Он взял Париж, он основал Лицей

240 лет назад в Петербурге родился самый таинственный из русских монархов. Современники порой относились к нему весьма придирчиво. Но, кто бы что ни говорил, слава никого не пригревает нечаянно, беспричинно. Победитель и просветитель — двух этих званий оказалось достаточно, чтобы император Александр I вошел в историю как Благословенный.

Красив, умен и жив

За четверть века правления Александра I Россия укрепила статус великой державы, одержала победу в Отечественной войне, начала медленные, но верные социальные преобразования.

Любимый внук великой императрицы, которая сочиняла ему сказки и сравнивала его с Александром Македонским, он рано привык к ироническому стилю общения, ежедневной политической круговерти Зимнего дворца.

«Как стал царевич вырастать, кормилица и няни начали примечать, что сколь он был красив, столь же умен и жив. Повсюду разнесся слух о красоте, уме и хороших дарованиях царевича», — писала про него Екатерина. Ключевский позже заметил: этому молодому человеку приходилось иметь «две парадные физиономии» — на два двора, включая Гатчинский, где всем командовал батюшка Павел Петрович. Александр умел очаровать всех, попутно проходя отличную дипломатическую школу — тем более важную и нужную, что учиться по книгам-лекциям он явно не любил. Преподаватели (в том числе «якобинец» Лагарп) жаловались: цесаревич равнодушен и к литературе, и к математике, и к закону Божьему. Нравились ему только армейские забавы на воздухе.

Цесаревич знал о заговоре против Павла I и предпочел держаться в стороне. Посвятив Александра в планы мятежников, граф Пален дал слово сохранить жизнь его отцу. Но в ту ночь в Инженерном замке все благородные посулы не стоили гроша. Смерть родителя наследник оплакивал искренне.

Леонтий Беннигсен, один из предводителей путча, вспоминал: «Император Александр предавался отчаянию довольно натуральному, но неуместному». А Палену приписывают фамильярный призыв: «Полно ребячиться, ступайте править!» Последнего молодой император быстро удалит с глаз долой. Беннигсен, напротив, станет одним из выдающихся полководцев наполеоновских войн.

Все будет, как при бабушке?

Первая речь новоиспеченного монарха запомнилась обещанием: «Буду править по закону и сердцу бабушки своей Екатерины Великой». Седовласым екатерининским орлам приятно было слышать такие слова, однако очень скоро все увидели, что его политика оказалась далека от бабушкиных канонов. «Республиканец на троне», поклонник Французской революции в душе, он наломал бы дров, окажись у него характер Петра I. Но Александр Павлович избегал радикальных решений, сомневался, осторожничал.

Менее всего царь напоминал деспота. На все взирал сквозь маску равнодушия и надежно прибирал к рукам власть, сталкивая пылких реформаторов с опытными охранителями. Несколько лет заметное влияние на его политику оказывали «молодые друзья» императора — кружок, душой которого был князь Адам Чарторыйский. Потом настало время Михаила Сперанского. Многие в ту пору носились с конституционными проектами. Казалось, вот-вот государь отменит крепостное право и издаст закон о парламенте. Но мечтам о конституции осуществиться было не дано, а крестьянская реформа ограничилась «Указом о вольных хлебопашцах», по нему свободу получили всего лишь 47 000 человек. Россия готовилась к большой войне, укрепляла армию, в первую очередь артиллерию, которая спасет страну в 1812-м. Тем не менее политический режим стал заметно гуманнее, в стране появлялись новые очаги просвещения, начиная с Царскосельского лицея.

У любого, сколь угодно безупречного, политика есть свои слабости. Александр Павлович с избыточным скепсисом относился к способностям соотечественников. Русские в те времена воспринимались всюду как вечные ученики Запада. Весь XIX век ушел на то, чтобы сломать этот предрассудок. Александр, в отличие от бабушки, даже отечественных полководцев и дипломатов не торопился на первый план выдвигать, при том, что те явно склонны были вершить судьбы мира. Император мечтал, чтобы его армию возглавляли Моро, Бернадот, Веллингтон... Не особо высоко ценил и русских писателей — куда им, дескать, до немцев с французами. А ведь золотой пушкинский век пришелся и на Александрову эпоху.

Но не все было в этом смысле так уж беспросветно. К примеру, еще летом 1812 года, в самые тяжелые дни вражеского нашествия, он приблизил к престолу Александра Шишкова, и патриотическое направление его державной политики стало магистральным. Царский выдвиженец сочинял государевы манифесты, сплотившие страну. Их зачитывали в храмах по всей России.

Царь на белом коне

Тогда же император впервые прочитал Евангелие, а позже признавался на сей счет: «Пожар Москвы осветил мою душу. Суд Божий на ледяных полях наполнил мое сердце теплотою веры». Скептик превращался в христианина, республиканец — в консерватора, рационалист — в мистика. С тех пор поездки по монастырям заменили ему и балы, и армейские парады.

Он выполнил свою главную миссию — одолел французов. Александр не мог сравниться с «корсиканским чудовищем» в тактическом мастерстве, но преуспел в главном: осенью 1812 года не допустил ни раскола внутри страны, ни очередного дворцового переворота, на который надеялся Наполеон, и сумел довести великое дело до конца, не дрогнув после серии поражений и не дав волю мести. «Северные варвары» не квитались за разоренную Москву, за оскверненные святыни. И когда русский царь на белом коне въехал в Париж, он обаял французов непринужденными манерами и широкими жестами. Немцы и англичане планировали уничтожить Францию как европейскую державу, но Александр не позволил. В те дни в Европе его называли «Агамемноном среди царей», а в России — Благословенным:

Веселися, царь блаженный,
Александр Благословенный!

Русская земля сильна:
О тебе она радела,
Груди, жизни не жалела:
Дайте чашу нам вина!

Так восславил его Гавриил Державин, поэт и министр, который с императором не сработался. В 1814-м, после взятия Парижа, даже недруги отдавали должное царю-триумфатору.

Не мне подобает карать

Священный союз стал самым очевидным, но и самым спорным геополитическим успехом. Проект «Единая Европа» не состоялся. Интересы Лондона, Санкт-Петербурга, Вены и Парижа чересчур разнились, а России слишком часто приходилось платить по чужим счетам. Тяжесть ложилась на плечи русского солдата, который и в воде не тонет, и в огне не горит. И все же это было яркое свершение: почти сорок лет Союз определял партитуру европейского оркестра.

«Во имя Пресвятой и Нераздельной Троицы Их Величества Император Всероссийский, Император Австрийский и Король Прусский, высочайше внутренне убежденные в том, сколь необходимо взаимные отношения подчинить высоким истинам, внутренним законам Бога Спасителя, объявляют торжественно, что предметом настоящих актов есть открытая перед лицом вселенной их непоколебимая решимость руководиться заповедями сей священной веры, заповедями любви, правды и мира» — так начинался акт об образовании европейского альянса, подписанный в сентябре 1815-го в Париже. Конечно, автор этих слов — Александр. Именно он после московского пожара ощущал себя «перед лицом вселенной». Русский самодержец стоял у истоков современного международного права.

В последнее десятилетие «дней Александровых» сторонники реформ приуныли. В тайных обществах (позже их назовут декабристскими) вынашивались планы радикальных перемен, выступлений вплоть до вооруженного восстания. Когда императору доложили об этих умыслах, резкой реакции не последовало: «Вы знаете, что я в молодые годы разделял и поощрял эти иллюзии и заблуждения... Не мне подобает их карать», — ответ меланхолический и твердый, вполне в его стиле.

Государь умер, когда политика ему окончательно наскучила, 1 декабря 1825 года, в Таганроге, в скромной одноэтажной резиденции. Его уход сопровождали слухи-домыслы: что, если покойника подменили, а царь жив, просто удалился от дел? Он ведь давно мечтал о жизни уединенной и размеренной. Так возникла легенда о Федоре Кузьмиче, загадочном старце, у коего многие примечали императорскую осанку. Но это уже совсем другая история.

Время распускать «каменщиков»

По мнению многих историков, вплоть до 1822 года на политику Александра I сильно влияли «вольные каменщики». Затем их ложи и прочие тайные общества были императором запрещены. Разобраться в этой «экзотической» теме нам поможет Екатерина Глаголева, кандидат филологических наук, автор целого ряда историко-документальных сочинений, в том числе книги «Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения».

СВОЙ: Насколько важные роли играли представители «вольных каменщиков» в государственной и общественной жизни России при Александре I?
Глаголева: С его воцарением масонство, подвергавшееся гонениям при Екатерине II и Павле I, вернуло себе былые позиции. Были восстановлены три прежние ложи и созданы десятки новых. Традиционная зависимость от шведского масонства постепенно сменилась влиянием со стороны Великого Востока Франции. Были созданы русские военные ложи, пять из них учредили в Париже Великую ложу «Астрея» — в январе 1815 года. Позже она функционировала уже в Санкт-Петербурге. Два года спустя в нее входили 12 лож, а к концу существования — 19. Действовали в России и ложи шотландского ритуала. Массовый характер масонство приняло потому, что в ложах легче было обзавестись полезными связями — в них состояла практически вся элита. Они занимали ключевые посты в правительстве.

Еще будучи цесаревичем, Александр был окружен «вольными каменщиками» из числа русской знати (Адам Чарторыйский, графы Павел Строганов и Николай Новосильцев, князь Александр Голицын). Через одного из своих друзей, Виктора Кочубея (масона с 1786 года), он просил канцлера Александра Безбородко составить проект конституционной реформы, однако тот уклонился от выполнения данного поручения. Главный реформатор Михаил Сперанский был связан с руководителем Петербургской ложи иллюминатов, немецким профессором Фесслером.

СВОЙ: Правда ли, что именно масоны организовали убийство Павла I?
Глаголева: «Вольными каменщиками» были многие участники заговора, включая английского посла Витворта, участвовавшего в подготовке, и брата его любовницы Жеребцова, масона высших градусов. Состояли в том братстве и граф Пален, и многие командиры гвардейцев (Уваров, Аргамаков, князья Вяземский и Голицын). И тем не менее заговор против Павла нельзя считать сугубо масонским. Для устранения императора нашлось множество причин, и просто так совпало, что убийцы оказались членами лож.

СВОЙ: Александр I в какой-то из них состоял?
Глаголева: Достоверных сведений об этом нет. Согласно некоторым свидетельствам, он был посвящен в 1802 году или даже раньше. Во всяком случае, одно из собраний масонской ложи в Париже, в которой состоял Талейран, проходило при участии русского императора.

СВОЙ: Почему царь запретил тайные общества в 1822 году?
Глаголева: Видимо, Александр попросту стал тяготиться их «опекой». Среди побудительных мотивов часто называют меморандум графа Гаугвица, прусского экс-кабинет-министра и бывшего масона: на конгрессе Священного союза в Вероне в 1822 году тот предостерег европейских государей от происков «вольных каменщиков», утверждал, что их подлинной целью является достижение всемирного владычества и превращение монархов в своих марионеток. Однако конгресс проходил в октябре–декабре, а высочайший рескрипт на имя графа Кочубея «О уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ» вышел уже 1 августа, и в нем было такое указание: «Все тайные общества, под какими бы они наименованиями ни существовали, как то: масонские ложи или другими — закрыть и учреждения их впредь не дозволять». Масонов рассматривали и как иностранных агентов — из-за связей с зарубежными организациями. В рескрипте причиной запрета названы «беспорядки и соблазны, возникшие в других государствах от существования тайных обществ», их надлежало предотвратить в России.

СВОЙ: Как русское масонство повлияло на декабристов?
Глаголева: Некоторые франкмасоны образовали Союз благоденствия, его сменили Северное и Южное общества. Их члены участвовали в попытке государственного переворота. По определению, масоны должны быть вне политики. Однако этот принцип к 1825 году основательно забыли.

Августин Северин