с глубочайшим благоговением». Семьи у него не было, а владений имелось несколько — родные деревеньки под Рыбинском, участок земли под Севастополем. Он выбрал для жительства деревню Алексеевка возле Санаксарского монастыря, где упокоился прежде дядя-монах. 

О подвигах Ушакова люди помнили. В 1812 году, в дни нашествия Наполеона, дворянство избрало его начальником Тамбовского ополчения. Но адмирал уже сильно болел, посему отказался. Хотя в стороне от трагедии Отечества не остался. Устроил на свой счет госпиталь, внес 2000 рублей на помощь армии. Основные свои накопления, более 20 000 рублей, Федор Федорович пожертвовал тем, кого разорила война, — «бедствующим и странствующим, не имеющим жилищ, одежды и пропитания». В Санаксарский монастырь адмирал регулярно приезжал молиться. В Великий пост оставался там неделями, отстаивал службы вместе с монахами. Поддерживал обитель «значительными благотворениями». По свидетельству иеромонаха Нафанаила, провел остаток дней «крайне воздержанно и окончил жизнь свою как следует истинному христианину». Преставился 2 (14) октября 1817 года, прежде завещав похоронить себя возле дяди. В 1930-е, в период гонений на православие, гробницу осквернили. Построенную на могиле часовню снесли. 

Но от окончательного уничтожения монастырь защитил сам Ушаков. После обнаружения его захоронения и мощей государство взяло обитель под охрану. В 1990-е дядя адмирала Феодор Санаксарский был прославлен в лике местночтимых святых Саранской и Мордовской епархии. 5 августа 2001-го признали местночтимым святым Федора Федоровича. А в 2004 году Архиерейский собор Русской православной церкви канонизировал св. преподобного Феодора Санаксарского и св. праведного воина Феодора Ушакова для общецерковного почитания.