Иван Сытин: «Единственное благо человека — быть грамотным»

Окончание. Начало в предыдущем номере.

«Русское слово» и журналистское дело

Случайная встреча с Чеховым в доме у Михаила Саблина в 1893 году вывела «Товарищество Сытина» на новый виток развития. Антон Павлович попросил Ивана Дмитриевича напечатать небольшой сборник рассказов. Так началось знакомство, переросшее в крепкую дружбу. Мечтой Льва Толстого было издание народной книги, Чехов мечтал о народной газете, горячо убеждал начать ее выпуск. Однако это было совсем непросто. В 1897-м Сытин, прослывший «либералом» и «мужиком», вместе с издателем газеты «Русское слово» Анатолием Александровым отправился на прием к всесильному Константину Победоносцеву. Александров просил разрешения передать коллеге права на свою газету. Посмотрев на ходатаев сквозь знаменитые очки, обер-прокурор Св. Синода заявил: «Ну, Сытину-то я не желаю помогать. Вы нам наделали массу зла. Вы вывели нам писателей в народ. Толстого, Гаршина, Короленко. Все, все — Вы!» (Именно на этом драматическом моменте Иван Дмитриевич обрывает повествование своей «сказки про Иванушку-дурачка».)

Он стал действовать хитрее: открыл через подставных «благонадежных» лиц газету со звучным названием «Россия». Два года дела редакции шли ни шатко ни валко, а потом Сытин перекупил ее практически у самого себя и переименовал в «Русское слово». Но тираж упал до 30 тыс. экземпляров. В 1901 году после чехарды кадровых перестановок на пост главного редактора пришел известный фельетонист Влас Дорошевич — тот самый, запомнившийся Сытину проныра. Как оказалось, подобные черты характера весьма кстати настоящему газетчику. Теперь маститый журналист был вправе предъявить свои условия. Договор работодателя и исполнителя таков: «Уволить всех реакционных сотрудников; Сытин не должен вмешиваться в редакционную деятельность; Дорошевич в течение трех лет обязуется давать для «Русского слова» 52 воскресных фельетона в год, а также отдельные статьи по текущим вопросам общественной жизни. Числом не менее 52 в год». С момента подписания Влас Михайлович становился самым щедро оплачиваемым журналистом России — оклад 50 000 рублей в год. Но условия договора выполнялись не строго. Дорошевич, даже живя по принципу «ни дня без строчки», не мог совмещать творческую работу с организаторской. Сытин ввел в редколлегию своего зятя Федора Благова. Штатными сотрудниками редакции стали фельетонист Александр Амфитеатров, новостник Игнатий Потапенко, репортер Владимир Гиляровский. Сотрудничали с газетой Василий Немирович-Данченко, Максим Горький, Иван Бунин, Александр Куприн, Леонид Андреев, Вячеслав Иванов.

Дорошевич руководствовался девизом: «Прекрасно быть мечтателем. Прекрасно быть поэтом. Но рецепты больным не пишутся в стихах, там, где речь идет о бытии народа, быть практичным — долг». И хотя кабинет заседаний редколлегии украшал портрет писателя-мечтателя, певца размеренной русской жизни Чехова, газетчики работали в лучших традициях американской прессы: круглые сутки у телефона в редакции дежурил секретарь, любое сообщение могло стать сенсационной новостью, любой совет читателя принимался с благодарностью. Главный редактор, остроумно подметив, что в Москве случаются лишь происшествия, а события происходят в Петербурге, открыл в тогдашней столице корреспондентский пункт со штатом в сто человек. А потом впервые в истории русской журналистики возникли корпункты «Русского слова» по всей стране — Харьков, Киев, Варшава, Хабаровск. Тираж газеты с первоначальных 13 тыс. поднялся (к 1916 году) до 700 тыс. экземпляров. В 1904-м редакция переехала в дом 18 на Тверской, устроенный на манер парижских издательств.

Газета проводила телеграфные анкетирования, как сказали бы сегодня — социологические опросы, касавшиеся всех сторон общественной жизни. Премьер-министр Витте не без зависти констатировал: «Такой быстроты собирания сведений нет даже у правительства!» На что главред гордо ответствовал: «Так на то мы и газета!»

«Русское слово» величали в народе «фабрикой новостей», а фабриканту Сытину так понравилось чувствовать себя «четвертой властью», что он приступил к выпуску иллюстрированного приложения «Искры». В 1903 году купил права на журнал «Друг детей» и пригласил к сотрудничеству в нем Куприна, Мамина-Сибиряка и других прекрасных писателей. Через год выпускал еженедельник «Война с Японией». В 1906 году открыл газеты «Правда Божия» и «Русская правда». В 1907-м финансировал «Вестник книжного, учебного и библиотечного дела» и журнал «Для народного учителя». В 1913 году выпускал журналы «Заря» и «Голос минувшего». Через три года скупил контрольный пакет акций главного русского журнала «Нива».

У Ивана Дмитриевича работали самые грамотные рабочие, их производительность труда была самой высокой — благодаря техническим новшествам, передовым технологиям, за которыми всегда следил Сытин.

В начале 1913-го экспедитором в типографию «Товарищества И.Д. Сытина» нанимался никому доселе не известный поэт из Рязани Сергей Есенин. Позже он занял должность подчитчика (помощника корректора). Весной 1913-го молодой буян и повеса примкнул к революционно настроенным рабочим типографии, распространял нелегальную литературу, участвовал в забастовках и демонстрациях протеста. В документах охранки его кличка — Набор. За ним устанавливали слежку, в его квартире проходил обыск. В типографии же начался служебный роман Есенина с корректором Анной Изрядновой, а несколько позже у них родился сын Юрий.

О чем мечталось юбиляру

В 1916-м пышно отмечалось 50-летие трудовой деятельности Ивана Сытина, к этой дате «Товарищество» подошло с солидным списком побед: 26 медалей и дипломов всероссийских и международных выставок. Но главное — к этому моменту у издателя и медиамагната практически не было конкурентов в России (Сытин уверял, что в Европе — тоже). Еще в 1903 году его товарищество скупило типографию Васильева, в 1904-м — Соловьева, в 1905-м — Орлова. В 1909-м выкуплен контрольный пакет «Контрагентства А.С. Суворина». В 1913-м стал сытинским писчебумажный синдикат, и можно уже было не беспокоиться о цене на бумагу. Тогда же в империю Сытина вошел торговый дом Коноваловой, а в 1914-м — Кудинова. В 1916 году «Товарищество в нефтяной промышленности» помогло стать независимым от цен на энергоносители. Одновременно было выкуплено «Московское товарищество издательства и печати Н.Л. Казецкого» и основной пай издательства Маркса, выпускавшего «Ниву».

Юбилей своей трудовой деятельности Сытин хотел ознаменовать открытием в Москве «Дома книги» — не только торгового предприятия, но академии книжного производства, университета печатного дела. Оставшись на вершине успеха в гордом одиночестве, Иван Дмитриевич продолжил мечтать о большем: открыть собственную писчебумажную фабрику под Москвой, а при ней — городок печатников, в котором — свои школы, больницы, почта, телеграф, театр и церковь; создать на богатом лесами Русском Севере гигантское бумажное производство; учредить всероссийскую сеть газет с собственными типографиями, телефонно-телеграфической связью, агентством новостей с выходом за рубеж.

Мысля уже в государственном масштабе, Сытин понимал, что пришло время открывать в России тысячи профессиональных училищ, школ, оборудовать их по последнему слову техники, снабдить хорошими учебниками. Намеревался создать для учителей народных школ дворец-университет, а детское образование и воспитание начинать с… кустарной игрушки, популяризировать народные промыслы и ремесла, сделать, таким образом, обучение более наглядным, прививать практические трудовые навыки, чтобы у нового поколения россиян были не только светлые головы, но и умелые руки. Собирался открывать новые библиотеки. Наверное, замысливая все это, вспоминал свое детство и жалел, что не пришлось ему когда-то вдосталь наиграться и вдоволь поучиться.

Увы, те планы не были реализованы — 1917-й поставил на них крест.

Где родился, там и пригодился

Многие промышленники и фабриканты думали, как бы вывезти из страны капиталы и вырваться самим. Иван Дмитриевич продолжил трудиться на благо Отечества. Вначале стал уполномоченным своей бывшей типографии или, как сам он писал, «бесплатным работником», потом отправился в Германию — договариваться о поставках бумаги в Советскую Россию. По заданию Наркоминдела организовал советскую художественную выставку в США.

На заре НЭПа Иван Дмитриевич вместе с повзрослевшими сыновьями зарегистрировал в Моссовете «Книжное товарищество 1922 года», но оно просуществовало менее двух лет. Сытину предлагали возглавить Госиздат — отказался, ссылаясь на свою малограмотность. На эту должность назначили Вацлава Воровского, а Иван Дмитриевич стал при нем консультантом. 

Через пять лет служения советской власти семидесятипятилетний труженик отошел от дел, ему была назначена персональная пенсия в 250 руб. Особым постановлением Реввоенсовета его квартиру освободили от уплотнения как у человека «много сделавшего для социал-демократического движения». Ему оставалось лишь предаваться воспоминаниям и тревожиться за судьбы детей.

Овдовел он в 1924-м. В 1927-м был репрессирован его старший сын Николай — за подготовку «идейно незрелого альбома», посвященного Красной Армии. Заступничество Максима Горького не дало результатов. Другой сын, Василий, главный редактор семейной фирмы, умер молодым, раньше отца. Еще один, Петр, эмигрировал в Германию. Иван долгое время работал в Главлите. Младший, Дмитрий, был красным командиром, служил в штабе Михаила Фрунзе, ушел в отставку в начале 30-х годов.

Иван Дмитриевич умер в 1934 году и был похоронен на Введенском кладбище Москвы.

В СССР о нем вышло множество книг, его опыт в издательском деле и книжной торговле изучался во всех гуманитарных вузах страны. Об Иване Сытине был снят документальный фильм, в его квартире открыт музей, на доме установлена мемориальная доска. Но лучшим памятником ему остаются уникальные издания и слава великого труженика-просветителя.

Иллюстрация на анонсе: С. Есенин среди сотрудников типографии Сытина