08.12.2016

Уже почти наступивший год векового юбилея двух русских революций, Февральской и Октябрьской, все более актуализирует проблему переосмысления их итогов и уврачевания нанесенных ими ран. Закономерно, что данная тема нашла отражение и в очередном Послании главы государства Федеральному собранию: «Недопустимо тащить расколы, злобу, обиды и ожесточение прошлого в нашу сегодняшнюю жизнь, в собственных политических и других интересах спекулировать на трагедиях, которые коснулись практически каждой семьи в России, по какую бы сторону баррикад ни оказались тогда наши предки». И далее: «Мы один народ, и Россия у нас одна».

Понятно, что имеются в виду не только события 1917-го и Гражданской войны, но и последствия их, часто волнующие граждан даже в большей степени. Вот лишь недавние медийные примеры. Публикация списка сотрудников НКВД на сайте «Мемориала» и бурная, разноголосая реакция общества; поиск жителем Томска Денисом Карагодиным имен тех, кто репрессировал его прадеда, и оппонирование Денису: мол, были основания…

Ценно, что в послании Путина мысль о примирении подкреплена словами великого русского философа Алексея Лосева, прошедшего через лагеря, почти полностью потерявшего зрение, но не озлобившегося на Отчизну, напротив, полюбившего ее сильнее: «Мы знаем весь тернистый путь нашей страны; мы знаем многие и томительные годы борьбы, недостатка, страданий. Но для сына своей Родины все это — свое, неотъемлемое свое, родное».

А календарь подкидывает дополнительные примеры отношения к Отечеству, общему для всех. 11 декабря — 160 лет со дня рождения Георгия Плеханова. Когда грянула Первая мировая, которую современники называли Второй Отечественной, видный теоретик социализма, ни на йоту не изменив непримиримого отношения к монархии, выступил в поддержку России…

Проблему, конечно, так просто не снять. Уж больно сильна и глубока была социальная катастрофа, порожденная ею кровавая бойня и запущенная цепная реакция — сравнимого в истории раньше не происходило. Поэтому беспрецедентны и отголоски. Нет, о полном отсутствии аналогий говорить не приходится. Победившая сторона гражданской войны в США очень уважительно отнеслась к поверженному сопернику, включив героев-южан в пантеон национальной славы. Но все равно на территориях, где когда-то существовала Конфедерация, по сию пору жив лозунг: «Юг восстанет вновь». В Испании процесс примирения победителей с республиканцами, начатый еще при Франко, в нулевые годы был повернут вспять: левые силы взяли определенный реванш на поле идеологическом; а во многих семьях существует табу — потомки сторонников Республики не вступают в брак с потомками франкистов.

У нашей революции и Гражданской войны было благородное, рыцарское измерение: люди из обоих лагерей жертвовали всем, вплоть до семейных, родственных связей ради блага России, как они его понимали. Готовность резать себя по живому для торжества высших ценностей не может не вызвать желания почтительно склонить голову. Но русская кровь и русские слезы пролились уж слишком обильно.

Нынешние спорщики ведут ожесточенную полемику, закрыв слух от иных аргументов, а глаза — от некстати лезущей фактологии. Ироничный демотиватор с портретом Ленина и подписью: «Дружок, не знающий истории, запомни навсегда, мы свергли не царя, а либералов, скинувших царя» — достаточно показателен, стороны знают факты, однако обращаются с ними по принципу «если реальность противоречит моей точке зрения — тем хуже для реальности». Взять хотя бы постоянные обвинения в адрес большевиков — дескать, они лишили страну победы в Первой мировой. Да, Брестский мир был тяжел и унизителен, а те, кто его подписывал, руководствовались в первую очередь задачей удержания власти. Вот только 95 процентов этого позора выковалось уже к октябрю 1917-го. Армия усилиями «февралистов» приказала долго жить, последний военный министр Временного правительства генерал Верховский прямым текстом говорил: воевать дальше невозможно, пора идти на сепаратные переговоры.

Велик соблазн построить компромисс на основе общего неприятия Февральской революции, как бы перекидывая мостик в сегодняшний день и намекая, что современные либеральные противники Крымского консенсуса, скрепляющего «красных» и «белых», суть идейные наследники Февраля. Так себе затея, если честно. И потому, что все искусственное имеет слабую жизнеспособность. И потому, что удобная привычка в любой непонятной ситуации ругать либералов давно стала походить на упоминание классиков марксизма-ленинизма в трудах по пчеловодству и пожарному делу. И потому, что нынешних либералов таковыми можно назвать разве что в кавычках, к благой идее торжества прав и свобод они не имеют никакого отношения. А сравнение с костяком «февралистов» при всем моем однозначно негативном отношении, скажем, к Павлу Милюкову явно будет не в их, современных деятелей, пользу. И потому, наконец, что теперешнее, очень хрупкое, ежеминутно раскалываемое спорами большинство, хочется верить, если чем и скреплено, то в основном позитивными, утверждающими, а не отрицающими что-либо ценностями. Мы ЗА великую сильную процветающую Россию и лишь вследствие этого ПРОТИВ тех, кому она не по душе.

Но один важнейший аспект, действительно касающийся не только последствий 1917-го, но и непосредственно дня сегодняшнего, а также выстраивающий проекцию из прошлого в настоящее и дальше в будущее, все-таки существует. Национальное примирение и единство нам очень нужны. Но согласие национальное сложно представить без согласия социального, без социального мира, справедливости, гармонии. Девиз об исчерпанном лимите на революции верен и выстрадан, но одного понимания здесь мало. Если не замечать системные пороки капитализма, бездушность бюрократии, ненасытную коррупцию, страшное имущественное расслоение, безоглядное западничество и компрадорство значительной части управленческого класса, чванство нуворишей вкупе с их презрением к согражданам — обязательно полыхнет. Вот о чем хорошо бы помнить на пороге 2017 года, высказывая надежду на усвоение уроков столетней давности.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции