«Велика ваша награда на небесах»

Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской — праздник в честь тех, кто после Октября 1917-го принял мученический венец или подвергся страшным гонениям, — в этом году отмечается 5 февраля. 

Установлен был Поместным собором Русской православной церкви весной 1918-го. Этот день, 7 февраля либо ближайшее к нему воскресенье, для всероссийского молитвенного поминовения выбрали тогда в связи с датой зверского убийства безбожниками митрополита Киевского Владимира (Богоявленского). 

Названный выше иерарх в скорбном списке русской Голгофы оказался не первым. Сразу после октябрьского переворота, когда под Петроградом большевики бились с казаками Краснова, протоиерей Иоанн (Кочуров) устроил в Царском Селе крестный ход с молитвами о прекращении междоусобной брани. Красногвардейцы жестоко избили и расстреляли его. 

В январе 1918-го по приказу Александры Коллонтай вооруженный отряд захватил Александро-Невскую лавру. В результате получил смертельное ранение протоиерей Петр (Скипетров), осмелившийся увещевать насильников. 

Всего на момент решения о ежегодном поминовении в списке Синода значилось 17 мучеников.

Что же касается святителя Владимира (Богоявленского), то он был видным архипастырем, до Киева занимал митрополичьи кафедры в Москве и Петрограде. Среди украинского духовенства ему пришлось вести тяжелую борьбу с сепаратистами, которые под эгидой Центральной рады стремились отделиться от Московской патриархии. Ширилась смута среди монахов, размечтавшихся о «национальном» самоуправлении. Эти иноки совместно с украинскими националистами нажаловались красногвардейцам на контрреволюционного митрополита, и он был безжалостно умерщвлен.

В кровавом месиве Гражданской войны число новомучеников стремительно множилось. Священники вызывали дикое раздражение у безбожников, погибали в кубанских и донских станицах, в Сибири, на Урале. Епископа Тобольского Гермогена (Долганева) утопили в Туре. Епископа Пермского Андроника (Никольского) зарыли заживо. Для выяснения обстоятельств смерти последнего Поместный собор отправил комиссию во главе с архиепископом Черниговским Василием (Богоявленским). Но когда та провела расследование, ее расстреляли в полном составе.

Иногда расправами руководили советские вожди. В августе 1918 года в Свияжске расположился штаб Троцкого. По его личному приказу был схвачен епископ Амвросий (Гудко), доживавший век в монастыре. Потом келейник владыки нашел в поле его тело, исколотое штыками. Здесь же Лев Давидович приговорил к смерти епископа Балахнинского Лаврентия (Князева), всех монахов и послушников Зилантова монастыря, а в 1918-м, как сообщают некоторые источники, по указанию Троцкого в Свияжске был открыт уникальный памятник «первому богоборцу» — Иуде Искариоту. 

В сентябре 1918-го провозгласили кампанию красного террора. Одной из первых ее жертв стал замечательный богослов и проповедник протоиерей Иоанн (Восторгов). До революции он состоял в руководстве монархического движения, при советской власти находился в тюрьме. Отца Иоанна вместе с епископом Селенгинским Ефремом (Кузнецовым) публично, на глазах горожан, расстреляли в Петровском парке Москвы. 

Под красный террор, когда заложников уничтожали безвинно и массово, подпадали и многие другие священнослужители. Известному миссионеру, активному борцу с сектантами протоиерею Константину (Голубеву) вынесли приговор власти подмосковного Богородска (ныне Ногинск). Вместе с ним казнили красноармейца, отказавшегося убивать священника, и прихожанку, пытавшуюся защитить своего пастыря.

Подобные злодеяния происходили в то время повсеместно, но еще не носили систематического характера. Убивали тех служителей церкви, коих объявляли (чаще всего голословно) «контрреволюционерами», пособниками белогвардейцев. Однако после завершения Гражданской войны большевистская верхушка спланировала уничтожить православную церковь как таковую. Предлогом и сигналом послужило изъятие ценностей в помощь голодающим. 19 марта 1922 года Ленин откровенно писал членам Политбюро: «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Патриарх Тихон (Белавин) благословил сдачу ценностей, лишь оговорился: таковая не должна распространяться на священные предметы, используемые в богослужениях. Нет, подобное большевикам не подходило. Начались обыски и погромы храмов, в Шуе были спровоцированы столкновения с верующими (четыре прихожанина погибли, десять были ранены). Тут уж спустили всех собак. Арестовали патриарха и многих других священнослужителей. А наряду с репрессиями задумали церковь расколоть. «Энтузиасты» под началом Троцкого нашли среди духовенства соглашателей, объявивших о создании «обновленческой церкви». Им предоставили государственные средства печати, на них стали работать целые отделы ГПУ. На тех же, кто не поддался, твердо держался православия, посыпались удары. 

В Петрограде прошел показательный процесс над митрополитом Вениамином (Казанским). Его ложно обвинили в том, что он мешал изъятию ценностей. Действительная вина была иной. Иерарх стал главным препятствием на пути раскола, принципиально не признал «обновленчества» и наставлял в этом паству. Вместе с ним перед трибуналом предстали еще 86 человек. Владыка Вениамин, архимандрит Сергий (Шеин) и двое мирян были казнены. Руководствуясь прецедентом, власти организовали судилища над духовенством в Москве, Чернигове, Полтаве, Смоленске, Архангельске, Новочеркасске, Витебске. Кстати, впоследствии в документах Троцкого были обнаружены указания: «обновленцев», когда в них отпадет нужда, следует уничтожить — предатели никому не нужны.

Ежегодное поминовение новомучеников и исповедников тогда прекратилось. Ведь оно автоматически влекло за собой репрессии. И тем не менее память о страдальцах за веру хранилась среди прихожан, места их убийства и захоронения становились объектами тайного поклонения. Многие священники поминали убиенных в алтаре, совершая литургию. Число пострадавших за Христа продолжало расти. В 1929–1931 годы по стране прокатилась вторая антицерковная кампания. 

Огромное количество жертв принесла ежовщина. Террор 1937-го и 1938-го вроде бы нацеливался на искоренение троцкистов и выявление антисоветских заговоров. Однако «церковники» были очень заметными, вполне годились для перевыполнения количественных разнарядок — искать и доказывать ничего не требовалось. На одном лишь Бутовском полигоне под Москвой среди более чем 20 тысяч расстрелянных оказалось 940 священнослужителей и мирян, связанных с церковью.

Не всем подвижникам выпал мученический венец. Среди исповедников самым известным стал архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Он 11 лет с перерывами провел в лагерях и ссылках, а в Великую Отечественную войну получил свободу как выдающийся хирург. Однако вернулся и к архиерейскому служению, возглавлял епархии в Красноярске, Тамбове, Симферополе.

Прославление праведников нового времени в лике святых осуществила в 1981-м Русская зарубежная церковь. В Советском Союзе шаги к этому предпринимали с 1989-го, когда состоялась канонизация патриарха Тихона. А в 1991 году Священный синод Русской православной церкви установил празднование Собора новомучеников и исповедников российских. Дата определена та, которую выбрали в 1918-м, — 7 февраля или следующее за ним воскресенье. Началась и работа по официальному прославлению людей, пострадавших за веру в советский период. 

Ныне список канонизированных составляет 1776 человек. Открывают его святой патриарх Тихон и святые царственные страстотерпцы — император Николай Александрович с супругой и детьми. Молитвенные обращения, связанные с Собором, обычно завершаются словами «и иже с ними». Не только потому, что прочесть подобное количество имен крайне затруднительно. Просто существующий список охватывает лишь небольшую часть подвижников.

К чину канонизации церковь всегда относится строго и аккуратно. Изучаются свидетельства о жизни, обстоятельствах кончины. При этом упоминания слишком часто оказываются отрывочными, очевидцев давно нет, документы затерялись. Чтобы представить себе соотношение между известным и неизвестным, обратим внимание на цифры: лишь в одной антицерковной кампании 1922 года и только по приговорам судов были расстреляны 2691 священник, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц. Если же добавим сюда убийства без суда, смерть в лагерях, то поймем: было истреблено не менее 15 тысяч представителей духовенства, монашества и мирян, привлеченных по церковным делам.

Некоторые категории пострадавших за веру по разным причинам выпадали из рассмотрения исследователей. Например, те, кто погибал не от рук коммунистических властей. Так, в 1943 году бандеровцы развернули на Волыни свирепую зачистку служителей православной церкви, готовя почву для униатов. В ходе этих операций было зверски умерщвлено около 400 священников, неизвестное число монахов и прихожан. В числе жертв оказались митрополит Волынский и Житомирский Алексий (Громадский), епископ Мануил (Тарнавский).

До сих пор обращалось мало внимания и на хрущевский период антицерковных гонений, организованных как раз в годы «оттепели». В Советском Союзе тогда закрыли тысячи храмов, бросили в тюрьмы священников и мирян, пытавшихся отстоять святыни. Двух протоиереев убили «при попытке к бегству». Имели место и другие случаи смерти служителей церкви при весьма подозрительных обстоятельствах.

Падение советской власти, увы, не положило конец войне антихристианских сил против православия. Число мучеников пополняется до сих пор. Достаточно вспомнить священников, погибших во время конфликтов на Кавказе, в Средней Азии, пленных солдат, которые предпочли страшную смерть вероотступничеству, оптинских братьев — иеромонаха Василия (Рослякова), иноков Трофима (Татарникова), Ферапонта (Пушкарева), зарезанных сатанистом. 

Нам не известно, кто из них и когда будет официально канонизирован, но это не суть важно. Господь, несомненно, знает, кого Он уже принял к Себе и причислил к сонму святых. А мы молимся им всем, Собору, просим помощи в наших земных делах, а также стойкости в борьбе, которую они уже выиграли.

Исповедники живут среди нас и поныне. Большинству из них еще очень далеко до пределов святости. Однако случаи невеликого, мало кому заметного исповедничества не так уж и редки. Всегда находятся искренне, глубоко верующие во Христа люди, готовые ради Него претерпевать многое. Все они делают пусть маленькие, но верные шажки к Господу, терпевшему муки за нас самих. 

Сказал Он предельно ясно: «Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедую и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (Матф. 10; 32–33) «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Матф. 5; 11).