Нигилисты вместо лидеров

Михаил ХЛЕБНИКОВ, философ

21.02.2020

Воспитание молодых лидеров сегодня декларируется государством как национальный приоритет. Но на деле активным и пытливым, кроме незатейливых молодежных мероприятий, не предлагается никакой реальной программы развития.

Работа в современном университете сталкивает меня с немногочисленным, но ярким типом студентов. Их ключевое качество — тотальный нигилизм в отношении всех аспектов современной российской жизни. В то же время они умны, начитанны и умеют работать с информацией. Правда, информационное поле они используют, в основном, чтобы искать там различные варианты негатива: от констатации простых фактов (коррупция, провалы в социальной политике, катастрофы, низкие рейтинги российских фильмов) до концептуальных выкладок на тему особого темного пути России в духе размашистых изречений Петра Чаадаева: «Ничего не дали, ничему не научили...» Периодически их образованность дает сбой, и они спрашивают меня о чем-то вроде — как я отношусь к «американскому писателю Айну Рэнду». На то, чтобы узнать, что это особа женского пола, их уже не хватает. Хотя и в этом есть что-то современное. Любопытно, что в них есть все-таки определенное уважение к некоторым частям российской истории. Так, они позитивно отзываются о советском периоде и «лихих девяностых». О первом, потому что «тогда жизнь была лучше». Второй же ценится ими за «большие возможности, которые открывало время».

В своей правоте юные нонконформисты не сомневаются, снисходительны к незрячим и чувствуют себя комфортно в своем меньшинстве. Переубедить их в чем-то, ссылаясь на статистику и прочие доводы, практически невозможно.

Глядя на них, я не могу отделаться от чувства, что где-то все это уже встречал. В них, как в зеркале, подозрительно точно отражается разочарованная и зараженная «новыми идеями» российская молодежь второй половины XIX века. Именно о них писал в свое время в мемуарах «Тени прошлого» видный общественный деятель Лев Тихомиров. Анализируя причины «ухода студентов в революцию», Тихомиров одной из них считает равнодушие к молодому поколению со стороны университетской администрации. По его словам, обучение сводилось к качественной, но ограниченной передаче знаний, на фоне которой прогрессировала «душевная пустота»: «Ясной общей философии не было. Задач политических и общественных — сколько-нибудь ясно не было. Жили неизвестно для чего. Кончишь курс, а потом? Ну служба, ну женишься, детей будешь растить...» Для «ищущих» выход отыскивался в полном отрицании, который печально совпал с особенностью русского характера. Если, по известному выражению Ницше, бездна опасна уже на уровне визуальном, то русский человек в бездне приживается и даже что-то там увлеченно мастерит.

Конечно, не в пример эпохе Тихомирова с молодежью у нас ведется работа. Есть отделы, комитеты, в которых трудятся серьезные люди. Ставка же делается на максимальный охват — сто процентов участников «мероприятий». И здесь срабатывает простой закон — присутствуют все, участвуют отдельные мученики, как правило, страдающие за красные дипломы. Отдельный вопрос — содержание молодежных мероприятий. Залихватские вечнозеленые игры КВН, экологические субботники, конкурсы стихов о Великой Отечественной войне… И еще много всего небезынтересного и душеполезного. Однако драма в том, что все это совершенно не увлекает тех самых молодых интеллектуальных нонконформистов, о которых мы ведем речь.

Увы, игра «Зарница» утратила искристую энергию, которая била в ней сорок лет назад. Мало кто из совсем юных ассоциирует себя с «нашими» и «фашистами» так же, как молодежь второй половины ХХ века. Это объективная реальность, с которой надо считаться. В этом есть значительный методологический изъян. Большинство мероприятий — калька из методичек 70–80-х, которые утверждались еще на заседаниях райкомов комсомола. Однако даже то, что было действенно и талантливо полвека назад, сегодня можно использовать только выборочно.

Что до новых, более изящных форматов работы с юной порослью, то в этом отношении молодежные комитеты чаще всего демонстрируют стальной консерватизм. Помню общественную инициативу в одном из сибирских регионов — использовать популярную в городе форму клубной интеллектуальной игры для проведения межвузовского состязания на тему отечественной истории. Чтобы весело, живо, по-взрослому. Кстати, и цена вопроса была несерьезной. В комитете долго и сосредоточенно рассматривали письмо инициаторов, ставили вопрос, совещались и согласовывали, назначали даты самого последнего согласования. Но так и не согласовали. Посчитали, что программа на полугодие и без того насыщенна. И вообще слет «Весенние старты» на носу.

Но есть и худшие варианты. К ним относятся беседы с молодым поколением о нежелательности участия в сомнительных митингах. При этом называются даты и места их проведения. И тут даже самые политически неграмотные начинают проявлять нездоровый интерес к запретному действу — «принцип тернового куста» из «Сказок дядюшки Римуса».

Некоторые могут сказать, что этих «бунтарей и нигилистов» немного в процентном выражении. Это так, но немного их было и полтора века тому назад. Сначала их не замечали, потом посчитали смешными и нелепыми (грязные нигилисты и стриженые эмансипе). А потом смешные бунтари нашли радикальные средства самореализации, в том числе револьверы и бомбы. Не хочется думать, что и сегодня мы следуем рецепту старого коктейля из равнодушия и запретов с периодическим забалтыванием. Очевидно, что именно молодые люди с «воображением мятежным», взыскующие правды, смогут стать подлинной движущей силой нашей страны. Если только мы научимся с ними работать и предоставим им поле для воплощения идей, а наиболее перспективным — и трамплин.