Стояли насмерть

Территория Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого — это целый городок. Еще бы: в заведении учатся почти 30 тысяч студентов. Здесь и учебные корпуса, и общежития, и жилые дома для сотрудников. Много зелени, скверы, скамеечки — есть где отдохнуть после интеллектуальных нагрузок. Перед входом в главный корпус с ионическими колоннами с утра до вечера звучит классическая музыка, доносящаяся словно с небес. В просторных холлах висят мраморные доски, напоминающие о знаменитых выпускниках, — тут учились легендарный красный командир Михаил Фрунзе, Маршал Советского Союза Леонид Говоров, создатель танка Т-34 Михаил Кошкин, конструктор авиационных двигателей Сергей Изотов, один из кузнецов ядерного меча страны Николай Духов, Герой Советского Союза разведчик Виктор Лягин...

— Мы чтим прославленных выпускников и с уважением относимся к ветеранам, не теряем связь даже после их выхода на пенсию, — сказал мне проректор университета профессор Дмитрий Кузнецов.

В Политехе два музея — Историко-технический и Комната боевой славы. Они пополняются экспонатами, которые ежегодно добывает, порой в буквальном смысле из-под земли, студенческий поисковый отряд, регулярно выезжающий в экспедиции по местам сражений. Директор Историко-технического музея Роман Панов провел меня по экспозиции. В Комнате боевой славы за стеклом покоятся пробитые каски, ржавые гранаты, полуистлевшие автоматы — все это найдено и привезено студентами-поисковиками. Здесь же солдатские фляжки, противогазы, фотоаппараты, манекены в военной форме защитников Ленинграда. Цветные стенды рассказывают о сражавшихся с фашистами выпускниках. 

— Из стен нашего учебного заведения ушли на фронт почти 6 тысяч студентов и преподавателей, — рассказывает Роман Андреевич. — Половина — добровольцы. До сих пор у нас хранятся дипломы тех, кто не успел их получить из-за срочной мобилизации. И уже не вернулся за ними. 1200 человек погибли, пропали без вести, умерли в блокадном Ленинграде. 

Неподалеку от главного корпуса возвышается водонапорная башня, отсюда в дни блокады наблюдали за небом: не приближаются ли вражеские стервятники? Во время войны территория университетского городка была окраиной. Отрезанный от центральных коммуникаций он существовал только за счет собственной электростанции и воды из скважин. Тут даже установлен памятник Блокадному колодцу — точно ледяная глыба из слюды с медной табличкой: «В блокадную зиму 1941–1942 гг. здесь находился артезианский колодец, снабжающий водой семьи сотрудников Политехнического института...»

Неподалеку располагаются мастерские, в которых в те годы производили снаряды. А в лабораториях вуза, несмотря на обстрелы и бомбежки, продолжались научные поиски. 

— Ученые института изобрели технологию обеззараживания марли при помощи тока высокой частоты, поскольку бинтов для раненых не хватало, — отмечает Панов. — Кстати, в одном из наших корпусов размещался госпиталь.

А вот и тот самый мемориал, из-за которого разгорелось сражение между ректором и ветеранами, — у входа в главный корпус. На монументальной плите высечено: «Политехникам, за Родину, за коммунизм жизнь свою отдавшим в Великую Отечественную войну 1941–1945. Дела и ратные подвиги ваши бессмертны в памяти поколений». Сбоку в гранитную стену вросли три юношеские фигуры. 

— Задумка была такая, — объяснил директор музея. — Студенты только что вышли из дверей института и сразу превратились в солдат. Их спины и эта гранитная плита словно заслоняют альма-матер от врага, и не только ее — всю страну. Лица изваяны с фотографий реальных студентов.

У плиты с каменными касками лежат живые гвоздики. 

— Цветы сюда несут круглый год, — перехватил мой взгляд Панов. — В основном нынешнее университетское поколение. Это место — одно из главных в проведении торжественных сборов. Здесь трижды в год проходят траурные мероприятия: 8 сентября, в день начала блокады, 27 января, в день снятия, и на 9 Мая. В эти дни у памятника выставляется почетный караул, торжественно возлагают цветы, запускаются салюты. 

На противоположной стороне гранитного монумента доска с надписью: «Сооружен на средства преподавателей, рабочих, служащих, студентов и выпускников». И ниже: «Открыт 23 сентября 1967 года».

— В 2017-м будем отмечать пятидесятилетие мемориала, — гордо добавляет Роман Андреевич.

Дело — труба. Тепловая

И вот этот замечательный памятник ректор Андрей Рудской, сам, кстати, выпускник Политеха, захотел вынести за пределы университета. Мне удалось пообщаться с фронтовичкой Анной Фетисовой, последней оставшейся в живых участницей войны, которая тридцать лет была секретарем совета ветеранов вуза.

— До Великой Отечественной я работала на ленинградском телеграфе, оттуда и ушла на фронт, — уточнила Анна Никитична. — Мне было 18. Попала в радиосвязь особого назначения, прослужила до октября 1945-го. На войне познакомилась с будущим мужем Михаилом. Он в 1952 году окончил Политех, а потом всю жизнь преподавал на электромеханическом факультете.

Анна Никитична прекрасно помнит, как в мае 1965-го возникла идея установить на территории института мемориал павшим героям.   

— До 1965 года было не до памятников, — говорит она. — Время тяжелое, люди недоедали, требовалось восстанавливать хозяйство. А к двадцатилетнему юбилею Победы нас, ветеранов войны, наградили медалями. Такая радость бурлила в стране, начался такой подъем. Все заговорили, что нужно поставить памятник погибшим ребятам из Политеха. Принялись собирать деньги. Помню, муж приходит с работы и говорит, что отдал всю получку на монумент. Преподаватели, студенты — кто полностью перечислял зарплату, кто половину стипендии. Деньги несли и несли. И в институте во всех коридорах шло обсуждение, как должен выглядеть мемориал, где стоять. По рукам ходили эскизы. Место выбирали всем миром — архитекторы, фронтовики, профессора, студенты.

В сентябре 1967-го памятник торжественно открыли. Перед ним расчистили площадь, разбили цветник в виде звезды, установили скамейки, проложили аллейки.

— Когда два года назад я услышала, что монумент хотят убрать за пределы института, испытала настоящий шок, — помрачнела собеседница. — Ведь это кощунство. Насмешка над памятью погибших.

Какое-то время вопрос о мемориале обсуждался в кулуарах, но в 2014-м профессор Алексей Смирнов, он же председатель совета ветеранов, на одном из заседаний раскрыл тайну. По его словам, ректор Андрей Рудской обратился к депутату Заксобрания Санкт-Петербурга Елене Раховой с просьбой о выделении денег из городского бюджета на вынос памятника за пределы городка. Смирнов твердо заявил, что, пока жив, этого не допустит. Через несколько дней он, словно по злой иронии судьбы, скончался: сердце не выдержало. 

— Затем информация о переносе мемориала появилась в печати, — вспоминает член совета ветеранов Софья Сироткина. — Первого сентября, на дне открытия учебного года, когда каждый может задать вопрос ректору, Андрею Ивановичу поступила записка, в которой спрашивали, правда ли, что памятник собираются переносить? Он ответил, что да, его необходимо переместить к метро. Но чем вызвана такая необходимость, не раскрыл. Позже на другом заседании сказал, что это делается по просьбе ветеранов. Я пересмотрела свои записи, которые как член совета ветеранов веду с 2012 года, протоколы. Такого обращения не нашла. И никто из наших товарищей подобной просьбы не припомнил. Когда мы пришли к ректору с требованием объясниться, услышали новую версию: под монументом проходит теплотрасса, он якобы мешает замене труб.

Стали разбираться. Оказывается, теплотрасса проходит не совсем под памятником.

— Я живу в университетском городке и хожу мимо этой скульптуры, — рассказала «Культуре» член совета ветеранов Людмила Пушкарева. — Однажды обратила внимание на разрытую канаву справа от монумента. Увидела трубы. Они проходили не точно под ним, а чуть в стороне. Получается, чтобы произвести ремонт, совсем необязательно сносить весь мемориал. И действительно, трубы вскоре заменили, не повредив памятника. Траншею закопали. Я успокоилась: решила, что вопрос с переносом снят.

«Правовые основания для демонтажа отсутствуют»

Оказалось, рано обрадовались ветераны. В моем распоряжении имеется письмо от 13 августа 2014 года депутата Законодательного собрания Елены Раховой губернатору города Георгию Полтавченко. В нем просьба оказать содействие в переносе с территории университета к станции метро «Политехническая» монумента воинам-политехникам. «Разделяя точку зрения университета и в преддверии 70-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, прошу Вас, уважаемый Георгий Сергеевич, поручить рассмотреть вопрос о возможности переноса памятника и сообщить мне о результатах рассмотрения».

Зачем переносить? Трубы-то уже заменили.

— В обращении ректора в Законодательное собрание в июле 2014-го, — поясняет пресс-секретарь Раховой Наталия Белодедова, — было сказано, что мемориал находится в парке на территории университета, и видеть его могут лишь студенты, сотрудники и мамы с колясками. Многие петербуржцы, проживающие и работающие в Калининском районе, не знают о его существовании. Нужно сделать памятник доступным для обозрения как можно большему числу людей.

Вот, оказывается, чем вызвана чехарда вокруг монумента — заботой о горожанах. Удалось мне посмотреть и официальный ответ Георгия Полтавченко, датируемый 29 августа 2014-го. В нем говорится, что в 2012-м были произведены реставрационные мероприятия, однако «на 2015–2016 годы финансирование работ по переносу памятника не предусмотрено». К тому же, отметил глава региона, «правовые основания для переноса либо демонтажа памятника в настоящее время отсутствуют». 

Но летом этого года разговоры о переносе возобновились. 

— Возникла очередная причина, — говорит Софья Сироткина. — Монумент якобы перекрывает вход в главное здание университета, портит вид.

Новая атака встретила ожесточенное сопротивление со стороны политехников всех поколений. Составлялись петиции с требованием оставить мемориал в покое. 

— Нам стали приносить подписанные листы сначала ветераны, затем студенты, потом нас поддержали и петербуржцы, не имеющие прямого отношения к университету, — продолжает Софья Андреевна. — Одновременно забила тревогу пресса, появились возмущенные комментарии в интернете.

В результате в конце сентября в ректорате состоялось расширенное заседание с участием администрации, ветеранов, представителей профкома, общественности. Тогда и было официально объявлено: вопрос о переносе снят, монумент сохранится на прежнем месте. 

Все окончилось хорошо, но осадок, как говорится, остался. Ведь внятного ответа от ректора, чем ему не угодил памятник сражавшимся на фронте старшим коллегам, получить так и не удалось. Я дважды приходил в его кабинет и даже официально записывался на прием, но у Андрея Ивановича не нашлось времени ни для личной встречи, ни для отклика на письменный запрос. 

В версию о теплотрассе, которую мне официально подтвердил проректор Дмитрий Кузнецов, ветераны не верят. В желание показать предмет спора широким кругам петербуржцев — тоже не очень. Последнее же объяснение, что «вид портит», люди вообще не восприняли всерьез.

Выходит, налицо явное стремление не мытьем так катаньем избавиться от мемориала. Почему? Многие мои собеседники пожимали плечами. Однако некоторые, похоже, нашли разгадку. Припомнили, что по распоряжению ректора ранее убрали памятник Калинину, размещавшийся на втором этаже главного корпуса (институт некогда носил имя всесоюзного старосты). Та же судьба постигла находившееся на территории университета изваяние Ленина. Снесли и монумент советским студентам — парню и девушке. Чувствуете тенденцию?

Что сказал бы Петр Первый

Зато перед зданием экономического факультета в нынешнем сентябре Андрей Иванович установил памятник Петру и Февронии Муромским. Хорошая композиция. Красиво, трогательно — как раз тот эпизод жития, когда после изгнания они возвращаются на ладье в родной город. Из корпуса выбежали ребята покурить между лекциями. Интересуюсь: почему скульптуру водрузили именно перед их факультетом?

— Для поднятия высокоморальных аспектов в экономическом секторе, — задорно ответила одна из студенток. 

Ее друзья рассмеялись. Шутки шутками, однако согласимся: нравственность экономическим отношениям отнюдь бы не помешала. 

А раньше, в мае, перед входом в главный корпус был открыт бюст Петру Первому, чье имя теперь носит вуз. Поговаривали, что ректор намеревался поставить его на месте мемориала павшим студентам и преподавателям. Не вышло. Теперь они соседствуют. Надо сказать, вполне органично. Ушедшие на фронт политехники наверняка, как и многие в СССР, зачитывались вышедшим в 30-х историческим романом Алексея Толстого и восхищались деяниями великого реформатора. А государю, без сомнений, пришлась бы по нраву отвага ученых людей, вставших на защиту Отечества. 

Остается непонятным: отчего одни красивые и правильные памятники непременно нужно устанавливать ценой сноса других, не менее красивых и правильных? Разве не могут соседствовать несколько славных эпох нашего государства? Почему, если возникли сомнения, не собрать тех же ветеранов, преподавателей, студентов, представителей общественности, журналистов и не обсудить вопрос честно и открыто? Чтобы представители старшего поколения, которое, на минуточку, помимо того, что отстояло Родину, еще и создало питерскому Политеху имя в научном мире, не чувствовали себя в родной стране, будто в окопе на передовой. Впрочем, они и сейчас доказали, что могут постоять и за себя, и за погибших товарищей.