Лёля и Ося здесь были

Один из любимейших писателей многих поколений советской и российской детворы Лев Кассиль родился 110 лет назад, 10 июля по новому стилю. Специальный корреспондент газеты «Известия», ответственный редактор «Мурзилки», страстный спортивный болельщик, приятель Маяковского — в этих и других амплуа Льва Абрамовича знали миллионы современников. 

Самое сильное его произведение, «Кондуит и Швамбранию», увлеченно читают девчонки и мальчишки, а также их родители и по сей день. Это не просто смешная с грустными нотками история о двух братьях из провинциального городка, игравших в придуманную страну, но серьезная, пронизанная мощными токами рефлексии повесть о взрослении и болезненном расставании с иллюзиями — процессе, который длится порой всю жизнь.

Лёля и Ося, живущие в Покровске, — это сам Лев Кассиль и его младший брат Иосиф. Поставленные однажды в угол за провинность, дети, чтобы не тратить время даром, выдумывают сказочную страну — Швамбранию. Увлекаются, втягиваются в игру, стремясь сбежать, пусть и в мечтах, из скучной действительности. Юные робинзоны строят свой мир с нуля: рисуют карту, сочиняют историю государства и его жителей. В стране Большого Зуба Швамбрании торжествует социальная справедливость. Например, там нет лишних людей, «неподходящих для знакомства». Звучат ли тут приглушенные мотивы явления, маркированного в истории термином «черта оседлости»? По-видимому, звучат, хотя малая родина автора, Покровская слобода под Саратовом, находилась все же далековато от пресловутой «черты»...

Сочиняя все новые и новые подробности, братья как бы намечают для себя идеалы, которыми станут руководствоваться в будущей, реальной жизни. Тем временем Лёля поступает в гимназию, где царят чуждые ему нравы. Ученики дразнят и обманывают учителей. Те, в свою очередь, держат шкодливых гимназистов в страхе. «Дрррать вас надо, дрянь!» Уроки. Уроки. Уроки. Классные журналы. Кондуит. «Вон из класса!» «К стенке!»... Сизые шинели. Сизая тоска...» — весьма показательный ассоциативный ряд. 

Кондуит, вынесенный в заглавие, — штрафной журнал, куда надзиратель Цап-Царапыч записывает проделки мальчишек и причитающиеся им наказания. Это своего рода антипод Швамбрании: суровый быт так не похож на волшебный мир страны Большого Зуба!

Наступает 1917 год: отречение царя, революция. Недовольные учащиеся совместно с «мятежными» педагогами свергают опостылевшего директора Ювенала Богдановича по прозвищу Рыбий Глаз. А главное — сжигаются кондуиты, олицетворяющие «ненавистный режим». Бурные метаморфозы заставляют Лёлю на время забыть о Швамбрании. Но та вдруг начинает жить своей жизнью и не спешит безвозвратно кануть в прошлое. 

«В пространстве она не сократилась, хотя времени занимала теперь много меньше... Наступила эпоха упадка. Но случайные обстоятельства дали толчок новому расцвету государства Большого Зуба. Эти обстоятельства жили в большом заброшенном доме на нашей улице». В причудливой постройке, идеально приспособленной для игры в Швамбранию, Лёля встречает старого знакомца Кирикова — человека-поганку, одно время работавшего в гимназии учителем истории. Теперь он — алхимик, обещающий потчевать страждущих чудо-эликсиром: от одного глотка больные станут здоровыми, грустные — весельчаками, враги — друзьями, а все чужие — знакомыми. 

Вскоре Лёля застает человека-поганку в подпитии и понимает: хваленое снадобье — обыкновенный самогон. Мир не меняется по мановению волшебной палочки. Чудо нужно долго и кропотливо создавать собственными руками. Через некоторое время герой решается на поступок, как будто окончательно ставящий крест на грезах детства: когда в библиотеке заканчиваются дрова, он предлагает разобрать тот самый заброшенный дом. Пусть, мол, послужит реальному делу, настоящая жизнь куда важнее и интереснее придуманной.

В финале выросшие Лёля и Ося вновь возвращаются к «своей» стране, и младший брат настаивает: Швамбранию не следует считать детской блажью. Романтический идеал — вещь в человеческом обществе непреходящая, в основе своей полезная, созидательная. 

Схожей проблематике посвящались и другие детские книги советского периода. К примеру, всем известная повесть Катаева «Белеет парус одинокий». У главного героя, Пети, тоже есть младший брат, Павлик. Действие происходит в 1905-м. Петя оглушен встречей с реальностью, которая внезапно и бесцеремонно вторгается в его судьбу. В отличие от швамбранца Лёли, активно участвующего в конструировании нового мира, Петя становится сообщником революционеров практически случайно. Финал обеих книг амбивалентен: с одной стороны, реальность безжалостно убивает мечту, с другой — дается намек: жизнь мечты, сколь бы коротка она ни была, имеет едва ли не самую большую на свете ценность. У Катаева действительность становится источником вдохновения: увидев шаланду, уносящую в море беглого матроса, художник понимает, как окончить картину, и ставит на холсте белую запятую — парус...

Нечто подобное видим и у Кассиля. Повзрослевший герой вешает на стену щит Швамбрании, напоминающий о детских заблуждениях, волшебном плене, в котором долго пребывали братья. 

Не будь той игры, в которой мальчики впервые решали дилеммы «добра и зла», кто знает, какими бы они выросли. Книга Кассиля говорит именно об этом: самые важные принципы закладываются в раннем возрасте. Верно и то, что детско-юношеская романтика, пропитанная бунташным духом, бесконечно далека от понимания простой сентенции «Революция пожирает своих детей». Осю — реального, а не книжного — она «пожрала» как члена антисоветской организации спустя двадцать лет после победы Октября. Была ли в этом некая неизбежность, фатальная предопределенность? Лев Кассиль, приступая к столь же феерически талантливому, сколь и идеологически выверенному «Кондуиту», едва ли задавался схожими вопросами.

Первые советские десятилетия стали почти идеальным временем для появления подобных произведений, создававшихся на волне массовой веры в «светлое будущее». У людей, ощущавших себя сотворцами новой реальности, сильна была потребность внушить детям красивые, с точки зрения эпохи, идеалы.

Сегодня, повторимся, мы вправе считать их наивными или вовсе ошибочными. Но как не пожалеть, что таких увлекательных книг для детворы нынче, увы, не пишут...