Лебеди под пальмами

Есть в бразильском городке Жоинвиль балетная школа Большого театра, открытая в 2000-м. Идея ее создания принадлежала замечательному русскому танцовщику, а помогли ему губернатор бразильского штата Санта-Катарина и легендарный Владимир Васильев. 

Последний вспоминает: «В 1998 году ко мне, тогда генеральному директору и художественному руководителю Большого театра, пришел наш заведующий балетной труппой, великолепный солист Александр Богатырев и сказал, что бразильцы предлагают нам открыть у них балетную школу. Подобных предложений отовсюду тогда поступало немало, и зачастую не только по творческим соображениям. Коммерческие проекты шли из крупных городов и столиц, а тут — маленький городок, о котором я почти ничего не знал. Саша убедил меня не сразу, я решил повременить. Но когда из Жоинвиля прилетел Луис Энрике да Силвейра (тот самый губернатор. — «Свой»), я понял, что все получится. Он оказался редким политиком: все дела доводил до воплощения, обожал искусство и желал, чтобы классический балет пришел в его родной город. Недавно Луис ушел из жизни, а наша школа там остается, и она — уникальна».

О русском балете в далекой Бразилии «Свой» поговорил с Галиной Кравченко — ведущим педагогом Школы Большого театра в Жоинвиле, экс-солисткой ГАБТа, вдовой народного артиста России Александра Богатырева.

СВОЙ: Почему Ваш муж выбрал Жоинвиль? 
Кравченко: Бразилия — страна музыкальная и танцующая, тут увлекаются не только национальными танцами и различными формами уличного искусства, но и классическим балетом. В Жоинвиле проходит международный балетный фестиваль, в конце 1990-х в его программе участвовали солисты Большого театра, среди них Саша. Он полюбил этот городок с темпераментными и благодарными зрителями и подумал, что тот подходит для старта его давней идеи — создать в разных странах школы балета с обучением по русской системе. Мечтал о том, чтобы любимый классический балет развивался в планетарном масштабе. Встретился с губернатором штата Санта-Катарина, где находится Жоинвиль, Луис Энрике да Силвейра с полуоборота завелся. Вместе подготовили бумаги. С ними уже в Москве Александр обратился к Владимиру Васильеву. Владимир Викторович поверил, что Саша хочет открыть школу не лично Богатырева, а Большого театра.

СВОЙ: Других так и не появилось?
Кравченко: Жоинвильская осталась первой и единственной школой Большого за рубежом. К сожалению, Александр не дожил до ее открытия, он внезапно ушел из жизни в конце 1998-го, ему не было 50 лет. 

СВОЙ: На недавнем конкурсе «Арабеск» в Перми Ваши воспитанники Таис Диодженес и Вагнер Карвалью получили медали, а также стали лауреатами престижного приза Екатерины Максимовой и Владимира Васильева как лучший дуэт. Вопрос Таис после первого выступления там удивил чрезвычайно. Она спросила: «Я не подвела русский балет?»
Кравченко: В нашем названии — имя Большого театра. Ориентация на русскую методику заложена изначально. Все профессиональные дисциплины преподаются в соответствии с нормами русской традиции и в основном российскими педагогами. Сейчас уже учат и бразильцы, перенявшие наш опыт. Образование восьмилетнее, помимо классического танца, изучают народно-характерный и дуэтный, актерское мастерство, музыку, историю балета. Как и в Московской академии хореографии, каждые полгода сдаются экзамены, потом проходит общий совет педагогов, где обсуждаются результаты и возможности улучшить работу. Особое внимание уделяем воспитанию московского исполнительского стиля, он — в осмысленности движений. Выполняя то или иное па, нужно знать, почему ты его делаешь и что хочешь этим сказать.

Ученики носят майки с эмблемой Большого театра, знают не одни лишь имена, а творчество русских артистов. Все балетные залы названы в честь великих исполнителей. Среди них — Анна Павлова, Галина Уланова, Марина Семенова, Асаф Мессерер. У зала №1 имя Александра Богатырева. 

СВОЙ: Всех, кто побывал у вас, поражают комфортабельные условия…
Кравченко: Школа огромная, одиннадцать залов, один лучше другого, музыкальные комнаты со звуконепроницаемыми стенами, классы для теоретических дисциплин, столовая. Особая гордость — медицинский кабинет, врачи проверяют учеников каждые три месяца, диетологи внимательно следят за рационом питания. Многие наши гости говорят, что не видели такой школы нигде. 

СВОЙ: При создании школа позиционировала свою социальную направленность. Государственная поддержка сохраняется?
Кравченко: Да. Большинство учеников происходят из малообеспеченных многодетных и трудных семей. Учатся бесплатно, обеспечиваются питанием и формой, необходимой для занятий: от трико, купальников и спортивных костюмов до балетных туфель. Для ребят из других городов и штатов снимается благоустроенный «балетный дом» — то, что в России называют «общежитием». К нам поступали дети, и их немало, у которых и дома-то не было, они жили под мостами. Школа не только дала им профессию, но спасла от нищеты.

СВОЙ: Много желающих учиться?
Кравченко: Конкурс растет, бывает по 500 человек на место. Ежегодно принимаем по 20 девочек и мальчиков. Сейчас у нас 300 учеников. Удивительно, но в стране футбола мальчишки активно стремятся в балет. 

СВОЙ: Вы работаете в школе с самого начала, уже 16 лет. Остальные педагоги из России меняются. 
Кравченко: У меня ситуация особая, я продолжила дело мужа, и это для меня не громкие слова. Мы хотели поехать в Бразилию всей семьей на несколько лет, чтобы наладить обучение, а оказались вдвоем с сыном Володей — и задержались. Неожиданно осиротели. Школа меня выручила. Если бы не она, требующая работы в полную силу, то я бы, наверное, не перенесла разлуку с Сашей. Дело захватило. Педагогам же приехать надолго сложно — у всех родные в Москве, а Бразилия далеко. У нас работали многие экс-солисты Большого: Ирина Пяткина, Нина Сперанская, Дмитрий Рыхлов, Анна Коблова.

СВОЙ: Преподавала и Алла Михальченко, потом признавалась, что не выдержала климата. Вам жара и влажность не мешают? 
Кравченко: Впервые я приехала сюда на вступительные экзамены. В Москве была ноябрьская грязь, а в Жоинвиле — чистое синее небо и яркое солнце. Подумала: неужели такое бывает? Климат мне подходит. Жару я переношу неплохо, да и летний зной держится недолго и лишь в разгар дня. К тому же спасают кондиционеры — они повсюду. Сложнее зимой, в Бразилии она случается в июле и августе, и тогда сутками с небольшими перерывами идут ливни. Но влажность даже полезна женщинам, особенно для кожи. 

СВОЙ: Если не ошибаюсь, сразу после школы планировалось построить Театр балета в Жоинвиле?
Кравченко: Знаменитый бразильский архитектор Оскар Нимейер сделал потрясающий проект, уже заложили первый кирпич, но... Финансовых ресурсов не хватает, строительство затягивается. Обидно, что выпускники уезжают, у нас же большой репертуар. Благодаря Владимиру Васильеву идут «Жизель», «Дон Кихот», «Щелкунчик». Я поставила «Шопениану» и «Половецкие пляски» из «Князя Игоря». Да и концертных программ немало. Очень помогала школе Екатерина Максимова — она приезжала на экзамены, репетировала с учениками.

СВОЙ: Где показываете спектакли?
Кравченко: Нас приглашают в разные города Бразилии, на большие сцены в Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро. В Жоинвиле иногда выступаем в огромном зале «Сентровентос», бывшем спорткомплексе, переделанном под балетный фестиваль, о котором я говорила. В небольшом драматическом театре города «помещаются» наши концертные программы. Гастролировали в Уругвае, Италии, Франции, Германии. До сих пор вспоминаем выступления в Москве.

СВОЙ: Как складываются судьбы питомцев?
Кравченко: Работают в известных труппах Германии, Австрии, Канады, Америки, Мексики. Но мне радостнее всего, когда выпускники попадают в Россию. Аманда Гомес — прима в Казани, танцует все главные партии. Рафаэла Морел ведет репертуар на Приморской сцене Мариинского театра во Владивостоке и очень рада. Только переживает, что ее парень учится в Москве, — расстояние не позволяет им часто видеться. Мои девочки пишут мне письма, начиная их так: «Наш первый и вечный педагог!»

Трое выпускников танцуют в Большом, ими довольно руководство. Брюна Гальянони Кантанеде получает уже сольные партии, приезжала с гастролями в Сан-Паулу, я специально летала туда, чтобы с ней повидаться. Мариана Гомес пока в кордебалете, однако там не теряется, стоит в первой линии. Про нашего Эрика Сволкин мне рассказали такую историю. Он был одним из русских воинов в балете «Иван Грозный». Репетицию вел Юрий Николаевич Григорович, поинтересовавшийся у ассистента, что это, мол, за парень. Ему ответили: «Наш бразилец». Тогда Григорович взял в руки микрофон: «Русские, вам не стыдно? Бразилец исполняет наши танцы лучше, чем вы…» Эти слова разлились бальзамом по моему сердцу.

СВОЙ: Где сейчас лауреаты нынешнего конкурса «Арабеск» Таис Диодженес и Вагнер Карвалью, которых так полюбили пермские зрители? 
Кравченко: При школе есть студия усовершенствования для самых способных, тех, кто уже окончил 8-й класс. Они там занимаются, готовят партии. Таис и Вагнер — студийцы. Много ездят по всей стране с концертами, потом возвращаются, осваивают новый репертуар, участвуют в школьных спектаклях. Мы не хотим, чтобы они уехали в небольшую европейскую труппу и затерялись в массовке. Таис — девочка домашняя, боялась оторваться от семьи. Сейчас повзрослела и говорит, что с удовольствием бы отправилась в Россию. 

СВОЙ: Бразильский характер — какой он?
Кравченко: Бразильцы очень ласковый и открытый народ. После урока в младших классах к педагогу выстраивается очередь учеников, каждый говорит спасибо и целует его, потом идут с тем же к концертмейстеру. Поначалу, пока не привыкла, удивлялась. Мне нравится в них старательность, внимание к каждому слову, готовность много репетировать. Уже к средним классам они становятся фанатами балета, понимают, для чего много трудятся. Подчиняются дисциплине, преодолевая свой национальный недостаток. Как и многие южные народы, бразильцы непунктуальны и часто опаздывают. Могут, например, пригласить гостей на день рождения и задержаться. А в балете дисциплина строгая. Они учатся быстро собираться и концентрировать внимание, это помогает им и в общеобразовательных предметах. Все знают, что двойка по математике или литературе не позволит поехать на гастроли. Учатся хорошо. 

СВОЙ: У всех выпускников складывается балетная судьба?
Кравченко: Конечно, нет. Далеко не всякому выпускнику крупнейших мировых школ удается наладить профессиональную жизнь, тем более питомцам Жоинвильской, ведь в городе нет балетной труппы. Однако диплом нашей школы в Бразилии ценится высоко. Какую бы работу они ни выбрали — менеджера или риелтора, — их зарплата выше, чем у других. Ими гордятся. Их сразу можно отличить по осанке и по походке. Если не получается продолжить жизнь в балете, занимаются танцами в свободное время. Любовь к балету остается навсегда.