Юлия КУДРИНА

15.09.2022

Материал опубликован в июньском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Польский шовинизм в сочетании с русофобией — явление в истории далеко не новое. Реваншизм правящих кругов страны-соседки проявлялся в той или иной форме веками, а одним из первых разрушенных на европейском континенте в XX столетии христианских храмов был собор Александра Невского в Варшаве, снесенный в июле 1926 года.

Идею его строительства впервые высказал генерал-губернатор Привисленского края, герой Русско-турецкой войны Иосиф Ромейко-Гурко. В записке Александру III он отметил, что существовавшие в Варшаве храмы нашей конфессии могли вместить лишь десятую часть из проживавших в городе 42 000 православных.

Новый собор, по словам Иосифа Владимировича, должен был свидетельствовать «своим наружным видом и внутренним содержанием о величии господствующей Церкви в Русском государстве». Император данное предложение поддержал.

Комитет по строительству во главе с Ромейко-Гурко был образован летом 1893-го, а через год, 30 августа 1894-го, в праздник Святого Александра Невского (в день именин государя) осуществили торжественную закладку. Проект архитектора Леонтия Бенуа (в конкурсе также участвовали Григорий Котов, Александр Померанцев, Михаил Преображенский) согласовал крупнейший специалист в области церковной археологии и истории христианского искусства Польши профессор Николай Покровский.

По мнению Александра III, православный собор в близком к греко-романскому стиле должен был хорошо гармонировать с соседними зданиями. Самый высокий в Варшаве, он имел квадратное основание и пять золоченых куполов.

Средства на его строительство собирались по всей России. Жертвователями выступили представители всех слоев населения, включая царскую семью. 13,5 тыс. рублей передал в этот фонд Иоанн Кронштадтский. Значительная часть денег была получена из обязательных пожертвований муниципалитетов, находившихся под управлением генерал-губернатора.

Освящение состоялось 20 мая 1912 года. Во время церемонии архиепископ Варшавский и Привисленский Николай сказал: «Созидая сей храм, его создатели не имели в своих мыслях ничего враждебного к окружающему его инославию: насилие не в природе Православия... Здесь всегда будет возноситься молитва о мире всего мира, отсюда будут исходить слова любви, прощения и примирения, но не вражды, лукавства и любомщения».

После открытия православные люди тут отмечали юбилей Отечественной войны 1812 года и 300-летие Дома Романовых.

Проект Леонтия Бенуа был выдержан в духе древних прототипов Владимиро-Суздальской земли, а столпообразная 70-метровая колокольня внешне повторяла главную достопримечательность московского храма Иоанна Лествичника (колокольню Ивана Великого). Вмещавший 2,5 тыс. человек собор имел три престола: главный — во имя Александра Невского, боковые — в честь Николая Чудотворца и Солунских братьев.

Крупнейший из 14 колоколов звонницы, весивший 25,6 тонны, являлся пятым по величине в Российской империи. В оформлении святилища использовались драгоценные и полудрагоценные камни, уральские самоцветы, каррарский мрамор и гранит. Шестнадцать колонн из яшмы для украшения алтаря были подарены императором Николаем II.

Работа над интерьером велась в течение 12 лет. Построенный в центре просторной Саксонской (позже Соборной) площади храм украсили огромные мозаичные композиции, выполненные под руководством Виктора Васнецова. Самим Виктором Михайловичем были написаны великолепные мозаики: «О Тебе радуется, Благодатная», «Евхаристия» (ранее «Христос с апостолами»), «Спаситель в терновом венце» («Страждущий Христос»), «Отечествие», «Сошествие во ад», «Ангелы» и другие. На выделенные Александром III, Павлом Третьяковым и другими меценатами деньги Васнецов создал полторы сотни подготовительных картин и росписей.

В Александро-Невском кафедральном соборе находились десять тысяч представляющих огромную художественную ценность произведений и предметов, выполненных лучшими русскими мастерами того времени.

Медный чеканный иконостас вместил в себя образы, написанные Василием Гурьяновым, Николаем Харламовым и другими замечательными художниками. Главная икона храма с изображением Александра Невского была получена в дар от Саввы Морозова. Некоторые композиции в боковых нефах принадлежали кисти Михаила Нестерова.

Собор оборудовали по последнему слову науки и техники той поры. Он имел центральное отопление и электричество. Расходы на строительство и внутреннюю отделку храма превысили 3 миллиона рублей.

Судьба этого шедевра национального зодчества оказалась трагичной, сбылось пророчество Иоанна Кронштадтского: «Окончится его действие сразу же с окончанием господствования России в Польше». Как православный храм он просуществовал всего три года. В 1915-м Варшаву заняли немецкие войска, устроившие здесь гарнизонный костел в честь Святого Генриха. Из Александро-Невского собора были вывезены иконостас, колокола и наиболее ценные детали внутреннего убранства. 25 февраля 1916-го в этих стенах прошла первая служба по католическому обряду, а первое лютеранское богослужение — в марте того же года, когда с куполов была снята позолота, а внутри здания появились орган и расставленные для прихожан стулья.

В 1918-м, спустя три месяца после провозглашения независимости Польши, власти Варшавы решили снести все православные церкви города (за исключением двух — кладбищенской на улице Воли и приходской в районе Прага).

Местное общество таким решением было взволновано, многие граждане выступали за сохранение собора и превращение его в музей мартирологии (мученичества) польского народа, архив или гарнизонный костел. Литератор Стефан Жеромский тогда заявил, что такой снос будет являться варварской акцией, а один из членов польского сейма сказал: «Достаточно пойти на Саксонскую площадь и посмотреть на оголенные купола наполовину разрушенного собора. Не говорите, господа, что он должен быть разрушен как памятник неволи. Я бы сказал, что, пока стоит, он является наилучшим памятником для будущих поколений, поучающий их, как нужно уважать и беречь свою Родину; разобранный же, будет памятником — позорным памятником нетерпимости и шовинизма! Нельзя не обратить внимания на то, что в этом соборе есть выдающиеся художественные произведения, в которые вложено много духовных сил лучших сынов соседнего народа, и те, кто создавал эти произведения искусства, не думали ни о какой политике. Польский народ чувствует это, а также угрожающее значение этого поступка и уже сочинил свою легенду относительно разрушения собора. Но наших политиканов это никак не трогает. А вот приезжают иностранцы — англичане, американцы — и с удивлением взирают на это, фотографируют и фотографии распространяют по всему миру — естественно, вместе с мнением о польской культуре и цивилизации».

Сторонники разрушения объявляли собор «малоценным», к тому же занимавшим слишком большую площадь в Варшаве. Другие говорили, что он подлежит сносу «ради изменения фона», и на его месте следовало бы восстановить памятник князю Юзефу Понятовскому.

Третьи предлагали уничтожить храм как символ угнетения польского народа.

Чтобы каждый поляк мог быть причастен к этому процессу, власти выпустили специальные «боны, доступные для каждого», которые обеспечивались «стоимостью материала, полученного в результате сноса».

Времени на разрушение потребовалось немало. По сообщениям польской печати, число «малых взрывов», произведенных специально созданными бригадами, составило 15 000. В июле 1926 года храм Святого Благоверного князя Александра Невского вместе с колокольней был окончательно уничтожен, и примерно в те же дни в Москве скоропостижно скончался в своей мастерской великий живописец Виктор Васнецов.

После этого акта вандализма из всех шедевров русских мастеров уцелели лишь небольшой фрагмент композиции «О Тебе радуется, Благодатная» вместе с мозаичным полотном художника Николая Кошелева «Спас со строителем» (Леонтий Бенуа держит модель собора). Благодаря усилиям православных подвижников в 1924–1926 годы эти реликвии были перевезены в Барановичи, в построенный там в 1931 году храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Некоторые орнаменты после длительного хранения в Национальном музее Варшавы оказались в православном храме Марии Магдалины (в местной Праге). Колонны из яшмы отправили в усыпальницу маршала Пилсудского. Мраморные фрагменты были использованы и в других местах, включая костелы.

Одновременно с уничтожением храма Александра Невского в Польше разрушили величественный собор во имя Воздвижения Честного Креста Господня на Литовской площади в Люблине (там находилась епископская кафедра св. патриарха Тихона).

Апогей варварства жители этой страны наблюдали в летние месяцы 1938-го, когда на Холмщине по требованию «католической общественности» было уничтожено около 150 сельских церквей русского обряда, при том, что многие столетия там проживало православное украинское население.