Татьяна ФИЛИППОВА

14.03.2023

Пушкинская карта, которой можно оплачивать походы в музеи и театры, становится все популярнее: ее обладателями стали уже 8 миллионов человек. Гендиректор Государственного музея Льва Толстого Сергей Архангелов рассказал «Культуре», каким подспорьем стала Пушкинская карта для музейных институций.

— Сергей Александрович, всем известно, что музей — чрезвычайно консервативная организация, любые перемены воспринимает с трудом, а Пушкинская карта предполагает новые формы работы с аудиторией. Легко ли меняться?

— Согласен с вами, музей — это вообще один из самых консервативных институтов, он стоит на трех китах — собирать, хранить и популяризировать, и музеи больше собирают и хранят. А Пушкинская карта рассчитана на активную популяризацию, понятную молодежи.

Мне кажется, что это очень хорошее изобретение, и оно постоянно набирает обороты. В прошлом году у нас было много посетителей по Пушкинской карте. Министерство культуры отбирает проекты, которые подходят для формата Пушкинской карты, и у нас таких научно-просветительских, экскурсионных, выставочных проектов девятнадцать.

Но сейчас мы встретились с новым вызовом — дом Толстого в Хамовниках, один из самых притягательных наших объектов, закрылся на ремонт, который продлится три года.

— Дом ждет серьезная реконструкция?

— Ни в коем случае. Мы подходим к этому вопросу очень скрупулезно. Сохраняем все детали — оконные шпингалеты, крюки для качелей, на которых катался Ванечка Толстой, последний, тринадцатый ребенок в семье, родившийся в хамовническом доме. Оставляем пол, по которому ходил Лев Николаевич, — наши реставраторы по дереву изобрели специальную мастику, и пол прекрасно сохранился. Ну и, естественно, обои — у нас сохранились образцы, по которым их можно воссоздать.

До XXI века в хамовническом доме не было электричества, только керосиновые лампы. В 1882 году, когда коллежский секретарь Арнаутов, продававший усадьбу, показывал ее Льву Николаевичу, — она понравилась Толстому не домом, а прежде всего садом. «Пойдемте в дом, Лев Николаевич, скоро стемнеет», — звал его владелец дома. Толстой отвечал: «Да зачем мне дом, я уже видел сад». Летом 1882 года усадьба была приобретена Толстыми и перестроена под нужды большой семьи.

— Вы и сад будете восстанавливать?

— По саду мы тоже подготовили проект. Там же есть десять деревьев, которые помнят Льва Николаевича. Мы и сейчас подсаживаем там липы, яблони. У нас был меценат, который дарил нам яблоньки. А еще мы обменялись подарками с Ясной Поляной. У Екатерины Александровны Толстой, директора музея-заповедника, был день рождения, она говорит: «Только не дарите мне цветов. Подарите что-нибудь из сада». Мы сказали: «Конечно!» Отправили в Ясную Поляну сирень, которой всегда славился дом в Хамовниках. А она нам в ответ прислала две яблоньки из яснополянского сада.

И вот три года у нас не будет дома в Хамовниках. Мы надеемся, что даже рассказ о том, что мы обнаружим при проведении ремонтных работ, будет интересен почитателям Льва Николаевича, мы обязательно будем давать отчет о ходе ремонта на сайте нашего музея, но из культурного оборота хамовнический дом выпадет, поэтому мы будем немножко стеснены в увеличении объемов посетителей по Пушкинской карте. В Министерстве культуры советуют наращивать объем онлайн-посещений, будем думать, как это сделать.

— Сколько всего объектов у Государственного музея Л. Н. Толстого?

— Основная литературная экспозиция располагается в старинном особняке на Пречистенке, построенном архитектором Афанасием Григорьевым, который вместе с Бове и Жилярди отстраивал Москву после пожара 1812 года. Здание деревянное, оштукатуренное, представляет собой блестящий образец зрелого московского ампира: внутри строения — анфилада парадных залов с плафонной живописью, фасад украшают белые колонны и барельефы.

Увидев впервые «этот чудный ампирный особняк», организатор и хранитель Толстовского музея, последний секретарь Толстого Валентин Булгаков принял решение: «Вот достойное помещение для музея Льва Николаевича Толстого». Это произошло в 1920 году, и с тех пор здание на Пречистенке неотделимо от имени писателя.

Во флигеле особняка находится наше фондохранилище — около четырехсот тысяч единиц хранения. Рассказывать о фондах музея можно много, но самое примечательное в них — рукописи Льва Толстого, которые бережно хранятся в несгораемой «стальной комнате» в здании Академии Художеств. В 1939 году было решено сосредоточить все пушкинские рукописи в Пушкинском Доме, рукописи Горького — в Институте мировой литературы, а толстовские — в нашем музее.

У нас в Москве, помимо хамовнической усадьбы, есть еще одна примечательная площадка — Толстовский центр на Пятницкой, 12. Это здание входило в ряд строений, одно из которых в 1857 — 1858 годах снимал молодой Толстой, вернувшийся с Крымской войны. К этому времени он уже был известным писателем. Здесь, на Пятницкой, у него бывали в гостях Салтыков-Щедрин и братья Аксаковы, здесь он работал над «Казаками».

В музее есть два филиала — дом начальника станции Астапово (Липецкая область), где умер Толстой. После смерти писателя здесь сразу же был создан музей, но позже было решено включить в музейную зону еще несколько зданий, когда-то прилегавших к станции: Троицкую церковь, водонапорные башни, мастерские. Всё это надо приводить в порядок и музеефицировать. У нас есть такой проект, мы заключили договор с туристическими организациями Липецка, договорились с РЖД, чтобы на станции Астапово останавливались поезда. Одно время толстовский комплекс был отрезан от железнодорожного сообщения, но сейчас остановки в Астапово будут восстанавливать.

Второй филиал музея — в Железноводске. Это бывшая станция почтовых дилижансов, которую Лев Николаевич Толстой посещал, когда приехал с братом на Кавказ. Наш музей восстановил станцию и открыл в ней толстовский центр. Там тоже проводятся выставки и экскурсии, и мы хотим к 200-летнему юбилею Толстого, к 2028 году, расширить возможности филиала — построить здесь здание экскурсионного бюро.

Во всех наших филиалах, как и в центральном здании на Пречистенке, действует Пушкинская карта. Но специфика музея в том, что большая часть просветительско-педагогической деятельности у нас всегда была ориентирована на детей младших классов. Конечно, у нас есть всевозможные программы для разных возрастных категорий посетителей, но жаль, что большая часть нашей аудитории — школьники до 8-го класса, то есть молодые люди, которые еще не имеют паспорта, — не может получить Пушкинскую карту. И нам хотелось бы расширить ее возрастной диапазон. Если существует Школьная карта, почему бы не объединить ее с Пушкинской?

Мы, со своей стороны, ищем новые формы выставочной работы. Наш музей вошел в ассоциацию Литературных музеев, созданную три года назад — здесь объединяются люди, связанные литературной идеей, выполняются интересные проекты. Вместе с музеем А. С. Пушкина, нашим ближайшим соседом, мы сделали выставку «Поэты и музы», а до этого у нас была выставка «Кабинеты писателей».

— Какие проекты ждут нас в ближайшее время?

— К 180-летию прекрасной художницы Елизаветы Бём мы открываем выставку «Благодарен вам за прекрасные ваши картинки». Елизавета Меркурьевна Бём участвовала в работе издательства «Посредник», созданного Толстым и Чертковым для простого народа. К этой работе ее привлек Толстой, с которым она познакомилась в 1885 году. Через общую знакомую она передала писателю тетради с портретами, которые она выполняла в технике силуэта. Толстому они понравились, он написал Бём: «Очень благодарен вам за прекрасные ваши картинки. Я уже давно их знаю и любуюсь ими». На выставке будет представлена переписка Толстого и Бём, а также художественные работы для книг «Посредника». В 1887 году она подготовила иллюстрации для «Власти тьмы», которые нравились Толстому. Кроме того, Бём принадлежат три портрета толстовских героинь: Анны Карениной, Кити и Катюши Масловой, которые тоже будут на выставке.

— Сергей Александрович, а как вы относитесь к Льву Толстому? Многие люди, которые ценят его как писателя, не принимают некоторые особенности его личности.

— Вы знаете, я не имею ничего сказать плохого, потому что моя двоюродная бабка носила фамилию Страхова. Федор Алексеевич Страхов был единомышленником и близким другом Толстого, и я еще мальчишкой застал рассказы и воспоминания тети Наташи, его дочери. Она, конечно, отсидела в красноярских лагерях двадцать лет за толстовство, сына ее расстреляли, потому что он не хотел брать в руки оружие. Здесь, в фондах, есть бабушкины письма. Поэтому объективно судить мне трудно. Мне лишь кажется, что это удивительное явление — из помещика средней руки в глубине России появляется художественный гений и мыслитель мирового масштаба. И его слова о доброте, о чувствах, о земле, о народе не могут не тронуть каждого, кто откроет его книги.

Фотографии: Владимир Астапкович /РИА Новости; на анонсе: АГН Москва.