«Книжное учение во вкусе есть сладко...»

«Аз, буки, веди страшат как медведи», «Юс да ижица — конец делу ближитца» — эти непонятные современному школьнику поговорки напоминают о временах, когда выучить азбуку было весьма непросто. Старинные методики обучения грамоте сегодня кажутся слишком архаичными, неудобными, даже путаными, однако следует признать: на протяжении многих веков свою задачу они успешно выполняли, служа делу народного просвещения, развития и становления великой нации.

Когда-то ученики сперва запоминали названия букв (которых было больше, чем в нашем алфавите, — 45), повторяя их вслед за учителем. Затем составляли слоги и тоже их заучивали: «буки», «аз» — ба, «веди», «аз» — ва... И только после этого начинали читать «по складам», называя каждую букву, потом — «по верхам», не произнося названия литер и отдельные слоги. В общем, прежде чем воспроизвести какую-то осмысленную фразу, нужно было уделить очень много времени элементарной зубрежке. Неудивительно, что некоторые учителя полагали: заставить выучить наизусть куда легче, чем подготовить к самостоятельному чтению. Новгородский архиепископ Геннадий в XVI веке о таких педагогах говорил, что они не учат, «а только портят».

Древнерусских азбук до наc дошло очень мало, а самые старые относятся к XI веку. Одна из них — барельеф на стене церкви Святой Софии в Киеве, другая — учебная, написанная на бересте. Берестяные были в ходу несколько столетий. Изобретателем первого на Руси полноценного учебного пособия для освоения азов грамоты стал первопечатник Иван Федоров, который делал все возможное для того, чтобы «по свету рассеивать и всем раздавать духовную пищу». Свой первый букварь он издал во Львове в 1574 году, то есть 445 лет назад.

Его «Азбука» начинается с алфавита, затем приводится «впятословие» — так называли полный набор литер, расположенных в обратном порядке. Далее буквы располагаются несколькими колонками вразбивку. Следующие упражнения представляют собой запись двух- и трехбуквенных слогов, с усвоения которых традиционно начиналось обучение чтению и письму. Во второй части букваря представлены молитвы, изречения из притч Соломона и посланий апостола Павла, служившие краткими текстами для закрепления навыков.

В основу «Азбуки» был положен все тот же трудоемкий буквослагательный метод — иного тогда просто не знали. Но через сто лет с небольшим ситуация изменилась кардинально, появился букварь, который можно назвать предком всех современных.

Его автором стал один из образованнейших людей своего времени, иеромонах московского Чудова монастыря Карион Истомин. Этот яркий представитель русского просвещения был человеком всесторонне одаренным — педагогом, поэтом, художником. Называют Истомина и первым русским детским писателем.

Он служил учителем царских детей, именно для них создавал иллюстрированный «Лицевой букварь», ставший замечательным, новаторским, по-настоящему прогрессивным учебником XVII–XVIII веков.

Сначала изготовил его в двух рукописных экземплярах. Первый поднес в 1692 году матери Петра I Наталье Нарышкиной — для ее внука, царевича Алексея. Второй годом позже был вручен двоюродным сестрам наследника престола. Одновременно автор заказал работу над букварем граверу Оружейной палаты Леонтию Бунину. Печатная версия увидела свет в 1694-м, 325 лет назад. Тираж составил 106 экземпляров. Причем в конце книги оба мастера представлены равноправными соавторами: «Сей Букварь счинил Иеромонах Карион, а знаменил (рисовал) и резал Леонтий Бунин». В гравюре невозможно было воспроизвести позолоту, которой покрывались рукописные фигурные буквы, но Бунин выполнил инициалы столь виртуозно, что они не выглядят беднее золоченых.

Издание не походило на прежние, строгие и лаконичные, учебники. В нем все было ново, наглядно, живо и увлекательно. Каждой букве посвящалась особая страница, где много всякой всячины, причем в три яруса.

Вверху шли литеры: узорный инициал, образцы каллиграфического почерка, уставные начертания буквы, множество ее скорописных версий, а также фонетические аналоги в других языках — греческом, латинском и польском. Букварь заранее готовил юного читателя к предстоявшему изучению иностранных слов.

Рядом с буквами — воин с копьем и трубой, в латах и шлеме с пером («аз»), сокольничий, держащий в руке птицу («червь»), мужчина и женщина в европейских нарядах («иже»), другая пара в русском платье («мыслете»), — в силуэтах фигурок угадываются очертания букв. Здесь представлены, можно сказать, простые и поучительные шарады (взамен унылой зубрежки), дающие ученику радостное ощущение открытия.

Составленные из человеческих фигур буквицы часто встречались в книгах средневековой Руси, но потом они почти на два века были вытеснены орнаментом: балканской плетенкой, византийским узорочьем, «фряжскими травами» (травяными узорами). «Лицевой букварь» возвратил к жизни свое, родное, почти забытое искусство.

Несмотря на то, что Карион Истомин адресовал букварь не только отрокам, но и отроковицам, большинство героев фигурных инициалов — люди военные. Костюмы и облик многих персонажей указывают на иноземную природу образцов, которыми пользовался гравер. Непринужденность поз, свойства композиций, за которыми не сразу угадываются знаки алфавита, характерны для европейских инициалов периода барокко.

И все же Леонтий Бунин оставался истинно русским мастером. Творчески переработав европейские клише, он привнес те мягкость и простоту форм, что были издавна присущи книжным миниатюрам московской школы. Из пестрого, многообразного исходного материала (близкие по стилистике фигуры воинов можно увидеть, например, в одном из алфавитов Иоганна Теодора де Бри) художник создал свой собственный, стройный и цельный алфавит.

Посреди страницы вместо абстрактных слогов прямо-таки толпятся реальные и фантастические существа, предметы и явления, чьи имена-названия начинаются с одной и той же буквы.

Вот первый человек Адам возносит молитву Богу. Над ним из-за облаков выглядывает «Априлий-месяц». Тут же знаки планет — Афродита (Венера) и Арес (Марс). Между небом и землей парит раскрытый учебник «Арифметика», а рядом с ним драгоценный «анфраз-камень». Все это выглядит очень изящно и символично.

Азия, Африка, Америка, крылатое чудовище «аспид», необычное, напоминающее обезьяну животное «аранатакоза» и самый обыкновенный петух на пригорке, по-старинному «алектор». Недаром книжную иллюстрацию Истомин определял как «дивную сотворенность».

Опередивший свое время просветитель впервые на Руси провозгласил истину: ребенок вначале смотрит, а потом читает. Спустя 200 лет Александр Блок охотно подтвердит это тонкое психологическое наблюдение: «Словесные впечатления более чужды детям, чем зрительные. У детей слово подчиняется рисунку».

Всего в «Букваре» более 400 иллюстраций. Среди ассоциированных с буквами образов есть и узнаваемые в XXI веке предметы, и незнакомые для нас фигуры, пробуждающие дополнительный интерес, например, изображения животных, которые на Руси никогда не водились. Все это способствовало лучшему запоминанию букв.

«Педагогические стихи» занимают последнюю треть листа и объясняют изображенное, внушают добродетельные мысли, любовь к учению, книге.

Киты суть в морях, кипарис на суше,
Юный, отверзай в разум твоя уши.
В колесницу сядь, копием борися,
Конем поезжай, ключом отоприся.

Корабль на воде, а в дому корова,
И кокошь в требу, и людем здорова.
Отложи присно тщеты недосуги,
Колокол слушай, твори в небе други.

«Книжное учение во вкусе есть сладко», — говорил Карион Истомин. Обязательные в средневековых букварях цитаты из богослужебных книг почти отсутствуют, их место занимают понятные юным читателям духовно-моральные наставления.

В издании отразились едва ли не все художественные пристрастия и культурные течения эпохи, одинаковый интерес к западным эталонам и собственным традиционным формам и сюжетам. По мнению выдающегося отечественного искусствоведа Алексея Сидорова, «Лицевой букварь» стал блестящим результатом поиска русского национального варианта книги общеевропейского типа. Издание Истомина — Бунина — скорее уникальный альбом, сборник образцов, а не обычный гроссбух для чтения. «По этому альбому многому может научиться и мастер книги, прежде всего — искусству рисования отдельной буквы».

Этот удивительный букварь был хорошо знаком представителям всех сословий русского общества вплоть до XIX столетия. До сих пор листы из него нередко используются в качестве иллюстраций, рассматривать которые одинаково интересно и детям, и взрослым.