Александр МАТУСЕВИЧ, Красноярск

30.05.2022

В Театре оперы и балета имени Дмитрия Хворостовского в очередной раз замахнулись на оперу в капризном стиле бельканто. На этот раз зрителям представили «Капулетти и Монтекки» Винченцо Беллини. Результат не разочаровал.

Оперы стиля бельканто по-прежнему нечастые гостьи на наших афишах. Только у Доницетти таковых семьдесят, а знаем мы не больше пяти. А ведь помимо него есть еще два флагмана жанра — Россини и Беллини, а кроме того — вполне симпатичные работы у Николы Ваккаи, Джованни Паччини, Саверио Меркаданте и других итальянцев первой трети XIX века.

Из троицы великих белькантистов, кажется, более других обойден вниманием именно Винченцо Беллини — самый мелодически одаренный и написавший опер менее других вследствие своей ранней смерти. Время от времени исполняется лишь его главный шедевр — «Норма». Из остальных разве что «Сомнамбула» появлялась не так давно в Мариинке и Большом, но задержалась там, увы, ненадолго. Чуть чаще оперы Беллини звучат в концертном исполнении.

Вот, к примеру, совершенно пленительная его опера о всем известных веронских любовниках, названная композитором «Капулетти и Монтекки». Поставленная в России вскоре после мировой премьеры в Венеции (в Одессе — в 1834-м, в Петербурге — в 1837-м), у нас она не прижилась. В оперных театрах России куда охотнее обращаются к несколько более поздней опере: «Ромео и Джульетте» Гуно, а еще чаще — к одноименному балету Прокофьева. Беллиниевский же опус исполнялся в последние годы у нас только в концертах и то нечасто (в Мариинке, «Новой опере» и Московской филармонии), а сценическое воплощение с далекого XIX века Россия, кажется, видела только одно: в 1989-м «Ла Скала» привозил эту оперу в Большой в постановке Пьера Луиджи Пицци.

Ученица Георгия Исаакяна Елизавета Корнеева взялась эту несправедливость исправить. В декабре 2019-го она сделала антрепризный вариант (с молодыми солистами разных столичных театров, вокальным ансамблем Arielle Эльмиры Дадашевой и камерным оркестром «Новая Москва» Даяны Гофман). Его показывали на разных площадках Москвы, в том числе в рамках фестиваля музыкальных театров России «Видеть музыку». А теперь режиссер представила полноценную постановку в Красноярском театре оперы и балета имени Дмитрия Хворостовского.

«Мне хотелось говорить со своей аудиторией о любви: мое глубокое убеждение, что человек создан для любви, а не для политики. Хотя история человечества, к сожалению, говорит об обратном: люди все время враждуют и убивают друг друга. У Беллини как раз мир враждующих кланов, привыкших так существовать на протяжении трех веков. С чего начался их конфликт, никто уже и не помнит. Но поменять свое отношение они просто не способны. Более того, даже отношения главных лирических героев не столь романтичны, как мы привыкли считать, основываясь на Шекспире. Беллини опирался не на английскую версию, а на более раннюю новеллу итальянского писателя Маттео Банделло, а там Ромео и Джульетта — два эгоцентричных подростка, у них главенствуют собственнические инстинкты, и только в финале в них просыпаются более глубокие, настоящие чувства друг к другу», — поделилась с «Культурой» своим видением шедевра итальянской оперы Елизавета Корнеева.

Отрадно, что в Красноярске Корнеева делает совсем другой спектакль, нежели в московской антрепризе. Она ни в чем не повторилась, хотя работает с тем же сценографом Екатериной Агений, что и в Москве. Это настоящий героизм в век, когда режиссеры обычно тиражируют однажды найденное решение раз за разом по всем городам и весям. Если в Москве постановка была камерным решением в современном мафиозном антураже и с мистическими акцентами (отец Лоренцо — связной между тайными любовниками-супругами — оказывался чуть ли не главным злодеем), то в Красноярске это спектакль большого стиля, эффектный и декоративный.

Балкончик Джульетты и ее усыпальница — самые туристические места Вероны, — сменяя друг друга, словно рекламные маркеры, почти постоянно присутствуют на сцене. А кроме них — обилие мраморных белоснежных античных мужских торсов, коими сцена буквально усеяна. Они не дают забыть, что перед нами жесткий мир мужчин, где единственная дама оперы — Джульетта — разменная монета в борьбе кланов и удовлетворении их интересов. Такое решение очень перекликается с новой «Тоской» в Большом театре, которую в прошлом сезоне сделал там именитый итальянец Стефано Пода. Ему обилие символов античного искусства понадобилось для утверждения приоритета локации в рассказываемой истории — насквозь римской. Корнеева использует скульптурно-архитектурные мотивы для другого — для акцентировки своеобразия того социума, в котором живут и действуют герои.

Эффектные массовые сцены, когда хор выходит в элегантных, ярких костюмах «под старину» (работа Кирилла Саленкова), не затмевают тем не менее главного — хрупких отношений протагонистов. Робкая Джульетта все время кутается в одеяло, словно желая заслониться от жесткого мужского мира, пылкий Ромео постоянно лезет на рожон, доказывая свою правоту всем подряд. Но и в нем просыпаются тонкие эмоции — как и Джульетта, он кутается в одеяло, и этот жест показывает его ранимость и беззащитность.

Роскошное световое оформление Ирины Вторниковой добавляет контрастности в драматизм повести, которой, что и говорить, нет печальнее на свете... Тема двойничества, ранее присутствовавшая в антрепризном спектакле Корнеевой, явлена и здесь, но совсем иначе. Дубли здесь не у Лоренцо, а у самой Джульетты — растерянная девочка в белой сорочке, появляющиеся в разных частях зала Джульетты в подвенечных уборах — словно свидетельствуют о трагическом душевном надломе героини на грани помешательства.

Считается, и вполне обоснованно, что бельканто вообще, а Беллини в частности очень сложно исполнять. Это и есть причина того, что оперы этого стиля — редкие гости на наших сценах. Прозрачная оркестровка, за которой не спрячешься, выводит на первый план вокал, который должен быть поистине совершенен — мягок и пластичен, легок, но насыщен тембральными красками. Певец, рискующий петь в опере бельканто, должен обладать большим диапазоном, абсолютно владеть кантиленой (плавное, связное пение. — «Культура»), иметь феноменальную колоратурную технику. Желательно также, чтобы сам голос, помимо технической вооруженности, был просто красив.

В Красноярске как минимум на главные партии сумели найти таких певцов — и, что отрадно, в собственной труппе. Обладательница  красивого и полнозвучного меццо Дарья Рябинко с блеском исполнила сложнейшую партию Ромео, со всеми ее коварствами, свойственными стилю бельканто. Певица преуспела и актерски, убедительно исполнив травестийную роль. Партия Джульетты не столь экстремальна с точки зрения вокального мастерства, и Инна Сподина с ней вполне справилась: ее компактное сопрано звучало мягко и точно, и характер жертвенной безвинной страдалицы благодаря этому получился. Учитывая яркие внешние данные солистки, можно сказать, что из нее получилась настоящая лирическая героиня. Из партий второго плана больше других порадовал сочный баритон Павла Анциферова (Лоренцо).

Оркестром Красноярской Оперы руководил приглашенный из Уфы Артем Макаров: коллектив под его управлением звучал элегантно и тонко, соответствуя стилевым задачам взыскательной музыки Беллини, а аккомпанемент, столь важный здесь, был по-настоящему виртуозен, благодаря чему солисты могли петь уверенно.

Фотографии предоставлены пресс-службой Красноярского театра оперы и балета