Святослав РЫБАС

23.09.2012

90 лет назад, 23 сентября 1922 года, генеральный секретарь ЦК РКП(б) Иосиф Сталин официально представил разработанный им проект «автономизации» советских республик, предполагавший вхождение Украины, Белоруссии и закавказских республик в Советскую Россию на правах автономий. Председатель Совнаркома РСФСР Владимир Ленин категорически отверг сталинский план, что положило начало созданию отнюдь не монолитного СССР.

Это событие возвращает нас к проблеме, не утратившей актуальности и сегодня. Российская политическая элита, организовав заговор против царя в 1916 году, оказалась неспособной удержать власть. Провозглашенная в сентябре 1917-го Российская республика рухнула уже в октябре. К власти пришли большевики, которые в своих программных документах отстаивали право наций на самоопределение, что в реальности явно не сочеталось с требованиями государственного управления. Поэтому создание союзной государственности на территории Российской империи началось уже во время Гражданской войны.

В июне 1919 года, когда Добровольческая армия Деникина успешно наступала на Москву, был принят Декрет об объединении военных и хозяйственных усилий РСФСР, Белоруссии и Украины «в исторической борьбе с мировым капиталом». Органы управления Советской России стали функционировать как центральные государственные, вооруженную борьбу возглавил Реввоенсовет РСФСР. При этом фактически лишавшиеся самостоятельности национальные республики официально сохраняли независимость. Вскоре это привело к конфликтам.

Международная обстановка также требовала от Москвы определиться с созданием устойчивой системы государственного управления. В период подготовки к Генуэзской конференции (10 апреля – 19 мая 1922 года) национальные советские республики передали правительству РСФСР право представлять их интересы. В августе Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) рассмотрели вопрос «О взаимоотношениях РСФСР и независимых республик», была создана комиссия, в состав которой вошли республиканские представители. 6 октября пленум ЦК РКП(б) создал комиссию для разработки законопроекта об объединении РСФСР, УССР, БССР и Закавказской Федерации в Союз Советских Социалистических Республик, которую возглавил Сталин.

Еще до образования «Союзной комиссии» Сталин провел в ЦК решение о вхождении национальных республик в РСФСР как автономных. Проект одобрили в Киеве, Минске, Баку и Ереване, но в Тифлисе — не приняли. 15 сентября ЦК компартии Грузии проголосовал против сталинского проекта, посчитав его преждевременным.

Дело было в следующем. В середине 1922 года ЦК КП Грузии разрешил турецкому Оттоманскому банку открыть отделение в Тифлисе, но Госбанк РСФСР внес в ЦК РКП(б) возражение, и ЦК запретил открытие, так как содействие турецкому банку, за которым стояли западные банкиры, неизбежно бы привело к укреплению в Закавказье турецкой лиры, которая и без того вытесняла советские и грузинские деньги, и к ослаблению советских позиций. В ответ в грузинском ЦК поднялась волна протестов. На Украине и в Грузии было выдвинуто предложение о союзе республик без создания единого надгосударственного центра управления.

Для согласования возникших вопросов 11 августа Оргбюро создало комиссию в составе Сталина, Куйбышева (председатель), Раковского, Орджоникидзе, Сокольникова и представителей республик. Именно тогда Сталин написал «набросок тезисов по вопросу объединения республик», в котором говорилось о необходимости создания федерации. Вывод Сталина: «Необходимо завершить процесс все усиливающегося сближения республик объединением их в одну федерацию, слив военное и хозяйственное дело и внешние сношения (иностранные дела, внешняя торговля) в одно целое, сохраняя за республиками автономию во внутренних делах». Этот «набросок» первоначально был одобрен Лениным.

Далее взгляды Сталина эволюционируют в сторону создания «автономизации» республик в составе РСФСР, что должно было создать более прочную конструкцию с более эффективным управлением. Так, в письме Ленину с пояснениями по данному вопросу Сталин писал: «Одно из двух: либо действительная независимость, и тогда — невмешательство центра, свой НКИД, свой Внешторг, свой Концессионный комитет, свои железные дороги, причем вопросы общие решаются в порядке переговоров равного с равным, по соглашению... Либо действительное объединение советских республик в одно хозяйственное целое с формальным распространением власти СНК, СТО и ВЦИК РСФСР на СНК, ЦИК и экономсоветы независимых республик, т. е. замена фиктивной независимости действительной внутренней автономией республик в смысле языка и культуры, юстиции, внудел, земледелия и прочее».

Неожиданно Ленин выступил против сталинского замысла. 26 сентября он направил Каменеву письмо: «Завтра буду видеть Мдивани (груз. коммунист, подозреваемый в «независимстве»). По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться. Надо Вам (Вы когда-то имели намерение заняться этим и даже немного занимались) подумать хорошенько; Зиновьеву тоже. Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В §1 сказать вместо «вступления» в РСФСР «Формальное объединение вместе с РСФСР в Союз Сов. Республик Европы и Азии». Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправным и с Укр. ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, Союз Сов. Республик Европы и Азии».

Вернувшись в Москву и получив от члена Политбюро Льва Каменева соответствующую информацию, Сталин в тот же день рассылает членам Политбюро записку: «По параграфу 2 поправку тов. Ленина о создании наряду с ВЦИКом РСФСР ВЦИКа федерального, по-моему, не следует принять: существование двух ЦИКов в Москве, из коих один будет представлять, видимо, «нижнюю палату», а другой — «верхнюю», — ничего кроме трений и конфликтов не даст... По параграфу 4, по-моему, товарищ Ленин «поторопился», потребовав слияния наркоматов финансов, продовольствия, труда и народного хозяйства в федеральные наркоматы. Едва ли можно сомневаться в том, что эта «торопливость» «даст пищу независимцам» в ущерб национальному либерализму т. Ленина. По параграфу 5-му поправка т. Ленина, по-моему, излишняя. И. Сталин».

Как видно из тональности обоих писем, председатель правительства и генеральный секретарь столкнулись в принципиальном споре. Ленин был убежден в необходимости создания Союзного государства как союза равных республик ради большей прочности конструкции. Сталин считал, что «игра в независимость» приведет к потере управляемости.

Историк Валентин Сахаров, предпринявший серьезную попытку пересмотреть сложившиеся стереотипы в освещении периода с 1921 по 1924 год, когда в связи с болезнью Ленина в Политбюро формировался процесс, который можно назвать «будущее без Ленина», делает вывод: у вождя не было стратегических оснований противостоять Сталину в вопросе создания Союза. Их спор носил тактический характер. Но логика событий, включавшая кардинальный поворот нэпа, потрясение в партии, открытое сопротивление в Киеве и Тифлисе идее «автономизации» заставили Ленина отступить. Он понимал, что дело не столько в политической формуле, сколько в управленческой реальности. Военная сила и партийная власть были в руках Политбюро, и поэтому он не боялся изменить формулировку с «автономизации» на «равноправность», считая, что ничего не меняет по сути.

30 ноября 1922 года Сталин поставил точку в споре о Союзе. На заседании Политбюро он сделал от имени комиссии ЦК доклад «О Союзе республик». Политбюро приняло Конституцию СССР и ввело в компетенцию Союза «утверждение единого бюджета СССР». В результате центральная союзная власть приобретала силу. Здесь надо вспомнить, что распад СССР как единого государства начался, когда Верховный Совет РСФСР в 1991 году принял решение об организации чисто российской системы формирования бюджета. 30 декабря 1922 года на первом съезде Советов были подписаны Декларация и Договор об образовании СССР. В состав Союза вошли РСФСР, Украинская и Белорусская социалистические республики, а также Закавказская Федерация. Государственным органам Союза вверялись внешняя политика и торговля, пути сообщения, связь, финансы и оборона. Все остальное вошло в сферу управления республик.

Возникает вопрос: почему Сталин, обладавший с 30-х годов всей полнотой власти, не санкционировал изменение национально-государственного устройства СССР? Ответ может быть только один: это была труднейшая проблема, а тогдашняя обстановка не позволяла ее удовлетворительно решить. В конце 40-х годов, во время так называемого «ленинградского дела» (см. № 28/29 «Культуры» от 3-16 августа) советская политическая верхушка была потрясена «русским вопросом». Не исключено, что в период разгрома «русской партии» ленинградцев была упущена реальная возможность изменить устройство СССР и перейти к территориальному федерализму, отменив санкционированный Лениным в 1922 году и тогда оспоренный Сталиным союз национальных республик. Это отняло бы у республиканских национальных элит козыри, которыми сначала под флагом интернационализма, а потом «коренизации» они воспользовались для достижения своих узких целей и дезинтеграции страны.

Уже во времена Юрия Андропова, который отрицательно относился к деятельности так называемых «русистов» (неловкий эвфемизм КГБ), была попытка вернуться к роковой проблеме. Бывший помощник Генерального секретаря ЦК КПСС Аркадий Вольский рассказывал, что у Андропова «была идефикс — ликвидировать построение СССР по национальному принципу». Генеральный секретарь отдал распоряжение: «Давайте кончать с национальным делением страны. Представьте соображения об организации в Советском Союзе штатов на основе численности населения, производственной целесообразности, и чтобы образующая нация была погашена. Нарисуйте новую карту СССР». Было предложено 15 вариантов, страна административно делилась на 41 штат, но ни один вариант не удовлетворил Андропова. Вскоре он умер. Вольский считал, что если бы Андропов успел довести проект до реализации, судьба СССР была бы иной: «С полной уверенностью скажу: секретари ЦК, ставшие впоследствии главами независимых государств, бурно аплодировали бы мудрому решению партии. И страна не вляпалась бы в то, во что спустя несколько лет по уши вляпалась».