Мария ЕРМАКОВА

07.07.2021

Материал опубликован в № 4  печатной версии газеты «Культура» от 29 апреля 2021 года в рамках темы номера "Культурное наследие: новый ресурс для развития России".

Директор Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачева (в 2013–2018 годах — первый заместитель министра культуры) рассказал «Культуре» о шагах, которые следовало бы незамедлительно предпринять для сохранения нашего наследия. Среди предложений — введение квоты ВВП на культуру, «чистка» реестра от сомнительных памятников и более вдумчивая политика распределения денег.

— Владимир Владимирович, если говорить глобально, так ли важно сохранять культурное наследие? В чем основной смысл и суть этой работы?

— Тем, кем мы являемся, нас делает наше культурное наследие. У Запада, в исламском мире, у Китая, у России и так далее — разные культурные и цивилизационные идентичности. Они как бы закодированы в наследии, материальном и нематериальном. Сохраняя его, мы сберегаем не абстрактные песни и пляски, храмы и крепости. Мы заботимся о преемственности нашего собственного общества, сохраняем свою идентичность, свою самость, свое самобытное достоинство. Чтобы из поколения в поколение воспроизводить то, что мы называем Россией, русской цивилизацией, нашим менталитетом, — вот для этого и нужно сохранять наследие. Забота о культуре — не абстрактная блажь, а вопрос сохранения нашей страны.

В 1990-е годы государство самоустранилось от вопросов сохранения культуры — оно просто давало деньги конкретным деятелям. За последние годы, начиная с разработки Основ государственной культурной политики, ситуация явно изменилась. Государство повернулось лицом к культуре, объявило ее одним из национальных приоритетов. По крайней мере, на уровне деклараций. Чем дальше, тем больше мы видим, что и в речах президента, и в многочисленных доктринах, стратегиях и концепциях говорится о том, как важны культура и культурное наследие.

Видимо, должна накопиться какая-то критическая масса этих высказанных и написанных слов, чтобы они перешли в реальные дела. От количества к качеству. На уровне государственной политики культура — наше все. Но от слов пора переходить к делу.

— Перейдя к делу, с чего следовало бы начать?

— Первое — это деньги. В тысячный раз зафиксируем факт: да, денег на культуру, а сейчас это 0,6% бюджета, недостаточно. Рецептом могло бы стать закрепление на законодательном уровне норматива, некоего процента ВВП, не менее которого необходимо выделять денег на культуру. Это, кстати, еще давно предлагала Валентина Ивановна Матвиенко, но пока такая инициатива не нашла поддержки у экономического блока.

Второе — более внимательное отношение к тому, на что деньги выделяются. Большой ресурс уходит на псевдокультуру, которая является по сути антикультурой. Мы должны заботиться не о любой культуре, а только о той, которая хранит и транслирует наши традиционные ценности. Действует в интересах общества в целом, а не его отдельных групп. К примеру, очевидно не стоит финансировать сомнительные театральные постановки, вызывающие у людей только возмущение.

— Судя по сводкам общественных организаций, каждый год в стране погибает значительно больше памятников, чем восстанавливается и реставрируется. Что можно сделать в этой ситуации?

— У нас в стране около 150 тысяч памятников истории и культуры. Мне кажется, что цифра сильно и искусственно завышена. В реестре числятся многие тысячи так называемых памятников советского периода: стоит какая-нибудь хибара, связанная с историей революции, и только благодаря тому считается уникальным памятником. Или многочисленные статуи Ленина, не имеющие никакой художественной ценности, — зачем их оставлять в реестре? Далеко не все персонажи, именем которых названы улицы, кому посвящены памятные доски, сыграли положительную роль в нашей истории. Все эти Войковы, Урицкие, Желябовы, Дзержинские принесли куда больше зла нашему народу, чем пользы (которую еще надо доказать). Думаю, что настала пора назвать вещи своими именами и отказать в статусе памятников тем объектам, которые связаны с именами и событиями, сыгравшими явно негативную роль в нашей истории.

Я сейчас ни в коем случае не говорю о героях, воевавших с фашистами, покорявших космос, поднимавших промышленность, об ученых и так далее. Речь не о том, что надо огульно отрицать весь советский период, — это была великая страна и великая эпоха. Но одновременно с образами, достойными подражания, советская власть пыталась героизировать людей, принесших много зла нашей стране и нашей культуре. Их имен и образов не должно быть ни в памятниках, ни на карте.

Есть и еще один нюанс: зачастую наша общественность из самых лучших побуждений склонна называть памятником любое здание старше определенного возраста. Я с ужасом жду, когда хрущевки-пятиэтажки станут памятниками из-за того, что им стало, скажем, сто лет. Кошмар. Мы же не пытаемся спасти все крестьянские избы XIX века — это было бы смешно и бессмысленно.

То есть реестру, на мой взгляд, нужна вдумчивая, но решительная чистка.

— Считаете ли вы, что такая «чистка» позволит сохранить все оставшиеся реальные памятники?

— К сожалению, на сегодняшний день, сколько бы памятников ни «вычистили» из реестра, на сохранение всех наших уникальных памятников денег все равно не хватит. Откуда их следует взять — это вопрос к Минфину. Но без этих денег скоро просто не будет России, потому что не останется нашей уникальной культуры.

К тому же Минкультуры не в состоянии управлять реставрацией десятков тысяч памятников — это можно делать только через регионы. А бюджетная система так работает, что деньги сначала выкачиваются из регионов, а потом им даются целевые дотации. Это системная проблема, не только в культуре.

— Минфин считает вложения в реставрацию, в сохранение старинных городов и памятников пустой тратой денег?

— Это связано, скорее всего, с непониманием простой вещи: чем больше делать вложений в реставрацию, тем выше будут доходы от туризма. Это не деньги, выпущенные в трубу, они постепенно будут отбиваться.

В иных странах огромную долю ВВП составляют доходы от туризма. Потому что они не экономят на памятниках культуры. Взять хотя бы Италию — кто бы там посмел сэкономить на реставрации? А ведь в России памятников не меньше, чем в Италии.

Наши чиновники, губернаторы, финансисты зачастую живут только сегодняшним днем — у них масса первоочередных задач. Дороги, больницы, оборонная промышленность — все это важно. Но без культуры бессмысленна и оборона, и экономика. Что мы защищаем, ради чего зарабатываем деньги? Чтобы сохранить некий образ жизни, нашу страну, а это именно то, что заложено в культуре. Если мы о ней не позаботимся, нам скоро нечего будет защищать.

— Сохранению памятников могли бы помогать частные инвесторы, но подобные случаи редки. Почему богатые люди не хотят вкладываться в сохранение объектов наследия?

— Поставьте себя на место инвестора. Вам предлагают некий объект, в который вы хотите вложить деньги так, чтобы это приносило какую-то прибыль. Но восстановление таких объектов отягощено целым рядом обременений. Во-первых, инвестор должен восстановить не абы что, а ровно то, что было раньше. Во-вторых, вы должны использовать организации, имеющие лицензию на реставрационную деятельность. А они берут втридорога по сравнению со строительными рабочими, а качество не гарантируется никогда и никем. Получается, что вы вкладываете в памятник гораздо больше денег, нежели в обычный объект, построенный с нуля.

Удовольствие сомнительное: здание, которое толком нельзя перестроить, в котором нельзя сделать то, что хочется, а потом проходить массу проверок. Зачем инвестору такая радость?

Работать иначе это может при двух условиях: либо обременение носит щадящий характер — например, в некоторых случаях возможны внутренние переделки на усмотрение инвестора. Второй вариант — налоговые льготы. В США, к примеру, есть законы, позволяющие вычесть суммы, вложенные в благотворительность, из налогов. Минфину это не очень интересно, потому что налоги нужны там, где они ему нужны, а не там, где покажется интересным инвестору.

— К тому же наши самые знаменитые и величественные памятники — это церкви и соборы, а их инвесторам не отдашь.

— Возьмем тот же Суздаль, это как раз хороший пример государственного участия. Церкви инвесторам не отданы, они в большинстве своем действующие. Они отреставрированы на государственные средства — у РПЦ своих денег на это нет и не будет никогда, потому что это некоммерческая организация. Но такое положение дел идет на пользу не только Церкви. В городе огромный поток туристов, приезжающих посмотреть и посетить эти храмы. А вокруг — десятки кафе, магазинчиков, разных развлечений. То есть огромная для такого маленького города индустрия возникла ровно потому, что государство вложило деньги в эти самые церкви и соборы. Пусть этот пример вдохновит и другие регионы, и власти страны.

Я надеюсь, что в ближайшее время слова о приоритетности культуры для государства будут отражаться не только в документах, но и в реальных делах. Все описанные действия вполне понятны — мы ждем политической воли и конкретных шагов.

Фото: Захар Мухин. Фото на анонсе: Кирилл Зыков / АГН Москва.