Ирина АЛПАТОВА

23.03.2012

Для продвинутого зрителя, привыкшего во всем видеть подтексты, название «Король умирает» слишком символично. Скоро год, как Таганка лишилась своего «короля» Юрия Любимова, который, по счастью, жив и здоров, а через неделю представит московской публике премьеру — спектакль «Бесы» в Театре имени Вахтангова. Название, кстати, в свете реальных событий, символичное в неменьшей степени. Но, возвращаясь к Таганке, предполагается сделать выбор: стоит ли громко восклицать «Да здравствует театр!» или пока повременить?

Есть в этой пьесе и другие аспекты, которые тоже можно спроецировать на окружающую нас реальность. Не зря там все время говорится о природных и общественных катаклизмах, стремительно меняющейся структуре государства.

Театр абсурда или парадокса, одним из апологетов которого был Ионеско, как известно, не слишком-то вписывается в отечественную театральную систему. Быть может, по причине абсурдности самой нашей жизни, которая отнюдь не требует возведения этого обстоятельства в квадрат искусства. По крайней мере, удачных сценических примеров освоения российскими театрами абсурдистской драмы до обидного мало.

Но знаменитый польский режиссер решил ставить пьесу Ионеско «Король умирает» просто как философско-психологическую драму о жизни и смерти. Как «Гамлета», например, или «Короля Лира». Для этого пьеса была сокращена примерно на треть и главным ее компонентом стали монологи короля Беранже Первого в исполнении Валерия Золотухина. Причем в программке уведомляется о том, что Занусси сознательно убирает из произведения весь «абсурд». И с этим, конечно же, пускается вплавь против течения, натыкаясь на многочисленные подводные камни и рифы.

Беранже и его окружение — люди нашего времени. Вместо символического дворца — рабочий кабинет внушительных размеров с письменным столом, стульями и маленькой трибуной. Сбоку место для Стража (Никита Лучихин) с ноутбуком и микрофоном, оглашающего отдельные высказывания короля. Выполненные «под мрамор» стены изрядно выщерблены, а задняя так и просто расколота ударом молнии, и при малейшем колебании воздуха из нее сыплется труха (сценографическая идея — Ева Старовейска, художник — Ирина Титоренко). Одеты все тоже в униформу наших дней: Беранже — в отлично сшитый официальный костюм, королева Маргарита — в костюмчик от Шанель, королева Мария — в декольтированное алое платье. Удвоение королев объясняется просто: Маргарита (Любовь Селютина) — супруга первая и возрастная, Мария — вторая и молодая, но первая в сердце короля (тут сама жизнь слегка подыграла, потому что эту роль исполняет Ирина Линдт). Есть парочка Джульетт, служанка и сиделка (Татьяна Сидоренко), для перевоплощения из одной в другую актрисе достаточно сменить фартук на белый халат. И Доктор, он же Палач (Игорь Ларин). Впрочем, вся эта компания — не более чем «аккомпанемент» солирующему Беранже — Валерию Золотухину.

Нынешний художественный руководитель Таганки говорил, что в работе с Занусси актерам пришлось испытать на себе другой режиссерский метод — не жесткое давление на исполнителей, но предоставление им определенной свободы. Это, надо заметить, не всем пошло на пользу. По крайней мере, вышеупомянутый «аккомпанемент» выглядит достаточно бледно, поскольку использует не более одной актерской краски.

Зато Золотухину удалось сыграть одновременно короля и ребенка, персону властную и беспомощную, человека с государственными «штампами» и старика, растерянного перед лицом близкой и неумолимой смерти, к встрече с которой он абсолютно не готов. Золотухин играет все это практически «от первого лица», а это всегда особенно ценно. С другой стороны, Золотухину приходится примерять на себя и роль руководителя театра. Обветшавшая Таганка требует обновления. Пока же у приглашенных режиссеров — Паоло Ланди, Сергея Федотова и даже самого Кшиштофа Занусси — получаются спектакли крепкие, но весьма средние.

«Король умирает» 
Театр на Таганке 

Автор Эжен Ионеско 

Режиссер Кшиштоф Занусси 

Сценография Ева Старовейска  и Ирина Титоренко

Артисты: Валерий Золотухин, Любовь Селютина, Ирина Линдт, Игорь Ларин, Татьяна Сидоренко и Никита Лучихин

Валерий Золотухин: «Каждый верит в свое бессмертие»

культура: Пьеса Ионеско затрагивает очень много философских вопросов. Не превращало ли это репетиции в постоянные обсуждения?

Золотухин: Репетиций всегда мало, их всегда не хватает. На разговоры времени не было, да и Кшиштоф не тот режиссер, который разговаривает. Он общается вне и до репетиции, а во время нее делает конкретные замечания, которые всегда точны, и если актеры умеют слушать, они услышат. А если не умеют, то никакие разговоры уже не помогут.

культура: Как Вы справляетесь с противоречиями, которыми нашпигована пьеса?

Золотухин: Каждый человек соткан из противоречий. Пьеса же эмоциональна. Ведь на тему смерти мы не думаем. Я вот сегодня, готовясь к репетиции, подумал: а сам-то ты, Валерий Сергеевич, как относишься к смерти? Думаешь о ней хоть пять минут в день? Нет, конечно. Задумываюсь ли я, что дышу? Что каждое утро просыпаюсь? Человек так устроен — живет, и ему кажется, что это навсегда.

культура: Кто-то из великих сказал: все, что человек делает в жизни, он делает для того, чтобы не думать о смерти...

Золотухин: Наверное, да. Если постоянно думать о смерти, невозможно жить. Но и не думать — тоже преступно. Ведь это не только физическое исчезновение, это итог твоей жизни, твоих действий и слов, ответственность за них. И все это в пьесе есть. «Ты убил своих братьев», — говорит королева королю. А он ей отвечает: «Я сделал это во имя государственной необходимости». Мы смотрим телевизор, а там все о том же. Что мы себе позволяем во имя государственной необходимости? Или во имя чего-то другого? Но это не злоба дня, это вечность, поэтому Ионеско — великий драматург. К тому же Занусси освободил пьесу от явных абсурдистских текстов. У него с Ионеско была договоренность, он имел право так поступить.

В пьесе король кричит: «Народ, на помощь!» А ему отвечают: «Там никого нет». Народ безмолвствует, по Пушкину. Кто хочет умереть за короля? Да никто не хочет! Все эгоисты.