От Курска и Орла война нас довела

Ранним утром 5 июля 1943 года Верховный главнокомандующий находился у себя на даче. Он не спал всю ночь, с нетерпением ожидая срочных сообщений с фронта. Наконец раздался телефонный звонок… «Не торопясь, Сталин поднял трубку ВЧ. Звонил Рокоссовский. Радостным голосом он доложил: «Товарищ Сталин! Немцы начали наступление!» «А чему вы радуетесь?» — несколько удивленно спросил Верховный. «Теперь победа будет за нами, товарищ Сталин!» — ответил Константин Константинович»...

В этих строках из воспоминаний Александра Голованова (в 1943-м — командующий авиацией дальнего действия, генерал-полковник) бесценно каждое слово. Тут и прямое указание на великий талант полководца, чей расчет полностью оправдался, и наведение фокуса на ключевой момент нашей истории.

На Восточном фронте — перемены

У нас почему-то любят цитировать высказывание Уинстона Черчилля: «Три огромных сражения за Курск, Орел и Харьков, все проведенные в течение двух месяцев, ознаменовали крушение германской армии на Восточном фронте». Хотя, с одной стороны, британец отметил то, что очевидно для всех и каждого, с другой — вольно или невольно «сузил» значение триумфа Красной армии до масштабов Восточного фронта. Напрашивается вопрос, впрочем, сугубо риторический: «А что происходило в тот же период на Западном фронте?..»

Курское сражение — не только переломный этап в ходе Второй мировой, но и крупнейшая в истории человечества танковая битва. Именно тогда в полной мере проявилось полководческое искусство советского командования. Намерения противника оно просчитало настолько четко, а меры противодействия продумало так грамотно, что гитлеровцы еще до начала своей операции были обречены на провал.

Немцы слыли отменными специалистами, громили противников, значительно превосходивших их по численности, как это было в 1940-м в боях против французов, британцев, бельгийцев, голландцев. Примерно то же самое повторилось в 1941-м и 1942-м на советской земле: бронированные армады концентрировались на узких участках, проламывали позиции, формировали «котлы» окружений, брали в плен или уничтожали метавшихся в условиях всеобщей паники и хаоса солдат.

В 1943-м положение на фронте сильно изменилось. Позади были Сталинград, контрнаступление Красной армии, растрепавшее врагов, гнавшее их прочь от Волги и Кавказа.

Правда, наши войска несколько переоценили тогда свои успехи — Германия все еще была очень сильна. Перебросив резервы, фашисты нанесли встречные удары. Весенняя распутица, моря грязи на некоторое время развели сражавшихся. Фронт замер, образовав дугу шириной около 200 км и глубиной 150 км. В центре — освобожденный Курск, на флангах — оставшиеся в оккупации Орел и Белгород.

Операция «Цитадель»

Германское командование планировало летом вновь перейти в наступление. Однако после двух лет тяжелейшей войны фрицы не могли атаковать по всем направлениям, были вынуждены сосредоточивать силы на одном из участков — на Курской дуге. Требовалось прорвать советские фланги, и тогда угроза оказаться в мешке замаячила бы перед двумя нашими фронтами — Центральным и Воронежским. При таких обстоятельствах для врага открывались пути в глубь России...

Эту потенциально благоприятную для них ситуацию гитлеровцы обсуждали еще в марте 1943-го. Намечали подвезти за время распутицы горючее и боеприпасы, от Белгорода двинуть группу армий «Юг», от Орла — группу армий «Центр». И вдруг выяснилось: обе оказались сильно обескровлены, нуждались в пополнениях. Операцию под названием «Цитадель» отложили на июнь. Но и этого срока оказалось мало. Генералы принялись доказывать фюреру, что у русских сильная оборона, а войска вермахта еще не оправились от зимних боев и нуждаются в дополнительном усилении танками и артиллерией. Командующий 9-й армией Вальтер Модель уговаривал вообще не наступать, а закрепиться на ранее занятых рубежах.

Выжидать и обороняться Гитлер не желал — прежде всего из политических соображений. После Сталинграда зашаталась вся коалиция — Италия, Финляндия, Румыния, Венгрия, Словакия, Болгария стали лавировать, искать возможности выхода из войны. Да и в самой Германии нарастало уныние. Взбодрить немцев, а заодно воодушевить союзников могла только большая победа. Операцию «Цитадель» тем не менее еще раз отложили — теперь уже на начало июля.

Нацистская верхушка, основываясь на опыте прошлых лет, верила, что победа возможна, гипнотизировала себя пропагандистскими штампами: русские побеждают лишь зимой, им помогает «генерал Мороз».

На флангах Курской дуги гитлеровцы образовали два кулака — 2700 танков, 2000 самолетов, 900 000 солдат. Особые надежды возлагали на новейшие «Тигры», «Пантеры», самоходки «Фердинанд».

Вспомнить Румянцева, вспомнить Кутузова...

Трехмесячную передышку наша страна использовала лучше, чем неприятель. В 1943 году вышли на полную мощность заводы, эвакуированные из западных областей, завершилось переоборудование других предприятий. Советская промышленность обогнала вражескую, и это было невероятным достижением, голодные женщины, старики и дети, стоявшие за станками, превзошли чуть ли не всю Европу — Германию, Италию, Францию, Бельгию, Голландию, Чехию, Польшу. Самоотверженный труд работников тыла обеспечил Красной армии почти двукратный перевес в танках и артиллерии, почти трехкратный — в авиации.

Изменилось качество наших войск, окрепла уверенность бойцов в себе.

Превосходно действовали разведчики. С планом «Цитадель» Сталина ознакомили на три дня раньше, чем его утвердил Гитлер; подтвердили концентрацию противника под Орлом и Белгородом.

Командующий Воронежским фронтом Николай Ватутин предлагал упредить немцев, ударить первыми. Георгий Жуков, начальник Генштаба Александр Василевский и командующий Центральным фронтом Константин Рокоссовский высказались за другое решение, поддержанное Сталиным, — дождаться наступления врага, измотать его, находясь в обороне, а уж потом перейти в контратаку.

Подготовка была проведена колоссальная. Курскую дугу прикрыли Центральный и Воронежский фронты — 1,3 миллиона человек, 20 000 орудий, 3300 танков, 2650 самолетов. В тылах развернулся резерв, Степной фронт — 580 000 человек, 1600 танков, 9000 орудий. Наши воины вырыли 11 000 км траншей, оборудовали минные поля, противотанковые опорные пункты. Появились противотанковые истребительные полки, в которые отбирали лучших артиллеристов, натренированных в снайперской стрельбе: если нельзя поразить лобовую броню «Тигра» или «Пантеры», то можно попасть по гусеницам, стволу пушки, смотровым щелям. Наше командование запланировало провести фланговые операции «Кутузов» и «Полководец Румянцев». По сути, это была ловушка, ей предстояло сработать тогда, когда немцы увязнут в боях...

Лоб в лоб

5 июля земля затряслась от разрывов бомб и снарядов, задрожала под гусеницами танковых лавин.

Впоследствии Жуков и Василевский признавали: если бы артиллерийскую контрподготовку провели на полчаса позже, то она накрыла бы скопища германских солдат. Но — поспешили, и потери врага оказались незначительными. На второй день, стремясь облегчить положение изнемогавшей пехоты, пытались нанести контрудары. На северном фасе Константин Рокоссовский бросил вперед 2-ю танковую армию, на южном — такой же приказ двум танковым корпусам отдал Ватутин. Увы, маневр опять оказался преждевременным. Русские танкисты столкнулись лоб в лоб с большой массой вражеской бронетехники, понесли тяжелые потери.

Эти неудачи не изменили общего хода сражения. Наши солдаты показали себя настоящими героями. Поля под Орлом и Белгородом были усыпаны телами противника, грудами искореженного металла. На северном фасе 9-я армия Моделя за неделю сумела продвинуться всего на 12 км и была порядком измочалена. Командующий группой армий «Центр» Ханс фон Клюге силился во что бы то ни стало продавить оборону советских войск, начал перебрасывать дивизии с соседнего участка.

Но именно этого и ждали наши военачальники. Пока армии Рокоссовского сдерживали шквальный натиск, к северу изготовились для совместного удара Брянский и Западный фронты, 12 июля они перешли в наступление и опрокинули немцев, двинулись прямо в тылы ударной группировке Моделя. Вот теперь ловушка сработала!

В тот же день разыгрались две битвы железных армад. Западнее Прохоровки главные силы 5-й танковой армии схлестнулись с четырьмя дивизиями гитлеровцев, а южнее Прохоровки три германские дивизии противостояли бригадам генерала Кузьмы Труфанова. Обе стороны понесли огромный урон, однако к советским войскам выдвигались подкрепления, а ударные кулаки нацистов к тому моменту пополнялись уже дважды, и подмогу им ждать было неоткуда...

После ряда неудач германские военачальники задергались, принялись снимать войска с одного направления, чтобы ликвидировать угрозу на другом. А это создало благоприятные условия для нашего Центрального фронта. Красная армия перешла в наступление...

Освобождение

Стратегические и оперативно-тактические приемы, впервые использованные во время Курской битвы, — систему последовательных ударов на разных участках, заставляющих врага метаться и распылять силы, — советское командование применяло вплоть до конца Великой Отечественной.

Добавили жару фашистам партизаны. 3 августа на железные дороги вдруг выплеснулись отряды Белоруссии, Украины, Смоленщины, Брянщины, всюду заполыхали зарева рельсовой войны. В критический для неприятеля момент, когда ему, как воздух, требовались резервы, техника, боеприпасы, поток перевозок сократился на 35–40 процентов, а дороги через Белоруссию оказались совершенно парализованы.

Западный, Брянский и Центральный фронты обтекали германскую группировку под Орлом с трех сторон. Клюге и Модель не желали повторять судьбу Паулюса, бросились вытаскивать войска из наметившегося мешка.

5 августа Орел праздновал освобождение.

На другом фасе Курской дуги повторилось то же самое. 17 июля перешли в наступление наши Юго-Западный и Южный фронты. Командующему группой армий «Юг» Эриху фон Манштейну пришлось раздергивать свои силы, отправлять их то южнее — прикрывать Донбасс, то севернее — под Орел. Воронежский и Степной фронты сломили ослабленную группировку и взяли Белгород — также 5 августа.

Когда Сталину доложили об этом, он вспомнил, что в царской России выдающиеся победы отмечали звоном колоколов и всеобщими молебнами. В советских условиях вождь предложил новую традицию — салюты. Небо над Москвой впервые расцветилось ракетами, торжествующе грохнули праздничные залпы.

Дорога на Берлин

Гитлер осознал провал своих планов 11 августа. В этот день он подписал директиву о строительстве мощнейшей позиционной обороны, которая должна была протянуться по рекам Великой, Днепру, Молочной, упираясь флангами в Финский залив и Азовское море. И теперь нацисты не смирились с разгромом, предприняли еще одну попытку кардинально изменить ситуацию, лихорадочно возводили укрепления под Харьковом, превращали крупный русский город в неприступную крепость. С заводов им везли новенькие танки, экипажи разбитых машин получали свежую технику. Остатки корпусов немцы переформировывали прямо на ходу и тут же бросали в контратаки.

Основные усилия наших армий были перенесены как раз на харьковское направление. Сюда поворачивали группировки из-под Орла, из Донбасса, перемещались силы Степного, Воронежского и Юго-Западного фронтов.

С тяжелыми боями русские окружали город, однако преднамеренно не замкнули кольцо, дорога в собственный тыл осталась для противника свободной. Это оправдало себя: немцы не выдержали, стали выбираться из крепости, а их били артиллерией, авиацией, громили в открытой степи.

Дата освобождения Харькова, 23 августа, считается завершением Курской битвы, Днем воинской славы России. Самоотверженность наших солдат и офицеров, героический труд всего народа, умелое командование обеспечили грандиозную победу. Хребет нацистской империи надломился. Она лишилась последних надежд выиграть войну. Отныне инициатива прочно перешла к Красной армии. Век Третьего рейха стал исчисляться не столько годами, сколько километрами: от Курска, Орла, Белгорода — до Берлина.