Вот, почувствовав слежку, дает своему радисту команду уничтожить передатчик, а сам от греха подальше отправляется в Маньчжурию военным корреспондентом. Его фронтовыми репортажами во «Франкфуртер цайтунг» зачитывается вся Германия, по возвращении он званый гость на всех приемах, сближается с располагающимися в союзной Рейху Японии высшими немецкими чинами, от него нет секретов, наоборот, он становится кандидатом номер один на пост руководителя нацистской партии на территории островного государства. И наконец, главное, что поразило советского генсека, — сообщает в Москву точную дату нападения Германии на Советский Союз. Ему не верят. И смена кадра — жестокая бомбардировка. Мол, зря не поверили. А еще через какое-то время — новое важнейшее донесение: Япония не планирует нападать на СССР. Значит, Красной Армии не грозит война на два фронта. И можно смело перебрасывать дивизии с Дальнего Востока под Москву. Кому, как не Хрущеву, бывшему членом военного совета ряда фронтов, понимать, что, возможно, именно эти свежие сибирские части обеспечили нашу победу в той битве осенью 41-го.
Говорят, генсек был ошеломлен картиной. «Это правда был такой человек?» — спросил он принимавших участие в просмотре руководителей советской разведки. Те кивнули. Хрущев приказал подготовить ему все документы по герою фильма. В ГРУ была создана специальная комиссия под руководством генерала Александра Косицына, опытного разведчика, в 1942–1945 годах работавшего секретарем советского военного атташе в Японии, а после Победы возглавившего военно-дипломатическое представительство в этой стране.

Лев Котляров. Рихард Зорге

Факты подтвердились. Это и неудивительно, поскольку в основу сценария легла документальная книга сотрудника протокольного отдела посольства Германии в Японии Ханса Майснера, хорошо знавшего «дружище Рихарда», но, как и прочие, никак не предполагавшего, что тот является советским разведчиком. Всем окружающим он казался абсолютно махровым фашистом. После того как его имя стало широко известно, один из работавших в Токио американских журналистов написал: «Нам и в голову не могло прийти, что этот оголтелый нацист, оравший по любому поводу «Хайль Гитлер!» — советский разведчик».
5 ноября 1964 года Зорге (оперативный псевдоним Рамзай) присвоили звание Героя Советского Союза посмертно. Фильм срочно перевели и выпустили в широкий прокат. Любопытный штрих. В популярной картине «Королевская регата», вышедшей в 1966 году, студент-спортсмен Вася (Виталий Смирнитский) встречает на Московском международном кинофестивале западногерманского актера Томаса Хольцмана, сыгравшего знаменитого разведчика, и уважительно приветствует его: «Здравствуйте, товарищ Зорге!» Нет, Вася не заблудился во времени. Просто авторы сделали финал открытым, оставив зрителю надежду, что Рамзай каким-то образом спасся. Увы, в реальной жизни чуда не произошло.
Не раз Рихарду Зорге удавалось избегать смерти. Он мог погибнуть на полях Первой мировой, в которой сын немца и русской, родившийся в Баку и выросший в Германии, сражался на стороне кайзера. Три ранения. Весь изрешеченный осколками, сутки провисел на колючей проволоке. Перенес тяжелейшую операцию, в результате которой одна нога стала короче другой — отсюда романтическая «байроновская» хромота.

Он мог погибнуть и в 1918-м, во время вооруженных столкновений с полицией, когда выступал в поддержку революции в Берлине. Или уже в Японии, когда во время поездки на мотоцикле (обожал скорость и риск) попал в страшную аварию. Титаническим усилием воли не позволил себе потерять сознание, пока к месту происшествия не примчался его радист и Рамзай не передал ему портфель с секретными документами. А мог быть расстрелян перед войной, во время чисток в советской разведке. Как завербовавший его чекист Оскар Стигга и непосредственный куратор — бывший руководитель советской военной разведки Ян Берзинь (оба впоследствии реабилитированы). Последний под пытками дал показания, что Зорге является агентом германской и японской разведок. В 1940 году Рамзая вызывали в Москву, якобы в отпуск, но, чуя неладное, он дипломатично отказался, ссылаясь на слишком большой объем работы, не позволяющий думать об отдыхе — архивисты упоминают два таких ответа: в январе и мае. В октябре, очевидно, устав от этой игры, он прямо спрашивает центр: «Могу ли я рассчитывать вернуться домой после окончания войны?» Обратим внимание: решающие сражения еще не начались, действует германо-советский пакт о ненападении, а разведчик не только уверен в том, что война неизбежна, но и в том, что столь же неизбежна победа и у него будет возможность вернуться — лишь бы командование разрешило.

Удостоверение пресс-секретаря посольства Германии в Японии Зорге.

Японская тайная полиция гонялась за группой Зорге несколько лет. Перехватывали радиограммы, но расшифровать их не могли. Не могли и запеленговать передатчик. Раскрыли их только в октябре 1941 года.
— В определенной степени это произошло случайно, — говорит историк и публицист Сергей Нехамкин. — Кто-то из арестованных членов запрещенной в Японии компартии на допросе выдал человека, связанного с Зорге.
Прошла серия арестов и обысков у членов группы, в том числе у самого Рамзая, были найдены секретные записи, а главное — ключ к шифрам, позволивший прочитать и перехваченные ранее донесения. Отпираться было бессмысленно.
— На допросе Зорге стремился доказать, что он не работал против Японии, — продолжил Нехамкин. — Если бы это удалось, он мог бы избежать смертной казни. Да, занимался разведкой — но против Германии, а не Японии.
Однако следствие доказало, что его действия нанесли ущерб и Токио. Дело Зорге тянулось несколько лет. Япония предлагала обменять Рамзая — в СССР в плену находился замминистра обороны страны Томинага Кедзи. Почему же советское командование не пошло навстречу?
— Дело в том, что на Лубянке в то время сидели уже совсем другие люди, — говорит Нехамкин. — Те, кто знал Зорге, были расстреляны. Для других, кто пришел на их место, Рамзай был темной лошадкой. В Москве не знали, верить ему или нет, были опасения, не является ли он двойным агентом.
Что касается сведений о точной дате нападения Германии, то ряд историков утверждает, что Зорге — это легенда, раздутая с подачи Хрущева. Разведчик говорил лишь о скором начале войны. В том числе и в последнем перед вторжением донесении от 20 июня. Но в Ставке и не сомневались в планах Гитлера. И если все-таки допустить, что он указывал конкретно 22 июня, то и этот день называли многие разведчики. К донесениям Рамзая прислушивались, на его сообщениях (часть их хранится в Центральном архиве Минобороны РФ) стоят резолюции «Выслано Сталину, Молотову, Тимошенко, Жукову. Голиков».
А вот что говорил по поводу возможного спасения Зорге Павел Судоплатов.

«Он погиб, поскольку мы не поставили вопрос о его выдаче или обмене. Такая практика вообще была. И, как правило, мы выручали своих людей, например Федичкина в Польше в 1934 году, Вольвебера («Антона»), будущего министра госбезопасности ГДР в 1938 году в Швеции. Я помню, что Фитин — начальник ПГУ писал запрос в Коминтерн о Зорге в 1941 году. Но Зорге нарушил правила, он начал давать показания, рассказывать о своей работе на СССР».
В сентябре 1943 года разведчик был приговорен к смертной казни через повешение на рояльной струне. 7 ноября 1944-го приговор привели в исполнение. За телом долгое время никто не приходил, и оно было захоронено в тюремном дворе. А через несколько лет прах перенесли на кладбище в Токио. Это организовала Ханако Исии, танцовщица, с которой Зорге жил во время пребывания в Японии, их отношения не были оформлены официально. Она ухаживала за могилой советского разведчика вплоть до 2000 года, когда сама в преклонном возрасте ушла из жизни.

— И все-таки в определенном смысле Зорге повезло, — считает Нехамкин. — Он стал известен всему миру, ему воздали по заслугам. А ведь имена многих других разведчиков, которые тоже сделали немало для нашей страны, по-прежнему закрыты или их подвиги освещены не так широко. 

Фото: РИА Новости