Иван Сытин: «Единственное благо человека — быть грамотным»

В преддверии Дня знаний «Свой» рассказывает о выдающейся, парадоксальной фигуре отечественной истории — Иване Сытине. До революции это имя знал каждый грамотный россиянин. По выпущенным стараниями Ивана Дмитриевича книгам обучались миллионы русских школьников.

Его университеты

«Жил был Иванушка Дурачек у родителей средней деревенской семьи. Грамота ему не давалась, да и учение в его годы было очинь не увлекательное. В начальнои школе, главные учебники Славянскои азбуки, псалтыр, чесослов зубрили наизусть. Выучивши еле разбирать по складам и кое как безграмотно писать окончил свою грамоту Иван. Ну теперь брат иди с богом послужи добрым людям научист своим трудом добивать себе хлеб. Благословили родители хлопса и отправили в Москву с провожатым збыть срук куда нибудь в учение мальчиком. А бабуся дала накрест талисман на счастье. Береги Ванюшка его тебе даст счастье сказала она. И вот Ванушка в Москве в лавке купца торговца книшками». Это строчки «Автобиографической притчи», написанной Сытиным на закате дней. Да-да, до конца жизни знаменитый поборник просвещения писал с чудовищными грамматическими ошибками.

Кому адресовал свое сочинение — под заголовком «Какие бывают случаи. Сказка» — Иван Дмитриевич и почему бросил повествование на полуслове, уже не узнать. Но мы с благодарностью и почтением вспоминаем человека, которому в свое время было настолько неинтересно в учебе, что впоследствии он делал все от него зависящее, дабы последующие поколения мальчишек и девчонок занимались с интересом и пользой...

5 февраля (24 января) 1851 года в селе Гнездиково Солигаличского уезда Костромской губернии в семье волостного писаря Дмитрия Сытина родился первенец, названный Иваном. Отец прослыл в округе человеком образцового поведения и для сына всегда оставался примером. Только вот учиться Иванушке довелось лишь до 12 лет. Грамоту, а главное — счет, освоил, и родитель, желая для него лучшей доли, решил определить подростка «по меховой торговле», благо у Ваниного дядьки на знаменитой Нижегородской ярмарке была своя лавка. А тот вскоре отправил племянника в Москву.

В 1866 году пятнадцатилетний паренек приехал в Первопрестольную с рекомендательным письмом к знакомцу и компаньону дяди, купцу Петру Шарапову, который держал у Ильинских ворот уже не одну, а две лавки — меховую и книжную. И так бы, возможно, на всю жизнь остался Иван Сытин торговцем мехами, если бы не воля случая: вакансия у Шарапова была только в той, где продавали книги.

«Хотя Ванушка с отвращением смотрел на книжки... Но другава места не было надо и за то благодарить что взяли мальчиком. Четыре года торговой школы около книг имели хорошее влияние, дурак возмечтал что книги страшно нужны решительно всем и что единственная благо человека быть грамотным и не только знать наизусть Чесослов и Псалтырь а учитса по хорошым покупным книгам чтобы понять смысл жизни», — откровенничал много позже Иван Дмитриевич.

Самая бойкая торговля в лавке шла песенниками, сонниками и лубками. Первое время мальчику на побегушках приходилось выполнять всю черную работу, в том числе ставить самовар, чистить сапоги хозяину и приказчикам. Потом Иван стал камердинером и служил в покоях Шарапова. Работал без жалованья, лишь за еду, кров и приобретение навыков, причем не только в торговом деле.

Бездетному купцу-староверу пришелся по нраву расторопный, исполнительный, почтительный, а главное, тянущийся к просвещению паренек, и Петр Николаевич на долгие годы стал для Ивана наставником и советчиком. Блюдя древнее благочестие, по праздникам Шарапов ходил к заутрене в сопровождении свиты из доверенных работников, Ваня — в их числе. Богобоязненный хозяин знал за собой грешок (не на все его лубки Ванюшке по малолетству дозволено было смотреть), а помощнику своему наказывал: «Вот вырастешь, Иван, и так, как я, не делай. Торгуй с разбором. Ведь не любая деньга от Бога, не любая на пользу идет».

По достижении совершеннолетия Сытин стал получать жалованье в 5 рублей и начал наконец работать в полную силу. И хитринку купеческую не забывал проявлять. Бывало, припрячет один из дорогих томов собрания сочинений под прилавок, а потом винится: не усмотрел, мол, украли книгу, готов оплатить пропажу по начальной стоимости, скажем, в 1 руб. 20 коп. Чуть переждав, и остальные некомплектные тома по сниженной цене выкупал — рублей за 5. А как оказывался на руках полный комплект, относил книги на Никольский рынок и продавал местным книготорговцам за 15 целковых — заработок за три месяца! Барыш не прогуливал, копеечку к копеечке собирал, мечтал о собственном деле.

В лавке его уважительно называли по имени-отчеству, а благодетель поручал ему сопровождать обозы с лубочными изданиями по России и Украине, посылал в Нижний Новгород помощником заведующего книжной лавкой, с надеждой, что в торговой столице России его 20-летний любимец сможет развернуться.

Но Нижний — все ж не Москва, особо ходким товаром книги там не являлись. Малограмотным крестьянам и ремесленникам ближе и понятнее были лубочные картинки с религиозными сюжетами да с традиционными Бовами-королевичами, Ерусланами Лазаревичами, Прекрасными Королевишнами.

Сетевой принцип

Иван понял: узкое место — доставка товара к покупателю. В ту пору вверх по Волге суда еще таскали бурлаки. В каждой артели имелся старшина, водолив. Он и на барже командовал, и за сохранностью груза следил, и являлся судовым плотником, мог исправить любую неполадку. А главное, выполнял обязанности расходчика (казначея) артели, счет деньгам знал и расплачивался со всеми по совести.

Несмотря на изнурительный труд в условиях многозадачности, богачами водоливы не слыли, да и работа была сезонной — покроется льдом Волга-матушка, и на что тогда прикажете жить? Вот и предложил им Иван Сытин хороший приработок. Доброхотов нашлось много, а молодой купчик товар давал в долг, под честное слово, хотя и понемногу. Проверенным продавцам — особые условия, оптовые скидки. Потом такие везунчики уже своими «сетями» обзаводились.

На следующий год желающих стать офенями и торговать «святыми картинками» оказалось еще больше. Одна беда с неграмотными продавцами — о достоинствах книг они судили по яркости обложек. И тем не менее первая в России сеть «многоуровневого маркетинга» принесла хорошую прибыль. А новгородская лавка Шарапова превратилась в крупный оптовый склад печатной продукции. Петр Николаевич почин сметливого помощника оценил, призвал обратно в Москву, где тот аналогично внедрил свой прогрессивный метод. Хозяин часто повторял: «Работай, хлопочи, все твое будет». Ценя благосклонность Шарапова, Иван решил испросить у него благословения на женитьбу, и старик сосватал ему дочку купца-кондитера Евдокию Соколову, с приданым в 4 000 рублей. Было тогда Ивану 25 лет.

Деньги невесты, богатый свадебный подарок-взнос благодетеля и полученную в банке при поручительстве последнего ссуду Сытин вложил в покупку литографской машины — самой лучшей, французской. Шел 1876 год. Основным заказчиком в новой литографии был, конечно же, купец Шарапов. Его торговля стараниями сметливого управляющего процветала, тот чуть свет бежал в лавку и добросовестно трудился там до вечера, а после 6 часов, когда хозяин отправлялся в церковь к вечерне, мчался самолично разрезать свежеотпечатанные оттиски лубков.

Крошечная литография близ Дорогомиловского моста выпускала поначалу лишь картинки. Но в маленькой лавке «в пять аршин в ширину и десять в длину» были и книги, а всего товара — на 5 000 рублей. Иван Сытин быстро смекнул: конкуренция на рынке требует того, чтобы издания были лучшего качества и разнообразнее по сюжетам. Принялся сам выискивать таланты. Так, простой рисовальщик Михаил Соловьев станет впоследствии директором-распорядителем всего сытинского дела.

От популярной баталистики до pulp fiction

В 1877 году началась война с Турцией. Газеты, рассказывавшие о событиях с театра военных действий, скупались мгновенно. Военные новости шумно обсуждались и в дворянских собраниях, и в городских лавках, и на деревенских завалинках. Тысячи русских добровольцев рвались в бой. Казалось, вся Россия была едина во мнении: наше дело правое, мы ведем святую войну за освобождение братских славянских народов от турецкого ига. Но как же далеки Балканы...

Сытин начал выпуск иллюстрированных карт с надписью: «Для читателей газет. Пособие и батальные картины». Такая наглядность понравилась читателям, товар скупался молниеносно. Быстро росли и доходы издателя. К концу войны (1878) литография полностью перешла в руки Сытина, а в следующем году он приобрел дом на Пятницкой улице, оборудовал новое производство.

В 1882 году сытинские военные лубки заметили на Всероссийской промышленной выставке, наградили бронзовой медалью. Могли бы и золотую дать, если бы издатель картинок происходил из благородного сословия, а не из крестьянского. Зато здесь же он познакомился с академиком живописи Михаилом Боткиным, а тот, оценив высокий уровень печати, предложил издавать репродукции картин известных художников. Сытина вновь не подвело коммерческое чутье, он согласился.

В январе 1883 года открыл на Старой площади книжную лавку, а в феврале создал «Товарищество Сытин и Ко». Картинки пользовались спросом: купцы и офени спорили не за цены, а за количество отпускаемого товара — просили больше, чем издатель мог предложить. Изредка захаживал сюда и сам Лев Толстой, вел с покупателями разговоры «за жизнь», приглядывался то ли к товару, то ли к хозяину. 

Книги Иван Дмитриевич выпускал в угоду невзыскательной публике. Обивавшие пороги издательств авторы бульварных романчиков, детективных историй и мистики не гнушались плагиата, с легкостью перелицовывали, по-своему переписывали известные произведения, зато и просили за свои старания сущие копейки. И вот появились на рынке «Князь Золотой», списанный с «Князя Серебряного» Алексея Толстого, «Страшные игры» с сюжетом пушкинской «Пиковой дамы», «Месть колдуньи», повторявшая гоголевского «Вия». Как вспоминал те годы Сытин, «и етому яду покровительствовала цензура никогда никакова замечания не делала хотя относилась брезгливо».

Был и у него серьезный прокол. Начинающий и дерзкий автор из студентов Влас Дорошевич уговорил выпустить леденящее кровь повествование. Как оказалось, автора вдохновила на сей «труд» «Майская ночь, или Утопленница». Сытин пообещал стереть его в порошок, если он еще к нему заявится.

Выгодный «Посредник»

В 1884 году издатель познакомился с Владимиром Чертковым, поверенным в делах Льва Толстого. Владимир Григорьевич убедил Сытина выпустить серию книг для народа, включив туда лучшие произведения русских писателей — Лескова, Тургенева и самого Толстого. Проникнувшись идеей Льва Николаевича о создании поистине народной книги, богатой внутренним содержанием, но дешевой по цене, Сытин согласился стать ее издателем. Но просил инициаторов договориться с авторами, чтобы те не требовали гонораров за участие в благом деле. Так возникло издательство «Посредник». Познавательные и недорогие издания нашли своего читателя. «И ваш мужичек почуял носом свежие книжки и охотно потянулся за ними», — вспоминал Сытин. За первые четыре года «Посредник» выпустил 12 млн экземпляров. Герцен, Чернышевский, Тургенев, Куприн, Толстой и другие гонораров не получали, а многие готовы были заплатить сами, лишь бы напечататься в престижном издательстве. Обложки книг оформляли Илья Репин, Алексей Кившенко, Константин Савицкий.

В 1885 году Сытин купил типографию Орлова с пятью машинами, шрифтом и инвентарем. Расширялась торговля в Москве, его книги можно было купить и в Гостином дворе Петербурга. За два года доход возрос с 270 тысяч вдвое. Вслед за лубочными картинками и недорогими книгами русских писателей в дома простых россиян пришел первый сытинский «Всеобщий календарь». Потом появился еще и «Малый всеобщий», а также сельскохозяйственный, старообрядческий, киевский, общеполезный, домовой, военный, медицинский, «Царь-колокол». Выпускались и отрывные ежедневники. Богато и ярко иллюстрированные, внешне напоминавшие всеми любимый и каждому понятный лубок, эти издания несли информацию в разных областях знаний. Сытин помещал в календарях обращения к читателям, спрашивал у них совета. Покупатели голосовали рублем, тиражи календарей были миллионные.

В 1889 году возникло книгоиздательское товарищество его имени. Сытин печатал не только произведения русской классики, но и близкого народу крестьянского поэта Алексея Кольцова, былины. Хорошо продавались книги по медицине, вопросам воспитания детей. Да и сами маленькие читатели не были обойдены вниманием — для них выходили красочные книжки русских сказок, собранных Александром Афанасьевым, а также произведения иностранных писателей.

На ниве просвещения

Уважаемого издателя частенько приглашали на заседания Московского комитета грамотности, в котором решались вопросы народного просвещения. Вскоре Иван Дмитриевич приступил к выпуску научно-популярных брошюр и картин этого комитета, серии народных книжек под девизом «Не в силе Бог, но в Правде», школьных учебников. Став в 1890 году членом Русского библиографического общества при Московском университете, он финансировал журнал «Книговедение» и печатал его в своей типографии, хотя проект был вовсе не коммерческим.

В 1892 году товарищество Сытина приобрело у братьев Вернеров право на выпуск журнала «Вокруг света». Тираж поначалу был менее 5 000 экземпляров, но через год утроился. Чтобы улучшить издание и привлечь заинтересованного читателя, для работы в редакции пригласили уже известных писателей Дмитрия Мамина-Сибиряка, Константина Станюковича, художника Николая Каразина и других. В качестве завлекательных приложений к журналу публиковались произведения мастеров приключенческого жанра: Александра Дюма, Жюля Верна, Виктора Гюго, Майна Рида, Фенимора Купера.

Рост доходов позволял расширить дело. В 1893 году вместо Товарищества на вере возникло «Высочайше утвержденное товарищество печатания, издательства и книжной торговли И.Д. Сытина». Его капитал — 350 000 руб., в каталоге продукции — 896 наименований. Иван Дмитриевич начал строить новое здание типографии на Валовой улице. Здесь же работали мастерские типолитографии. А книжная торговля по-прежнему ширилась — новые точки открылись в Москве, в здании модного ресторана «Славянский базар», и в Киеве, в Гостином дворе на Подоле.

Бизнес Сытина развивался стремительно. К 1896 году в каталоге его издательства уже насчитывалось 1225 названий. Начался выпуск «Библиотеки для самообразования». Для издания серьезной научно-популярной литературы Иван Дмитриевич привлек известного библиографа и писателя Николая Рубакина. С его подачи печатались «Основы психологии», «Основы социологии» Герберта Спенсера, «История французской революции» Людвига Гейссера, «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет» Евстафия Дементьева. Тогда же впервые вышел букварь Василия Вахтерова и задачник Александра Гатлиха, выпускались многотомные энциклопедии — Народная, Детская, Военная...

Комитет грамотности создавал бесплатные библиотеки, Товарищество снабжало их своими изданиями. Сытинский каталог книг и учебников для школьных библиотек на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде получил диплом первой степени!

Еще в 1895 году Иван Дмитриевич открыл торговлю в самой западной точке империи — Варшаве. В 1899-м все книжные новинки издательства можно было купить и на юге, в Одессе, и на востоке, в Екатеринбурге.

В 1903-м основной капитал Товарищества достиг миллиона рублей. По проекту модного архитектора Адольфа Эрихсона Сытин построил новое здание типографии. Открыл торговые отделы в Иркутске и Ростове-на-Дону. Создал школу технического рисования и технического дела при своей типографии, чтобы готовить кадры. Приоритет при поступлении — детям своих рабочих и служащих. Принимались и крестьянские дети с начальным образованием. Для желающих — вечерние классы. Все пять лет учебы учащиеся состояли на полном обеспечении Товарищества.

В декабре 1905-го делу Сытина был нанесен серьезный урон: ночью разгромили и подожгли типографию, или, как называл ее сам владелец, фабрику на Пятницкой улице. В пожаре сгорели все клише, готовые тиражи изданий, запасы бумаги, оборудование. Иван Дмитриевич принимал соболезнования, но держался стойко. Все силы Товарищества были брошены на восстановление утраченного, преподаватели и учащиеся художественной школы воссоздавали клише.

В 1911-м Иван Сытин открыл магазины в Саратове и в столице Болгарии, Софии. К 1914 году каждая четвертая книга, выпущенная в России, была издана им.

Окончание в следующем номере