Битвы престола

22 января, по завершении зимнего цикла — Рождественского поста, Рождества Христова, Святок, Крещения Господня, — православный люд отмечает день святителя Филиппа, митрополита Московского.

Этот святой выделяется среди сонма русских праведников своей по-прежнему загадочной, плохо изученной в кругу историков судьбой. Та оказалась переплетена с давними политическими интригами и спекуляциями. Сегодня, в свете добросовестного исследования национальных летописей, появляется надежда на то, что, вспоминая святителя Филиппа, люди перестанут воспринимать его как непримиримого оппозиционера-тираноборца, убежденного противника грозного царя.

Происходил он из боярского рода Колычевых. В юности, как и многие чрезвычайно пылкие молодые люди, участвовал в мятеже. Однако вовремя раскаялся, углубился в духовную жизнь. Наконец, принял постриг, стал игуменом Соловецкого монастыря. Слыл, да и на деле являлся, примерным подвижником, к тому же весьма ученым человеком. В архиве сохранились десятки его изобретений, внедренных на Соловках: гидротехнические сооружения с хитрыми трубопроводами (вода из 52 озер подавалась к мельницам, двигала мехи и молоты кузниц), механическая сушилка, веялка. Наверное, святой Филипп мог бы по праву считаться небесным покровителем русских ученых, инженеров.

В 1566 году заболел и ушел на покой митрополит Афанасий. В церкви завязалась борьба. На вакантный престол рвался архиепископ Новгородский Пимен, сформировавший свою партию с епископами Филофеем Рязанским, Пафнутием Суздальским.

Иван IV еще не догадывался, что в России зреет грандиозный заговор, связанный с польским королем Сигизмундом, что в него вошли даже видные опричники Басмановы с Вяземским, а Пимен стал одним из зачинщиков. В последнем царь видел интригана и карьериста и на пост митрополита его не пускал. Выдвинул архиепископа Казанского Германа, но того оклеветали, и кандидатура была снята. Пимен также не добился высшего церковного сана. Самодержец неожиданно предложил Филиппа.

Иван Грозный знал о его благочестивой жизни, к тому же деятельность игумена проходила далеко от столицы. В борьбе церковных группировок он был заведомо нейтральным. Но стоило ему выехать в Москву, как против него немедля устроили провокацию. Новгородские бояре откуда-то прознали, на какой пост его прочат, выслали к нему делегацию, вывалившую по дороге кучу жалоб, просившую ходатайствовать перед царем об отмене опричнины. Спрашивается, почему не сделали это через своего архиепископа Пимена?

Филипп был искренним, бесхитростным Божиим служителем, передал все челобитные по назначению. Тут-то его и подставили. Группировка Пимена объявила будущего митрополита врагом царской политики, упрашивала государя «утолить его гнев», обрушить таковой на ослушника. Просчиталась. Монарх зла на игумена не держал, пригласил отобедать и дружески побеседовать. Уразумев, что честного священнослужителя злонамеренно впутывают в интриги, уговорил того принять предстоятельский пост. А чтобы не возникало впредь недоразумений, они разграничили сферы влияния: Иван Васильевич обязался не вмешиваться в церковные вопросы, а Филипп — не касаться дел государственных. 20 июля 1566-го состоялось избрание митрополита, и такое «разделение властей» было зафиксировано в соборной грамоте, скреплено подписью святителя (подлинник сохранился).

Картины ссор и конфликтов между Филиппом и царем внутри храмов, факты обличений опричнины недостоверны, взяты из сочинения немцев Таубе и Крузе, служивших в России, а потом бежавших к полякам и накатавших пасквиль на Ивана Грозного. Оба не могли быть очевидцами подобных сцен. Им как иноверцам запрещалось входить в православные церкви. Зато сохранилась митрополичья грамота, адресованная Кирилло-Белозерскому монастырю, написанная осенью 1567 года: святой Филипп восхваляет и благословляет царя «со всем воинством», в том числе с опричниками, как самоотверженных борцов за веру. Митрополит Иоанн (Снычев) уже в XX веке утверждал, что при раскрытии заговора боярина Федорова-Челяднина святитель выступил в поддержку государя, публично обличал епископов, сочувствовавших изменникам.

Большинство заговорщиков в тот раз уцелело, и, разумеется, такой глава церкви их не устраивал. Царя и митрополита вновь принялись ссорить. Филиппу изливали жалобы на реальные и мнимые беззакония опричников. А Ивану Грозному внушали, что предстоятель — оппозиционер.

Басмановы и Пимен заручились поддержкой царского духовника Евстафия, который «непрестанно, тайно и явно, возводил напраслины на страстотерпца Филиппа». Вольно или невольно сеялись семена подозрений. Осенью 1568-го святителя обвинили в ереси и измене. Иван IV не поверил, потребовал доказательств.

Что ж, враги митрополита постарались их добыть. В Соловецкий монастырь послали комиссию из своих сторонников, собравшую 10 монахов, недовольных прежним настоятелем или просто-напросто подкупленных. Нового игумена Паисия склонили к лжесвидетельству, пообещав сделать епископом. 

Был созван Освященный Собор. Филиппа судила не светская власть, а церковная. Конечно, царь мог бы взять его под защиту. Но собранные против митрополита «улики» выглядели как будто убедительно. Документы Собора утрачены, однако известно, что епископы по разным вопросам в то время самочинно обращались к царю. Значит, в заседаниях Иван Васильевич не участвовал. Более того, выдвинутое иерархами обвинение в измене он отвел — такие деяния должен был разбирать светский суд.

В общем, ограничились чисто церковными «преступлениями». Обвинителями выступали те же Пимен Новгородский, Филофей Рязанский, Пафнутий Суздальский, свидетелями — игумен Паисий и 10 привезенных монахов. Чтобы усугубить приговор, Филиппа пытались уличить даже в содомском грехе, но лжесвидетель не выдержал — раскаялся и объявил, что оклеветал невиновного.

Собор тем не менее постановил низложить митрополита, лишить священства. Басмановы постарались оформить это как можно более унизительно: в Успенском храме, во время праздничной службы, сорвали с Филиппа облачение, гнали его метлами и увезли в Богоявленский монастырь. Позже была сочинена байка: будто царь в гневе казнил всех Колычевых, а бывшему митрополиту послал в узилище отрубленную голову его брата Михаила. На самом же деле двое из этого семейства остались даже в опричной думе, а Михаил прожил после означенных событий еще три года и умер своей смертью.

Если от выдумок перейти к фактам, то следует еще раз уточнить: Освященный Собор требовал смертной казни святителя, для чего нужно было предать его светскому суду. Но «уголовный процесс» по этому делу так и не состоялся. Ивана Грозного уговаривали три дня, и тем не менее смертный приговор он не утвердил, заменил на ссылку в Тверской Отрочь монастырь, назначил содержание — четыре алтына в день. По тем временам это были большие деньги — 43 рубля 20 копеек в год (стрелец получал четыре рубля в год). Но гонители предприняли собственные меры, надзирать за Филиппом отправили своего человека, пристава Стефана Кобылина. Тот ужесточил режим содержания, превратив ссылку в заточение. И все-таки планы оппозиции сорвались. Царь не допустил избрания Пимена, провел на митрополичий пост архимандрита Кирилла.

Через год заговор раскрыли. В ходе следствия обнаружилась и клевета на святителя Филиппа. Государь отправил к нему в монастырь своего доверенного, Малюту Скуратова. По сей день в ходу у историков версия: мол, посыльный просил благословения на карательную операцию против изменников в Новгороде, а получив отказ, задушил митрополита. Однако у подобной версии множество опровержений. Иван Грозный не мог обращаться с подобной просьбой, ибо Филипп был на тот момент лишен священства. Истинную причину означенного визита признал даже Курбский — речь шла о «возвращении на престол». Как раз в то время царь созывал Освященный Собор против Пимена. Святитель Филипп был важнейшим, крайне опасным для заговорщиков свидетелем. Охранял же его связанный с ними человек, пристав Кобылин.

Что произошло тогда в монастыре? Это можно понять, если ознакомиться с ранними вариантами жития. В нем говорилось, что на встрече Малюты и святителя никого, кроме них, не было, диалог между ними не мог слышать никто, следовательно, их разговор позже выдумали от начала до конца. А был ли вообще диалог? Свидетели утверждали, что Малюта, выйдя из кельи, «начал говорить настоятелю обители и приставникам, что из-за их небрежения митрополит Филипп умер от печного угара». Царский посланник нашел святителя мертвым. Опричнику ничего не оставалось, кроме как доложить об этом государю и арестовать Кобылина за «небрежение».

Покарав выявленных заговорщиков, Иван Грозный призвал к ответу и виновных в гибели узника. Хотя о его убийстве монарх так и не узнал. Наказывал лишь за клевету на Филиппа и дурное обращение с ним. Басмановы и Вяземский кончили жизнь в темницах. Пимен был заточен в Веневский Никольский монастырь, Пафнутий Суздальский и Филофей Рязанский лишились сана, игумена Паисия сослали на Валаам, пристава Кобылина постригли в монахи, «заточена ему быша на Соловках». 

Даже после смерти Грозного никто не возлагал на него вину за смерть митрополита. В 1590 году игумен Соловецкого монастыря Иаков обратился к царю Федору Иоанновичу, прося передать его обители мощи святителя, «наветами ученика изгнанного со своего престола… и ныне на нас висит клятва за то, что причинили ему ученики». Виновными признавались те, кто оклеветал духовного отца, но не государь.

Первое житие святого Филиппа составлялось в начале XVII века. Писал его безвестный соловецкий инок, судя по тексту, мало эрудированный, напрочь перепутавший исторические события. Откуда он брал сведения, определил известный агиограф и богослов XX столетия Георгий Федотов, изучавший разные списки и монастырские документы. Информаторами автора были монахи, присутствовавшие на процессе над Филиппом, и старец Симеон — бывший пристав Кобылин. То есть те самые лжесвидетели и вероятный убийца.

Но даже они не осмелились возложить вину на царя, свалили на Малюту, якобы персонального врага святителя. Об Иоанне Васильевиче то житие отзывалось почтительно, называло «благочестивым», хвалило за наказание гонителей. Последний канонический вариант жизнеописания святого Филиппа, выполненный святым Дмитрием Ростовским, тоже ничего не говорит о виновности Ивана IV. И только в XIX столетии Николай Карамзин внедрил версию о том, что праведный митрополит был убит Малютой по «воле государевой». Современные редакции жития, пустившие эту «гипотезу» в церковный обиход, появились уже в 1950-е.

Сам святой Филипп к данной свистопляске, конечно же, не имеет ни малейшего отношения. Святитель честно прошел путь земного служения, страданий, искушений и продолжает его в служении небесном. По молитвам ему совершаются исцеления. Оберегает Москву и державу нашу вместе с другими святыми предстоятелями Русской церкви, митрополитами Петром, Алексием, Ионой, патриархами Иовом, Гермогеном, Тихоном.

Его истинный облик гораздо чище надуманных конъюнктурных фантазий. В день памяти святителя православные люди прикладываются к его образу тихо и смиренно, не отвлекаясь, не рассеивая внимание на чьи-то растиражированные домыслы, просят у него помощи, воздают святому митрополиту хвалы: «…Восхваляем тя с любовию, яко усерднаго пред престолом Господним молитвенника, чуднаго пастыря и мученика, и от всего сердца вопием ти: Радуйся, святителю Христов Филиппе, исповедниче великий и преславный чудотворче».

Иллюстрация на анонсе: Н. Неврев. «Опричники»