Столичные театры пока не торопятся возвращаться к обычному режиму работы. «Культура» поговорила с руководителем театра «Ленком Марка Захарова», главой Директорской ложи театров Москвы, заслуженным деятелем искусств РФ Марком Варшавером о выходе из карантина, шахматной рассадке и планах на предстоящий сезон.

— Марк Борисович, мы разговариваем в вашем кабинете, это значит, что «Ленком» вернулся к работе?

— На прошлой неделе нам разрешили, как вы знаете, возобновить репетиционный процесс, и мы, конечно, начали репетиции. Но мне очень хочется сберечь коллектив, и я перенес репетиции с большим количеством актеров на более поздний срок. Первого июля коллектив уходит в отпуск, а в августе мы начнем работать.

У нас в репертуаре восемнадцать спектаклей, и все их надо пройти заново, потому что вынужденный простой составил почти пять месяцев. Актерам надо повторить текст, элементарно вспомнить мизансцены. То есть на каждый спектакль уйдет два-три дня. И с сентября, если все будет хорошо, мы начнем играть текущий репертуар.

— Удается ли вам платить актерам зарплату в прежнем размере?

— Удается! Спасибо департаменту культуры Москвы — он всем театрам выделил субсидии, чтобы их поддержать. Безусловно, это нам помогло. Но и к тому же у нас есть еще и деньги Фонда имени Евгения Леонова, который создан при «Ленкоме» двадцать лет назад. Его первым председателем и президентом стал Олег Иванович Янковский, он честно возглавлял фонд много лет, пока не ушел из жизни. В попечительском совете фонда были и Николай Караченцов, и Александр Абдулов. Сейчас в него по-прежнему входит Александр Викторович Збруев. Фонд создан для того, чтобы помогать артистам и работникам театра, которые оказались в трудном положении. Если у кого-то из них случается беда, мы помогаем. Так, например, нашей сотруднице литературной части Ванде Леоновой, вдове Евгения Павловича Леонова, до сих пор выплачиваем полный оклад. На протяжении десяти лет фонд платил 200 тысяч рублей в месяц Николаю Караченцову и Людмиле Поргиной. Но это самые знаковые примеры, а вообще мы оказываем помощь всем, кто в этом нуждается. Потому что артисты не всегда получают за свою работу достойную оплату, а у нас в труппе 16 народных артистов, 13 заслуженных. 

— По планам департамента культуры Москвы в сентябре должны открыться все театры, но правила безопасности, которым они должны будут следовать, еще не определены. Непонятно, как можно обеспечить необходимую дистанцию между зрителями. Что вы, как глава директорской ложи, думаете про шахматную рассадку?

— Думаю о том, что будет в это время на сцене. Ладно драматические театры, где на сцене шесть, восемь, десять человек. А в балетных спектаклях и опере? Особенно в опере, где миманс, хор, оркестр. Я не завидую Владимиру Урину (директор Большого театра. — «Культура») и Антону Гетьману (директор Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. — «Культура»). А экономически — вы представляете, что произойдет, если зрительный зал будет заполняться на треть? В «Ленкоме» 625 мест, при шахматной рассадке мы сможем принять двести зрителей. 

— То есть вам проще подождать, пока все ограничения не будут сняты?

— Совершенно верно. Моя логика — ждать столько, сколько надо в интересах зрителя, который купил билет и имеет право получить максимальное удовольствие как от действа на сцене, так и от окружающей обстановки.

— Вы восстанавливаете «Поминальную молитву» — один из лучших спектаклей 90-х годов. Он вышел в тот момент, когда старая, советская жизнь закончилась, будущее было неясно. И пьеса Григория Горина по Шолом-Алейхему, и спектакль Марка Захарова давали ответы на вопросы, которые задавали себе многие. По крайней мере, тогда так казалось. Но как можно повторить это сейчас?

— Упаси Бог. Вы сейчас сказали — восстанавливать. Ни в коем случае. Марка Анатольевича нет, как нет и великих артистов, которые играли в этом спектакле, — Евгения Леонова, Татьяны Пельтцер, Всеволода Ларионова, Александра Абдулова. Мы делаем спектакль в память об этих людях. Главную роль, Тевье-молочника, играет Сергей Степанченко. Будет интереснейший спектакль, вы увидите. Сценографию Олега Шейнциса мы не меняем, костюмы тоже.

— В прошлом сезоне вы анонсировали шесть новых постановок. За время карантина ваши планы не поменялись?

— Я вам скажу, с кем мы уже договорились. Владимир Панков, которого мы очень ценим и любим, будет ставить у нас «Человек из Ламанчи», Дайнюс Казлаускас, признанный литовский режиссер, поставит «Тартюфа». Он должен был ставить этот спектакль у нас ранее, но тогда не состоялось. «Под одной крышей» по пьесе Людмилы Разумовской репетирует ученик Марка Захарова Роман Самгин. «Жизнь прекрасна» — это комедия, которую предполагается поставить совместно с болгарским режиссером Александром Морфовым. Идут переговоры. Спектакль «Моя прекрасная Галатея» выпускает молодой режиссер Сергей Дьячковский, уже работающий в нашем театре.

У нас есть еще одна идея. Я предложил всем, кто хочет, попробовать себя в режиссуре. Конечно, если вы родились режиссером — это первое условие. Но есть и второе. Вы должны прийти с предложением к руководству театра со списком актеров, которые готовы работать в конкретной постановке с конкретным режиссером. Уже есть желающие. Игорь Миркурбанов, прекрасный актер, хочет раскрыться еще и в режиссуре, поставить спектакль и сыграть в нем. Думает над названием.

— Если я правильно понимаю, художественного руководителя в «Ленкоме» в новом сезоне не будет?

— Пока сложно представить кого-то на месте Марка Анатольевича Захарова. Созданная им в театре школа, обозначенные направления драматургии, сценографии, театральная культура стали символами нашего театра. Мне дали возможность руководить «Ленкомом», и коллектив меня поддерживает. Думаю, потому, что я уже не один десяток лет стараюсь делать добро для каждого — от уборщицы до народного артиста. 

— Вы как-то говорили, что не только работали с Марком Анатольевичем много лет, но и жили по соседству. Каким вы его помните?

— Домашний он был совсем другой. Не тот Захаров, который величественный и неприступный ходил по театру. Дома он был улыбчивый и очень близкий. Таким я его запомнил.