28.04.2016

В мае 1906 года американский  The Outing Magazine начал публиковать «Белый Клык» Джека Лондона. Автор к тому моменту не нуждался в представлении, до «Мартина Идена» оставалось несколько лет, и живущий на ранчо в Калифорнии писатель сполна отдает дань временам «золотой лихорадки», которой и сам переболел. Уже спустя пару месяцев в США выйдет первая часть романа Максима Горького «Мать», ставшего одним из ключевых произведений социалистического реализма. Судьба развела истории о волке и Ниловне по разным литературным нишам, но это вовсе не означает, что совпадение было случайным.

Россия, Европа и США образца 1906-го, читавшие «Мать» и «Белого Клыка» одновременно, — ключевые игроки империалистического мира, стоящего на пороге масштабного кризиса. В 1914-м полыхнет Первая мировая, еще через три года грянут революции и начнут распадаться империи, а там и до Великой депрессии рукой подать. На век Джека Лондона этих событий не хватило, зато Максим Горький успевает застать даже появление нацизма. 

Всего можно было избежать — про это рассказывает книга о волке. Но жернова новой реальности неумолимы — спорит с «Белым Клыком» история, посвященная борьбе Павла Власова с силами зла. 

«Белый Клык» традиционно относят к детской (или подростковой) литературе. Отчасти это справедливо: романтика золотых приисков, мир, переданный через ощущение сильного, независимого, опасного животного, — набор характеристик соответствует. Однако ключевым в повести Лондона является не тот факт, что хорошее отношение инженера Уидона Скотта превращает зверя в преданного друга (ужасно банальная в своей сентиментальности трактовка), а предельно честное, жесткое и злое описание света.

Все устроено не так. Был закон, древний, справедливый, не прощающий ошибок, но воздающий каждому по заслугам. Природа — последний оплот старой честности — падает под натиском человека, который не чтит ни Бога, ни черта, и если тебе повезет, ты попадешь в хорошие руки, а если нет — или умрешь, или станешь вечно ползать на брюхе. Волку Джека Лондона повезло, но появление его избавителя оказывается случайным. Скотта могло и не быть — и что тогда? Ничего. Участвовал бы Белый Клык в собачьих боях, они ведь не отменены положительным героем, волк просто сбегает из ада. Преисподняя остается на своем месте: если судьбе будет угодно, ты рухнешь в геенну снова. 

Огромный завод, куда каждое утро отправляются герои «Матери», — еще один лик Молоха, кровавого чудовища, собирающего свою жатву. Ему бросает вызов горстка отчаянных бунтарей, за спинами которых стоит Пелагея Ниловна Власова. Она плохая революционерка: ни бомбу швырнуть, ни Маркса процитировать, однако именно ей Максим Горький отдает полные страсти и любви слова: «Послушайте, ради Христа! Все вы — родные... все вы — сердечные... поглядите без боязни, — что случилось? Идут в мире дети, кровь наша, идут за правдой... для всех! Для всех вас, для младенцев ваших обрекли себя на крестный путь... Ищут дней светлых. Хотят другой жизни в правде, в справедливости... добра хотят для всех!»

Белый Клык чудом сбежал, а горьковским персонажам идти некуда: их судьба связана с борьбой, в которой так хорошо угадываются религиозные, раннехристианские черты. Тайное общество людей, отдавших себя грядущему и готовых ради веры на смерть, — что это, если не описание первых последователей Иисуса? Не случайны в монологе Ниловны и кровь, и правда «для всех», а слова «крестный путь» самого ленивого должны заставить провести нужные параллели. 

Горький и Лондон видят один и тот же мир: эксплуататоры, бездельники и рвачи ради наживы или сохранения уродливого положения вещей обрекают сильных и смелых (неважно, людей или животных) на жалкое, скотское существование. Автор «Белого Клыка» в «Мартине Идене» вновь возвращается к теме побега: главный герой, богатый и модный писатель, впрочем, до своей башни из слоновой кости так и не добирается, выбирая смерть. Создатель «Матери» продолжает настаивать на том, что старый мир нужно разрушить до основания, а затем... начнется новая история. 

Но пока на дворе 1906-й, и единственная альтернатива грядущей разрушительной революции — чудо, явление инженера, который заберет волка и воспитает из него преданного защитника, восстановив древний закон. Был ли третий путь, история литературы умалчивает. Но, открывая оба произведения, нельзя не задуматься над тем, насколько недолговечен капиталистический колосс на тонких глиняных ногах.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции