Валерия КУДРЯВЦЕВА

16.11.2012

Накануне премьеры мюзикла «Растратчики» по одноименной повести Валентина Катаева в столичном Театре Мюзикла автор музыки и исполнитель главной роли Максим Леонидов поделился с «Культурой» ощущениями от проделанной работы, а также своим жизненным кредо.

культура: В России сейчас крайне актуальны такие слова как «растратчики», «нецелевое использование средств». Вы катаевский сюжет в неизменном виде использовали или проводили какие-то параллели с сегодняшним днем?

Леонидов: Тема такая, что специально осовременивать не надо. Герои Катаева — просто дети по сравнению с растратчиками нашего времени. У нас и мюзикл не про негодяев, а про порыв души. Бухгалтер Филипп Степанович и кассир Ванечка — как Остап Бендер: им деньги не ради денег были нужны, а чтобы вырваться из постылой жизни. Мы персонажей наших в финале прощаем — они у нас раскаиваются. Потому что в процессе этой растраты герои потеряли себя, пытаясь стать кем-то, кем на самом деле не являются. Моральное наказание гораздо страшнее, чем пять лет тюрьмы, которые им грозят.

культура: Мюзикл в России, по мнению многих, жанр инородный. То ли дело родные оперетта, драма...

Леонидов: Мюзиклы-кальки, совершенно очевидно, приживаются и пользуются успехом. Другое дело, нам надо учиться делать свои музыкальные спектакли. Давайте не называть их мюзиклами. Может, как-то иначе? «Юнону и Авось» не обязательно ведь называть рок-оперой, но это замечательный музыкальный спектакль, который жив до сих пор.

культура: Именно что — музыкальный спектакль. С мюзиклом-то как быть?

Леонидов: Западный мюзикл — всегда кубик Рубика, который грамотно собирается, и потом уже от перестановки слагаемых сумма не меняется. Уберите один винтик, поставьте на его место другой — ничего не случится. Это высокотехнологичный, выверенный математически продукт. Но такое — не в менталитете нашего народа.

культура: То есть, выйдя с Вашего спектакля, человек вряд ли скажет: ну-с, славно скоротал вечерок на Бродвее?

Леонидов: Я не знаю. Может, «здорово» — скажет. Или: «жалко, что это не Бродвей». А может: «хорошо бы и на Бродвее научились так делать спектакли». Или пойдет — выпьет с горя.

культура: В этой работе сошлись все Ваши ипостаси: музыкальная, поэтическая, актерская. Вы ведь по второму образованию — профессиональный актер, учились у Льва Додина и Аркадия Кацмана. Есть желание реализовываться в театре?

Леонидов: Есть, поэтому я и исполняю главную роль. И не жалею, что за это взялся, мне интересно. Время от времени бывают какие-то кинофильмы. Честно говоря, рад, что занимаюсь актерством для души. Не представляю себя карьерным театральным артистом, над которым всегда стоит режиссер. Всю жизнь старался от этого уйти. Хотелось самому отвечать за то, что зрителю показываю, — будь то песня или спектакль.

культура: Ваша последняя на сегодня кинороль — импресарио Павел Леонидов в фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой»?

Леонидов: Да. У меня их всего-то три.

культура: Как три? Я больше насчитала.

Леонидов: Такие, о которых стоит упоминать. Ну, четыре, может. «Как стать звездой» — нашумевшее кино, роль не драматическая, но все-таки, «Биндюжник и король» в 1988-м, «Дух» — 1998 года фильм, который мало кто знает. И вот сейчас «Высоцкий».

культура: Насколько работа в таком фильме-реконструкции оказалась Вам близка?

Леонидов: Я вообще люблю авантюру, интригу. Поэтому с удовольствием в эту историю ввязался, почувствовав, что здесь пахнет жареным, будет шумно. А когда выяснилось, что и за кино не стыдно, то вообще стало приятно.

культура: Высоцкий умер в 1980-м. Ваша группа «Секрет» появилась в 83-м. Вскоре вас стали называть «русскими Beatles». А насколько творчество Высоцкого повлияло в то время?

Леонидов: «Секрет» уже стал популярен со своими песнями — мы уже нашли себя, когда появились на экране. А до этого через все прошли — и через бардовские песни, и через «Машину времени». А Высоцкий — это как Пушкин. Любой выросший в этой стране и говорящий по-русски не может равнодушно к нему относиться. Читающий человек и имеющий уши — я про этих людей говорю.

культура: Каким Вам сегодняшнее музыкальное пространство в России видится?

Леонидов: Грустно как-то все, что я вижу. Единственное, что порадовало за последнее время — шоу «Голос» на Первом канале. Там было подлинное умение, и тут не спрячешься ни за что: либо ты поешь, либо ты не поешь. Это из положительного. А из отрицательного — пройдитесь по Москве, посмотрите на афиши. Кто выступает в Кремле, кто собирает залы. Особенно грустно мне, когда вижу второсортный шансон, и концерты эти проходят под патронатом правительства Москвы. Ощущение, что там люди, для которых эта музыка родная. На Западе картина не лучше. И с телевидением, и с массовой культурой. Но там, кроме третьесортного кошмара, все-таки есть и другое. Возможно, за счет фондов помощи музыкантам и искусству. У нас они тоже есть, но в основном для детей, занимающихся классической музыкой или балетом.

культура: Тоже неплохо.

Леонидов: Это очень хорошо, но мне бы хотелось, чтобы помогали и всем остальным.

культура: А у самого нет желания помочь — создать какой-то фонд или хотя бы поучаствовать в проектах по поиску талантов, по продвижению одаренных ребят?

Леонидов: Я не продюсер и, если честно, не понимаю, как можно помочь. И потом — у меня двое детей. Вот и учу их.

культура: Как?

Леонидов: Я им просто ставлю хорошую музыку — как это было со мной в детстве. У папы была хорошая коллекция пластинок, на которых я вырос.

культура: И что это была за музыка?

Леонидов: Гарри Белафонте, Элвис, Модерн Джаз квартет, Дорис Дэй. А потом уже с девяти лет начал заниматься музыкой профессионально.

культура: Не обидно, что Ваши песни не резонируют со временем так, как раньше?

Леонидов: Это естественно. С какой из своих песен я мог бы сегодня появиться на концерте в Кремле среди нашей попсовой братии? Перебираю песни, которые у меня на альбомах последних лет, и понимаю, что ни с одной из них мне там делать нечего. Я был бы абсолютно белой вороной.

культура: Что Вам нужно сейчас, чтобы написать хорошую песню?

Леонидов: Захотеть. Этого достаточно. Все что угодно может вызвать вдохновение. Нужно желание написать песню — а уж хорошая она или плохая… И всегда, когда такое желание есть, я пишу определенное количество песен и выпускаю альбом. Последние два года, поскольку занят был мюзиклом, не писал. Честно говоря, и сейчас мне не до сольных альбомов. Не готов еще.

культура: У Вас есть все, чтобы не сходить с экрана ТВ — участвовать в шоу, быть ведущим, как это делает «секретовец» Николай Фоменко. Однако Вас на телеэкране не видно.

Леонидов: Я это не люблю. Всегда задаю самому себе вопрос: зачем то или иное движение? Меня будут еще больше узнавать на улицах, чем сейчас? Мне это не нужно.

культура: У Вас много талантов — пишете стихи, музыку, поете. Что еще хорошо делаете?

Леонидов: Неплохо готовлю, когда есть вдохновение. Думаю: а сделаю-ка я котлеты! Могу и просто мясо пожарить вкусно. Мне кажется, вопрос не в том, делаешь ты хорошо или плохо. В одной книжке прочел замечательный афоризм. Человек беседует с Богом и спрашивает: секс без любви — это плохо? А Бог ему отвечает: что же вы, люди, так зациклились на сексе? Без любви все плохо. Делать котлеты без любви — плохо. Так же плохо, как заниматься сексом без любви.

культура: Вы родились с этим замечательным качеством — позволять себе делать только то, что любите?

Леонидов: Если жизнь заставит, стану делать то, что не нравится. Постараюсь это полюбить. Мне приходилось делать в жизни вещи, которые не доставляли радости.

культура: Например?

Леонидов: В Израиле в одной компании мне доверили заниматься строительными работами. Трудился кем-то вроде прораба. Очень скоро понял: нет, ничего у меня не получается, и дело это свернул.

культура: Вы подсчитывали, сколько раз начинали с нуля: «Секрет», эмиграция в Израиль, новая группа — Hippoband?..

Леонидов: Если чувствую, что ушла любовь к тому, что делаю, как живу, — я жизнь меняю. Потому что жить без любви нельзя.

культура: Это Ваше кредо?

Леонидов: Если двумя словами — жить надо по любви, а не по расчету. И это — самый главный расчет. Он приносит счастье.