И город этот славен будет

Сонмы праведников, исповедников, мучеников, в земле Русской просиявших, в нашей церковной традиции принято — для одновременного прославления — объединять в соборы: Киево-Печерских, Костромских, Рязанских, Карельских святых... Особое место в этом длинном ряду занимают московские святители — митрополиты и патриархи, чьи молитвы, благодеяния и подвиги послужили духовными вехами-этапами в созидании самой России.

Отмечаемый 18 октября праздник Собора святителей московских и всея Руси чудотворцев установил в конце XVI века патриарх Иов — в честь своих предшественников, православных иерархов Петра, Алексия и Ионы.

Что это были за пастыри, почему знать их имена, а равно основные свершения важно не только воцерковленным, но и просто уважающим родную историю русским людям?

Ответ непосредственно связан с другим вопросом, тоже имеющим отношение к историографии: а отчего именно Москва стала центром собирания русских земель и новой столицей великой державы? Николай Карамзин на сей счет писал: «Сделалось чудо. Городок, едва известный до XIV века... возвысил главу и спас отечество». Объясняли феномен по-разному: и крайне выгодным географическим расположением, и дальновидной политикой московских князей. Однако аргументы будут неполными без упоминания краеугольного камня, положенного в основание Третьего Рима. В Успенском соборе Кремля есть гробница митрополита Петра. Когда-то историк Сергей Соловьев засвидетельствовал: «Гроб святого мужа был для Москвы так же драгоценен, как и пребывание живого святителя».

Свт. Петр, призывая Ивана Калиту воздвигнуть большую каменную церковь в честь Богоматери, предрекал ему: «Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой Богородицы построишь, и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей, и сыновья и внуки твои и город этот славен будет, святители станут в нем жить, и подчинит он себе все остальные города».

Этот владыка стал, говоря образно, мостиком, соединившим старую, разоренную Батыем, попавшую под иноземное владычество Киевскую Русь и новую, Владимиро-Суздальскую, сделавшуюся со временем Великим княжеством Московским, а позже — Россией.

Родился подвижник во второй половине XIII века на Волыни. В бытность игуменом монастыря на реке Рате он подарил написанный им образ Успения Богородицы посетившему обитель митрополиту Киевскому Максиму. Икона и ее автор поразили гостя своей духовной силой. Вскоре ратский настоятель оказался в центре сложной политической интриги. С одной стороны, ее затеял галицкий князь Юрий Львович, направивший Петра в Константинополь с тем, чтобы его рукоположили в «особливого» митрополита. К тому времени переселившийся во Владимир митрополит Максим умер, и тверской князь Михаил Ярославич тоже послал в Царьград своего протеже игумена Геронтия в надежде на то, что он станет главой Русской митрополии.

Вероятно, именно тогда Тверь уступила будущее первенство Москве. И произошло это, согласно преданию, не в жестоком бою, не в богатом ханском шатре, а в тесной корабельной каюте. Во время шторма по пути в столицу Византии Геронтию явилась Богородица и предупредила, что святительский сан достанется не ему, а написавшему Ее образ ратскому игумену. Так и вышло: патриарх Константинопольский Афанасий I рукоположил в митрополита Киевского и всея Руси Петра.

После него все предстоятели нашей церкви жили в Москве — по просьбе Ивана Калиты святитель перенес сюда митрополичью кафедру из Владимира. Тело умершего в 1326 году владыки оказалось нетленным, а рака с его мощами прославилась множеством чудес. Во время иноземных нашествий на Первопрестольную ее убранство неоднократно разграблялось. Но даже большевики не решились вынести мощи из собора. Может быть, кто-то из них слышал о предсмертном пророчестве свт. Петра: «Быть Москве до тех пор, пока стоит Успенский собор, и мои кости в нем положены будут».

Продолжателем его дела стал митрополит Алексий. Сын знатного боярина, он еще в отроческие годы (задремав на поляне во время ловли птиц) услышал донесшийся свыше глас: «Человеков будешь уловлять». Позже, став духовным отцом, воспитателем великого князя Димитрия Донского и другом преподобного Сергия Радонежского, всю жизнь посвятил собиранию Святой Руси вокруг Москвы.

Назначенному в 1354 году на московскую кафедру свт. Алексию выпала многотрудная миссия: мирить честолюбивых князей, зачинать строительство первых каменных стен Кремля, вести сложнейшую международную дипломатию. Владыка сумел пресечь в Константинополе опасный замысел литовского князя Ольгерда, стремившегося подмять под себя русские приходы. Но самым, пожалуй, известным подвигом чудотворца Алексия явилась одна из поездок в Золотую орду в 1357-м. Прослышавший о высоких духовных качествах «главного попа московского» хан Джанибек затребовал его в Сарай, дабы он исцелил ослепшую мать Тайдулу. Неудача грозила не только смертью врачевателю, но и новым нашествием на Русь. Окропленная святой водой слепая действительно прозрела по молитвам святителя, а Москва получила десятилетия передышки. Благодаря авторитету свт. Алексия возникла практика скрепления митрополичьей печатью межгосударственных соглашений.

Следующий из этой прославленной чреды, митрополит Иона, возглавил кафедру в тяжелое для страны и церкви время. Прежде назначенный митрополитом Киевским и всея Руси грек Исидор обманул великого князя Московского Василия II: отправился от его имени на Ферраро-Флорентийский собор якобы для отстаивания православных позиций, однако признал верховную власть папы и получил из рук понтифика кардинальскую шапку. Поскольку все это происходило с ведома Константинопольского патриарха, произошел фактический разрыв Русской церкви с праматерью — ведь последняя оказалась вероотступницей. Духовенство низложило Исидора и установило новый порядок избрания митрополитов: Собором русских епископов с согласия московского князя. Наша церковь стала, по сути, автокефальной, что после падения Византийской империи превратилось в окончательный и бесповоротный факт.

Претерпевший немало испытаний на своем веку святитель Иона также остался в истории чудотворцем. В середине XV столетия, когда напавшая на Москву ногайская орда подожгла предместье, он в едком дыму, посреди языков пламени прошел с крестным ходом по кремлевским стенам. И внезапно ветер, гнавший огонь на Белокаменную, утих.

Митрополит Макарий (ок. 1482–1563) прославился организацией общежительных монастырей и строительством храмов, инициативами повсеместного иконописания и канонизацией многих русских святых, созывом Стоглавого собора и созданием первой типографии для печатания священных книг... Этот владыка оставил яркий след и в политической жизни страны, начав свое служение при Василии III, а завершив при Иване Грозном. Последнего свт. Макарий впервые по особому чину венчал на царство — не как великого князя, но как православного царя. Митрополит входил в Избранную раду, ближний круг советников и помощников молодого государя. В 1552 году благословил поход на Казанское ханство, в 1563-м предсказал взятие Полоцка. Провидел предстоявшие по своей кончине бедствия Руси от опричнины: «Грядет нечестие, и кровоизлияние, и разделение земли».

Его духовный наследник на кафедре, митрополит Филипп из рода знатных бояр Колычевых, стал первым мучеником на этом посту. Тема взаимоотношений святителя с Иваном Грозным, несмотря на каноническое житие и почти единодушные писания большинства историков, плохо прояснена и, по-видимому, ждет еще своих исследователей. Призванный царем из Соловецкого монастыря свт. Филипп долго отказывался от высокой чести из-за резкого (по расхожей версии) неприятия опричнины и антибоярского террора. Дав согласие, какое-то время не вмешивался в политику, но не выдержал и начал обличать самодержца в душегубстве и кощунстве. Разгневанный царь низвел его с кафедры, для чего устроил судебный собор, на котором нашлись лжесвидетели из архиереев. Те обвинили владыку во многих грехах, включая колдовство. Его, сосланного в Тверской Отроч монастырь, зачем-то задушил (опять же согласно официальной историографии) посланный туда Малюта Скуратов. Критики указывают на очевидные нестыковки в житии. Особенно это касается обстоятельств осуждения и смерти святителя. По альтернативной версии, митрополит Филипп был оболган влиятельной церковной партией завистников, скорее всего, причастных и к его мученическому концу.

Все московские святители, вошедшие в соборный перечень, оказали заметное влияние на развитие и укрепление нашего государства, державы, основанной святым князем Владимиром в Киеве и, по сути, возрожденной свт. Петром в Москве.

Открывший список патриархов Русской церкви свт. Иов был одним из тех священнослужителей, кто не поддался уговорам Лжедмитрия I, не изменил присяге, данной царю Борису Годунову, до последнего защищал его семью от расправы. В 1605 году, рискуя головой, анафематствовал самозванца. Подвергнутый гонениям, умер в ссылке в Старицком Успенском монастыре.

Его преемнику патриарху Гермогену выпала доля стать мучеником. В Смутное время он, уже в преклонных годах, мужественно противостоял польским захватчикам и боярам, которые к ним переметнулись. От него требовали благословить призвание на русский престол королевича Владислава, запретить движение на Москву народного ополчения во главе с Мининым и Пожарским. Характерно, что один из главных предателей боярин Михаил Салтыков укорял святителя в якобы неподобающем для духовного лица вмешательстве в государственные дела. Ответ предстоятеля сохранили летописи: «Если ты, все изменники и поляки выйдете из Москвы вон, я отпишу к своим, чтобы вернулись. Если же вы останетесь, то всех благословляю помереть за православную веру». Грамоты, рассылаемые из Кремля, сыграли огромную роль в изгнании интервентов, в преодолении Смуты. Сам же Гермоген был уморен голодом в заточении, в келье Чудова монастыря.

Еще один святитель Московский, митрополит Филарет (Дроздов), спустя два века отстаивал права церкви перед государством, вступал в открытые пререкания с обмирщенными обер-прокурорами Синода. И вместе с тем усилиями этого владыки впервые было переведено на современный русский язык Евангелие. Он же вывел формулу на все времена, снимающую мнимое противоречие между христианством и патриотизмом: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша».

Его учеником стал митрополит Московский Иннокентий (Вениаминов), которого за героические труды по православному просвещению коренных народов дальних рубежей империи, включая Аляску, называли «апостолом Америки и Сибири». Святитель не только плавал на алеутских байдарах по бурным, студеным водам и собственноручно строил церкви, но и был ближайшим сподвижником генерал-губернатора Восточной Сибири графа Николая Муравьева-Амурского, выступал как сооснователь Благовещенска. И все это являлось продолжением изначального духовно-державного вектора Москвы, устремленного далеко на Восток, вплоть до Тихого океана.

Следующий из Собора, святитель Макарий (Парвицкий), звался при жизни «апостолом Алтая». Подвижник и молитвенник, он на заре XX века предвидел страшное будущее: «Не хотите вы своей Русской власти, так будет же у вас власть иноплеменная». Когда же беда — в виде февральского переворота — нагрянула, оказался едва ли не единственным из архиереев, оставшихся верными государю, отвергнул синодальную присягу Временному правительству. В ответ обер-прокурор, масон Владимир Львов лишил его московской кафедры. Сосланный в Николо-Угрешский монастырь владыка оттуда через верных людей пытался организовать спасение арестованной царской семьи.

Первый после более чем двухвекового перерыва патриарх — Тихон (Беллавин) — сыграл выдающуюся роль в деле сохранения православной церкви, гонимой, но не принявшей гибельных «живоцерковных» реформ. Между Сциллой и Харибдой прошел этот великий пастырь: предав анафеме революционных богоборцев, избежал искушения благословить и духовно возглавить Белое движение, не отбыл за границу. Согласившись на горькие компромиссы с новой властью, свою миссию свт. Тихон определил со смиренным мужеством: «Пусть погибнет имя мое в истории, лишь бы Церкви была польза». Он пережил невиданное давление, травлю в газетах, суды и ночные допросы с угрозами, несколько покушений.

Митрополит Крутицкий Петр (Полянский) был его верным учеником, исполнял обязанности местоблюстителя опустевшего патриаршего престола более десяти лет. Пройдя тюрьмы, ссылки, моральные и физические истязания, не отрекся ни от веры, ни от сана, и был расстрелян в Магнитогорске в 1937 году...

Именно эта роль — хранителей глубинной сути России и Москвы как ее сердца — позволяет нам говорить об их общей, единой, соборной святости.

Иллюстрация на анонсе: «Св. Филипп, митрополит Московский». Одно из клейм житийной иконы