Александр МАТУСЕВИЧ

20.09.2021

 «Орлеанская дева» и «Царь Эдип» прозвучали на инаугурационном концерте, не только открывшем сезон и представившем нового музыкального руководителя, но и наметившем стратегическое обновление театра.

Свой 31-й сезон «Новая опера» открыла не традиционным «Евгением Онегиным» — спектаклем-долгожителем авторства еще самого отца-основателя Евгения Колобова, а концертной программой. Новизна не случайная. В прошлом сезоне в «Новую» пришел новый директор — из МАМТа сюда перебрался Антон Гетьман, и одновременно поменялся и музыкальный руководитель. Маститого молдавского маэстро Александра Самоилэ сменил молодой дирижер Валентин Урюпин, работавший раньше в команде Теодора Курентзиса и уже «засветившийся» и в столице, и в провинции яркими выступлениями.

Заявленные планы на сезон также полны нетривиального. Хотя «Новая» всегда отличалась стремлением подарить отечественной публике встречу с раритетами, но даже для нее предложенные премьерные названия, можно сказать, революционны. В апреле театр впервые представит в России оперу позднеромантического австрийского композитора Эриха Корнгольда «Мертвый город», весьма популярную на Западе, но практически неизвестную у нас. Вместе с Урюпиным ее сделает известный режиссер Василий Бархатов. В июне ожидается еще одна российская премьера — впервые российская публика увидит сценическую версию не самой популярной вердиевской оперы «Стиффелио», которую на традиционном для театра «Крещенском фестивале» прошлого года давали концертно. Ее музыкальную часть подготовит маэстро Самоилэ, а режиссерское прочтение представит Екатерина Одегова.

Новый директор, до «Стасика» работавший много лет в Большом заместителем сначала Анатолия Иксанова, а затем Владимира Урина, питает привязанность к балету и стремится ввести его и в «Новой опере». Для театра балетные проекты тоже не чужды — много лет (вплоть до последнего времени) здесь выступал Имперский русский балет Гедиминаса Таранды. И совсем скоро, в текущем сезоне на сцене «Новой» свое искусство покажет бельгийская танцевальная компания Peeping Tom, а вслед за ней — «Провинциальные танцы» из Екатеринбурга. Балетное эхо пристрастий Гетьмана неожиданно отозвалось даже на концертном открытии сезона: хореограф Лоран Илер, с которым бывший директор «Стасика» успешно работал на прежнем месте, выступил в качестве чтеца, своеобразно протянув французскую тему между двумя инаугурационными опусами. Новые краски привнесут и в традиционный новооперный «Крещенский фестиваль» — запланированы исполнение редкого опуса Бриттена «Духовное и мирское» и российская премьера оратории «Страсти Симоновы» современной финской женщины-композитора Кайи Саариахо.

Концерт-открытие сезона «инаугурировал» нового музыкального руководителя — Валентин Урюпин представил интересную оперную программу из сочинений русских классиков. В первом отделении был дан первый акт «Орлеанской девы» Чайковского, во втором — опера-оратория Игоря Стравинского «Царь Эдип». Оба сочинения еще совсем недавно были сравнительно редкими гостями на российской сцене, однако в этом году им повезло, прежде всего, в Мариинском театре: «Орлеанская…» предстала там в полноценном сценическом воплощении (впервые с 1945 года), а «Эдип» был включен в программу фестиваля к 50-летию со дня смерти Стравинского. В «Новой опере» сочинение Чайковского уже звучало (в 2010-м в концертном исполнении), а вот Стравинского здесь пробуют впервые.

Трудно себе представить более контрастные, непохожие друг на друга сочинения, но, как известно, контраст — превосходный способ удержания слушательского интереса. Философичность, мистицизм, монументальность, ораториальность — это то, что роднит обе оперы. Сюда же можно отнести еще и весьма условную русскость обоих опусов. Чайковский ориентировался на французские образцы Мейербера, да и тематически опера про Францию, к культуре которой композитор всю жизнь испытывал большую тягу. В музыке Стравинского русского нет совсем ничего, и даже текст либретто написан на латыни. Однако различий, кажется, гораздо больше. Прежде всего они в музыкальном языке и интонационно-эмоциональном строе сочинений. Выворачивающая нутро сердечность и экстатически сияющая возвышенность у Чайковского, с его пленительной мелодикой и ясным гармоническим мышлением, и предельно искусственное эстетство у Стравинского, до мозга костей интеллектуально просчитанное и расчетливо выстроенное, с прихотливыми вокальными строчками у певцов, парадоксальными гармониями и ритмами у оркестра и хора. После одухотворенного парения первого звуковой мир второго воспринимается как своего рода кривозеркалье — хотя и оно по-своему красиво и заманчиво.

В обоих опусах Урюпин показал себя бесспорным лидером и энергетическим центром действа: он крепко держит все вверенные ему нити и умеет нарисовать картину в целом, успешно справляясь и с формой, и с проработкой деталей. Коллективы «Новой», кажется, отвечали ему взаимностью: великолепно звучал хор Юлии Сенюковой, в хорошей форме и оркестр, в котором лишь с медью еще предстоит поработать. В русской музыке, где так уместен крупный мазок и колоритный звук (даже в неоклассицистском опусе Стравинского), Урюпин сумел добиться убедительной мощи в кульминациях и монолитного звучания в ораториальных фрагментах обеих партитур — в этом посыле слышалось что-то определено светлановское, по праву признанное эталонным в исполнении отечественной музыки.

Еще один общий момент для обоих произведений — важность женских образов. Это очевидно в «Орлеанской деве», где Иоанна — смысловой центр любого действия, в том числе и экспозиционного. Но и в «Эдипе» Иокаста, несмотря на краткость и единичность своего явления — у нее всего одна ария-монолог, правда, достаточно развернутая и эмоционально богатая — золотая середина всего сочинения и его главный узел.

Для столь важного концерта на обе партии были найдены достойные исполнительницы. Выпускница Молодежной программы Большого театра сопрано Мария Мотолыгина великолепно справилась с героическим образом легендарной француженки, чаще исполняемым певицами-меццо, и порадовала эмоциональной и технической убедительностью пения. Звезда «Новой оперы» меццо Маргарита Некрасова сочетала свежесть звучания голоса с эмоциональной наполненностью, в ее интонациях проскальзывало что-то образцовское — как известно, Елена Васильевна была одной из эталонных исполнительниц этой непростой партии-роли. Солисты «Новой» составили качественные ансамбли примадоннам: особенно стоит выделить Владимира Кудашева (Тибо) и Михаила Новикова (Раймонд) в «Орлеанке» и Георгия Васильева (Эдип) в оратории Стравинского.

Фотография — upload.wikimedia.org. Фотография на анонсе предоставлена пресс-службой «Новой оперы». Фото Светланы Юрьевой.