19.02.2016

30 лет назад, 20 февраля 1986 года, СССР совершил очередной прорыв в освоении космического пространства — ​на орбите Земли начала функционировать пилотируемая научно-исследовательская станция «Мир».

Для многих, в особенности современной молодежи, это кажется несколько странным. По оценкам Горбачева, Егора Гайдара, Чубайса и других реформаторов, Советский Союз в 80-е годы находился в глубоком кризисе. И вдруг такой, опережающий благополучную Америку высокотехнологический успех. Как такое могло быть? На самом деле ничего странного. В первой половине 80-х страна была на подъеме. Причем в самых разных областях. По валовой добавленной стоимости в сельском хозяйстве, лесном хозяйстве и рыболовстве лидировала в мире. Даже в 1987 году производство продуктов питания росло опережающими темпами по сравнению с ростом численности населения. Прирост производства по сравнению с 1980-м в мясной отрасли составил 135 процентов, в маслосыродельной — ​131, в рыбной — ​132, мукомольно-крупяной — ​123. Средняя зарплата увеличилась на 19 процентов.

Мнение о том, что «кремлевские старцы» проспали очередной этап научно-технической революции, неверен. Те, кто лично был знаком с Дмитрием Устиновым, академиком Чертоком и другими советскими государственными деятелями и учеными той поры, могут это подтвердить. Именно в те годы в СССР сходят со стапелей самые крупные в мире атомные подводные лодки проекта «Акула», строятся мощнейшие в мире ледоколы, закладывается авианосный флот. «Мир» — ​из того же ряда.

Создание станции не было ответом американцам, как утверждают тамошние, а вслед за ними и некоторые наши авторы. Первая одномодульная советская орбитальная станция «Салют» была запущена еще в 1971 году, а «Мир» стал логическим продолжением этой концепции. На него возлагалось несколько задач. Первой, в условиях «холодной войны», которая в любой момент могла перерасти в «горячую», была, естественно, военно-стратегическая. Как, собственно, и у американцев во всех их проектах. Станция предполагала постоянное наличие персонала, возможность создания пункта корректировки применения различных видов оружия, базирование многоразовых космических челноков, способных наносить удары из ближайшего космоса и стратосферы. Для того станция и задумывалась, как многомодульная.

Ставились и научные задачи. Долгосрочное пребывание в ближнем космосе одновременно до шести человек с возможностью проведения широкого круга экспериментов открывало перед исследователями поистине необъятные возможности — ​в материаловедении, микробиологии, астрофизике, медицине. Устройство станции было сверхнадежным, с многочисленными страховочными вариантами на все случаи жизни. Вплоть до немедленной изоляции любого из модулей, его аварийной отстыковки и экстренной отправки космонавтов на землю. Об уровне подготовки советских экипажей говорит хотя бы то обстоятельство, что на ныне существующую Международную космическую станцию (МКС) большинство полетов осуществляется под командованием россиян. Школа ведь никуда не делась. Еще одной функцией «Мира» была, если можно так выразиться, представительская. СССР демонстрировал планете свои успехи, воздействовал на умы и сердца людей в других странах, «катая» тамошних представителей к звездам, делая покорителями космоса и глашатаями успехов коммунистического строительства.

После распада СССР станция, несмотря на трудности с финансированием и многие другие проблемы, продолжала успешно функционировать. Туда летали в гости даже бывшие противники по «холодной войне». Одни только американцы на своих «шаттлах» посещали станцию семь раз. При этом в своих голливудских блокбастерах они неоднократно показывали различные варианты гибели «Мира», очевидно, как символ неминуемого фиаско всех великих замыслов, исходящих из России. Но американские фантасмагории не оправдались. «Мир» не погиб. Лихие русские космонавты в неизменных шапках-ушанках его не спалили, не взорвали, в него не врезался метеорит. Он закончил свой век, с одной стороны, печально, как невыслужившие ресурса советские корабли-авианосцы, с другой — ​вполне закономерно. Оборудование морально и физически устаревало, угроза аварийности повышалась, а для кардинального исправления ситуации не было ни средств, ни, по большому счету, возможностей. 23 марта 2001 года «Мир» блеснул яркой звездой, которую было видно чуть ли не с половины территории земли — ​сведенная с орбиты станция сгорела в плотных слоях атмосферы. Обломки упали в океан.

«Мир» стал первым прообразом орбитальной станции будущего. Которую можно будет собрать как на ближайшей земной орбите, так, со временем, и в дальнем космосе. Это и основа орбитального города будущего. Перевалочного космического порта для полетов к дальним планетам, а возможно, и в другие галактики. Своим появлением и успешной работой на орбите «Мир» радикально поменял доктрины развития тогдашней космонавтики, опередив их минимум на полвека.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции