Борт номер один

История русского Крыма и судьба Черноморского флота — понятия не просто близкие, а почти тождественные. Не зря же гимном Севастополя служит песня: «Легендарный Севастополь, неприступный для врагов. Севастополь, Севастополь — гордость русских моряков!» А 235 лет назад, аккурат в сентябре, был спущен на воду первый линейный корабль — «Слава Екатерины». Черное море тогда вновь, как и во времена Вещего Олега, становилось Русским. Боевая история севастопольского первенца оказалась сравнительно краткой, вместилась в одно десятилетие. Но это было славное время. И список морских викторий, к которым причастен парусник, впечатляет.

Детище Потемкина

В екатерининскую эпоху торжествовал принцип Петра Великого: «Всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет».

Отцом Черноморского флота по праву считается Григорий Потемкин. Князь создавал его спешно, ибо прекрасно понимал: не за горами новая война с Турцией. Великолепно оснащенные — с британской и французской помощью — османские эскадры десятилетиями хозяйничали на наших южных морских рубежах.

Автором проекта корабля, который призван был возглавить Черноморскую флотилию, стал выдающийся корабел Александр Катасанов. Этот самородок строил суда с тринадцати лет. Именно он предложил в свое время использовать медную обшивку для подводной части парусника, внедрил и много других ценных новшеств.

Потемкин в ту пору ходатайствовал перед императрицей о произведении «честного человека» подполковника Катасанова в полковники. Александр Семенович стал ведущим корабельным мастером адмиралтейского правления. Через несколько лет по его чертежам создавали еще четыре однотипных судна: кроме «Славы Екатерины» — «Святой Павел», «Мария Магдалина», «Александр» и «Святой Владимир».

Корабль, которому дали имя императрицы, строили на совесть. Три года мастера во главе с Семеном Афанасьевым трудились на Херсонской верфи, и наконец 27 (16) сентября 1783 года первенец Черноморской эскадры сошел со стапелей, чтобы вскоре встать на вахту в Севастопольской бухте. Величественный парусник мог принять на борт от 66 до 76 орудий. В относительно мирное время экипаж составлял 476 человек, в военный период — на 100–200 больше. Первым командиром назначили сербского графа Марко Войновича, опытного мореплавателя, недурно проявившего себя еще во время первой — при матушке-Екатерине — Русско-турецкой войны. В прошлом историки частенько представляли этого уроженца Балкан бесталанным и трусоватым флотоводцем. Да, он не выдерживал сравнения с великим Ушаковым. Но Графская пристань в Севастополе названа в честь Войновича, и в славной истории Черноморского флота он отнюдь не пятое колесо в телеге.

В мае 1787-го город моряков посетила путешествовавшая по югу России государыня. Императрица провела смотр кораблей, уделив особое внимание своей «Славе». В письме к немецкому дипломату и мыслителю Фридриху фон Гримму не преминула восхититься преображением Крыма и рождением флота: «Здесь, где тому назад три года ничего не было, я нашла довольно красивый город и флотилию, довольно живую и бойкую на вид; гавань, якорная стоянка и пристань хороши от природы, и надо отдать справедливость князю Потемкину, что он во всем этом обнаружил величайшую деятельность и прозорливость».

Атакуйте во что бы то ни стало

С первых дней войны с турками 1787–1791 годов «Слава Екатерины» являлась флагманом нашей эскадры на Черном море. Григорий Потемкин напутствовал капитана Войновича: «Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало... хотя бы всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля».

Морская стихия оказалась опаснее неприятельских пушек. В сентябре 1787-го эскадра едва не погибла в бурю. Шторм продолжался пять суток. Фрегат «Крым» затонул, а «Марию Магдалину» ветер гнал до Босфора, и там она попала в турецкий плен. Ценой героических усилий русским удалось спасти основную часть своих кораблей. «Слава Екатерины» потеряла все три мачты, но в остальном была сохранена и приведена в Севастополь. Хотя до Потемкина дошли панические слухи о крушении всей эскадры...

Григорий Александрович впал в отчаяние: шло прахом дело его жизни. Императрице писал: «Матушка Государыня, я стал нещастлив. При всех мерах возможных, мною предприемлемых, все идет навыворот. Флот севастопольский разбит бурею; остаток его в Севастополе — все малые и ненадежные суда, и лучше сказать, неупотребительные. Корабли и большие фрегаты пропали. Бог бьет, а не турки». 

Баловень судьбы подумывал об отставке: «Спазмы мучат, и ей-Богу, я ни на что не годен. Теперь нужна холодность, а меньше большая чувствительность, какова во мне. К тому же, Боже сохрани, ежели бы сделалась какая потеря, то, если не умру с печали, то, наверно, все свои достоинства я повергну стопам твоим и скроюсь в неизвестности. Будьте милостивы, дайте мне хотя мало отдохнуть».

Тревога-печаль охватила и русскую Афину Палладу. До нее дошел слух о том, что после шторма ее «Слава» оказалась у неприятеля. Царица рекомендовала Потемкину: «Пожалуй, переименуй сей корабль, буде он у нас. Не равен случай, не хочу, чтоб злодеи хвастались, что «Слава Екатерины» в их руках». Князь Таврический не стал спорить, и с 1788 года парусник звался «Преображением Господним».

С Божьей помощью

Боевым крещением для эскадры, которой командовал Войнович, стало сражение у острова Фидониси в июле 1788-го. Здесь впервые проявился флотоводческий талант Федора Ушакова. Севастопольцы встретились с турками неподалеку от устья Дуная. Те значительно превосходили по количеству пушек: 1100 против 550. К тому же располагали орудиями большего калибра. Битва началась с бесшабашного нападения османов на наш авангард. Правила морского боя предписывали флагману нахождение в центре линии. Ушаков же на борту «Святого Павла» (находился в авангарде) возглавил контратаку. Этим приемом он и впредь будет ставить в тупик бывалых турецких моряков. Что же касается «Преображения Господня», то на его счету в том сражении — потопленная турецкая трехмачтовая шебека и серьезный урон, нанесенный двум адмиральским кораблям противника.

Уж тут Екатерина ликовала: «Действие флота Севастопольского меня много обрадовало: почти невероятно, с какою малою силою Бог помогает бить сильные Турецкие вооружения! Скажи, чем мне обрадовать Войновича? Кресты третьего класса к тебе уже посланы, не уделишь ли ему один, либо шпагу?»

Марко Войнович получил орден Святого Георгия III степени. Ушаков навсегда заслужил доверие Потемкина. Та битва не оказала решающего влияния на ход войны, однако русские моряки никогда не забудут Фидониси — ведь там была одержана первая победа Черноморского флота!

В следующей баталии эскадру возглавлял уже сам Ушаков. Турки готовили десант в Крым. Будущий великий адмирал надеялся перехватить их флот после выхода из Анапы, преградить ему путь в Азовское море и к Крыму. По канонам линейной тактики следовало начать обстрел «на якорях», однако Ушаков рискнул провести сражение под парусами. Он приказал фрегатам выйти из общей линии строя, образовать резерв, чтобы использовать его в решающий момент.

Главную роль сыграл корабль «Преображение Господне». Его команда проявила высочайшее мастерство в прицельной стрельбе — турки попали под огонь с русского флагмана. Только быстроходность их судов позволила им спастись. О высадке на крымской земле враг уже не помышлял.

А Федор Федорович рапортовал: «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей. Они стреляли в неприятельские корабли не часто и с такой сноровкой, что, казалось, каждый учится стрелять по цели, сноравливая, чтобы не потерять свой выстрел. Прошу наградить команду, ибо всякая их ко мне доверенность совершает мои успехи; равно и в прошедшую кампанию, одна только их ко мне доверенность спасла мой корабль от потопа, когда штормом носило его по морю». В ответ императрица написала: «Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным».

Через месяц эскадру ждало новое сражение, в котором бывшая «Слава Екатерины» отличилась особо. Основные силы Гусейн-паши располагались в районе нынешней Одессы: 14 линейных кораблей, восемь фрегатов, больше двадцати других посудин. Когда турки обнаружили русских, идущих под парусами тремя колоннами, атаковать не решились. Ушаков по-суворовски использовал фактор внезапности. Османы рубили канаты, беспорядочно отступали, теряя впопыхах остатки воинской дисциплины. Наш строй надвигался как неотвратимое наказание. Неприятельский авангард успел уйти далеко, прочие турецкие суда оказались на грани гибели. Гусейн остановил бегство и попытался организовать построение для новой схватки. В боевой порядок стали и наши корабли. Русский адмирал дирижировал сражением мастерски: легко предугадывал действия противника, молниеносно реагировал на любой его ход.

«Преображение Господне» устремилось в атаку на мощнейший парусник «Капудание». Турки сражались ожесточенно, но не устояли под огнем, подняли белый флаг. А вскоре их корабль потонул — вместе с казной и сотнями моряков. Капитаном «Преображения Господня» в те месяцы был Яков Саблин, один из наиболее способных и храбрых учеников Ушакова. Саблинские матросы стреляли экономно и точно, никогда не теряли присутствия духа и не проиграли ни одной корабельной дуэли.

В эскадре Ушакова все суда остались целыми. Погибших — двадцать человек, немногим больше — раненых, у турок — свыше двух тысяч убитых. Соотношение потерь — фантастическое. Моряки султана после такой пощечины надолго потеряли веру в собственные силы. Хозяйничать на Дунае османы далее не могли. В дружеском письме Михаилу Фалееву эмоциональный Григорий Потемкин не скрывал радости: «Наши благодаря Богу такого перцу туркам задали, что любо. Спасибо Федору Федоровичу!»

Проучить русского Ушак-пашу

Последней в этой войне стала битва при Калиакрии. («Красивый мыс»  — так это название переводится с греческого — расположен в Болгарии, хорошо известен знатокам тамошних курортов: до Золотых Песков и Албены оттуда рукой подать.) В помощь туркам подоспело подкрепление из Африки. Предводительствовал у них искусный флотоводец Сеид-Али, выходец из Алжира. Он сплачивал своих моряков горделивыми заявлениями, в которых клялся жестоко проучить русского Ушак-пашу. «Я приведу его в Стамбул, закованного в цепи!»

Ушаков напал неожиданно. Провел свои суда под огнем береговых батарей, между турецкой эскадрой и гаванью. У османов началась паника. С борта «Преображения Господня» наши открыли прицельную, как водится, стрельбу. Сеид-Али попытался «поймать ветер», дабы пойти в атаку. Грозный ответ русских моряков решил судьбу сражения. Турецкий флагман потерял паруса, его палуба запылала. Израненного вражеского адмирала чудом спасли от смерти соратники. А на «Преображении Господнем» почти все осталось в целости и сохранности. 

«О великий! Твоего флота больше нет!» — так паши начали свой доклад султану Селиму III, всерьез опасавшемуся, что Ушаков направит свои силы к Босфору. Турции ничего не оставалось, как повести себя на переговорах в высшей степени осмотрительно. Моряки завоевали для России выгодный и крайне своевременный Ясский мир. В те дни ни у кого не было сомнений: не зря Потемкин затеял строительство Черноморского флота.

«Слава Екатерины», «Преображение Господне» — давным-давно этот боевой корабль не значится в каких-либо реестрах. Но в нашей великой истории он, конечно же, остался — непобедимым защитником Крыма и всей России.

В 1972 году в Херсоне установили памятник славному паруснику. На постаменте выбита надпись: «Здесь в 1783 году построен первый 66-пушечный линейный корабль Черноморского флота «Слава Екатерины».