Виктор КЛАДЧИХИН

24.05.2013

85 лет назад у берегов Шпицбергена потерпел крушение дирижабль «Италия» генерала Умберто Нобиле. Несколько членов экипажа погибли. Остальных от страшной смерти спас советский ледокол «Красин», совершивший беспримерный по тем временам рейд сквозь арктические льды. Сорок лет спустя по мотивам тех событий был снят российско-итальянский фильм «Красная палатка».

На ножи и вилки

Удивительная штука — память человеческая! После выхода «Красной палатки» участвовавший в съемках Юрий Визбор сказал в одном из интервью: «А сам ледокол «Красин» давно уже пошел на ножи и вилки»… Запомнилось. И лишь спустя много лет узнал я, что «Красин» стоит на Неве, на вечной стоянке напротив Горного института. Уже добрый десяток лет это заслуженное полярное судно — филиал Музея Мирового океана под названием «Ледокол Красин».

— 85 лет — дата пусть и не совсем круглая, но и далеко не рядовая, — рассказал «Культуре» начальник музея Николай Александрович Буров. — Мы подготовили специальную программу. Мероприятия интересны не только людям посвященным, полярникам, скажем, но, думаю, и каждому посетителю. Мы это видим по реакции молодежи…

Экспозиция развернута прямо на палубе. На стендах — копии газетных сообщений той поры из разных стран мира, фотографии событий и людей, карты маршрутов дирижабля и ледокола «Красин». Главное место на выставке отдано экспонатам, полученным в дар от потомков участников той экспедиции. Например, фрагмент оболочки разбившегося дирижабля. Или обломок самолетного винта — пропеллера, как тогда говорили, от самолета, который прибыл на советском ледоколе «Красин», спасшем нобилевскую экспедицию. Книги, одна из которых — на итальянском — с авторской надписью генерала Нобиле… Ну, и наконец, главный экспонат — это сам ледокол. Настоящий, не под стеклом.

Наука или разведка?

В том давнем 1928 году неутомимый итальянец Умберто Нобиле затеял полет к Северному полюсу на дирижабле модели N. Этот аппарат Нобиле считал лучшим из своих изделий, а уж он-то знал толк в технике: руководил военным конструкторским бюро в Риме, создавал дирижабли для итальянской армии и флота, а также для флотов США, Аргентины, Испании и даже Японии.

На N-1 Нобиле уже пролетел над полюсом двумя годами ранее вместе со знаменитым первооткрывателем норвежцем Руалем Амундсеном. Та экспедиция прошла без сучка-задоринки, но на дирижабле было написано «Норвегия» — итальянцы были вне себя от ревности! Следующий дирижабль N-2 обязан был носить имя «Италия».

К слову, после полета 1926 года вроде бы терялся главный повод для изысканий: над полюсом-то уже побывали. Терялся и интерес для любителей фантастики: искомого в «Полярном море» материка (в русском варианте это знаменитая «Земля Санникова») экспедиция тоже не обнаружила. Но резон все же нашелся. «С чисто географической точки зрения, — писал Нобиле, — наиболее важные исследования предстояло выполнить в районе Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и Северной Земли…» Чем именно привлекали эти прибрежные территории Советского Союза генерала из первого в Европе фашистского государства, доподлинно не известно. Неужели разведка? «Фашистский генерал на полюс яро лез...», — писал о тех событиях Владимир Маяковский в стихотворении «Крест и шампанское».

Крушение генерала Нобиле

23 мая 1928 года, в 4 часа 28 минут, оснащенный тремя авиадвигателями 16-местный дирижабль «Италия» c 16 членами экспедиции на борту стартовал из бухты Кингсбей на Шпицбергене. В прессе творилось что-то невообразимое. Ежедневно любое сообщение из экспедиции Нобиле распространялось миллионными тиражами. В ночь на 24 мая офицеры, определявшие местонахождение по секстанту, воскликнули: «Мы на полюсе!» Из дирижабля на льды Арктики спустили флаг Италии и тяжелый дубовый крест — от папы римского.

Дело сделано, курс — обратно в Кингсбей, где ждет корабль ВМФ Италии «Читта ди Милано», который доставит героев на солнечные Апеннины. Уютные каюты, горячие ванны, ужин в кают-компании, триумф и слава... Увы, этому не суждено было сбыться.

Внезапно погода начала портиться. Вот как вспоминает об этом сам Нобиле: «За час или два до того, как мы были у цели, погода резко изменилась. Впереди на горизонте показался заслон из темных туч; казалось, будто это стена гигантской крепости». Мог ли в тот момент кто-то сказать, что им, находящимся в часе лета от цели, суждено будет завязнуть во встречном ветре, а затем, через 54 часа после старта, их обледеневшая, отяжелевшая «Италия» завершит полет ударом о ледовый торос. Что часть гондолы разлетится на обломки, погибнет на месте моторист Помелле, девять человек будут выброшены на лед, многие с тяжелыми травмами. Сам Нобиле не сможет даже встать: сломана нога и запястье, сильный ушиб груди. Он будет потом вспоминать, как, лежа, провожал взглядом дирижабль, который, освободившись от груза, взмыл вверх и скрылся в вихрях снега. А в нем улетели в небытие шестеро оставшихся там членов команды. Место их гибели не найдено до сих пор… Это произошло в 10 часов 33 минуты 25 мая 1928 года.

Красная палатка

Генерал с товарищами оказались всего в сотне километров от Шпицбергена. К тому же вокруг валялись выпавшие из дирижабля коробки с консервами и прочим провиантом. Было достаточно одежды, нашлась даже палатка — ее облили оказавшейся под рукой красной краской, чтоб стала заметней с воздуха. И, о чудо, среди прочего отыскалась полевая армейская радиостанция, ею Нобиле запасся именно на такой вот пожарный случай. Словом, обстановка была явно не гибельной. Но события повернулись по-другому, еще раз подтвердив, как наша жизнь порой зависит от решения одного-единственного должностного лица, от его проницательности или, наоборот, тупости.

Из «красной палатки» в эфир пошли сигналы SOS — они повторялись без пяти минут каждого нечетного часа. Но никто не отвечал. Более того, на льдине начало складываться впечатление, что «Читта ди Милано», как напишет потом Нобиле, «…и не старался особенно нас услышать». Корабль при каждом сеансе связи твердил одну и ту же радиограмму о подготовке к ним экспедиции. Полярники хватались за голову: они находились совсем не там, где их собирались искать! А еще через два дня с корабля вообще стали передавать лишь личные телеграммы да заметки в газеты.

Но почему, черт возьми, их не слышат, — недоумевали полярники. Ответ и по сей день продолжает изумлять. Оказывается, на «Читта ди Милано» однажды все же услышали часть радиограммы, но капитан корабля Романья остудил ликование радиста: «Это станция Могадишо, которую вызывает Сан-Паоло!» И всё! Никакой дополнительной попытки связаться с «красной палаткой», никакого запроса в Могадишо или Сан-Паоло, чтобы перепроверить предположение капитана. Он был уверен, что радист Бьяджи погиб, и со льдины просто некому передавать сообщения.

Капитан ушел первым

Весть о том, что экспедиция Нобиле не прибыла в бухту Кингсбей и ее местонахождение неизвестно, мгновенно разлетелась по свету. Советский Союз первым организовал поиски. Во льды двинулись научное судно «Персей», ледоколы «Малыгин» и «Георгий Седов». Вскоре к ним присоединился и «Красин», на тот момент самый крупный в мире ледокол. Но точных координат никто не знал, и неизвестно, как долго длились бы поиски, если бы не случай: 3 июня 22-летний радиолюбитель Николай Шмидт, работавший киномехаником в деревне Вознесенье-Вохма, это в нынешней Костромской области, перехватил какой-то текст на эсперанто. Прочитал (вот знания были у деревенских киномехаников!) и понял, что это часть радиограммы от уцелевших членов экспедиции, о которой пишут все газеты.

Сообщение по дипломатическим каналам передали в Рим, и только после этого морской министр Италии приказал развернуть три дополнительные радиостанции — слушать пострадавших. А передачу личных телеграмм и заметок в прессу прекратить. И сигнал с координатами ледового лагеря от радиста Бьяджи, живого разумеется, был наконец-то услышан.

В поисках пропавших приняли участие в общей сложности около 1500 человек из шести стран. Было задействовано 18 кораблей и 21 самолет. Но злой рок преследовал экспедицию: вылетев на ее розыски, бесследно исчез знаменитый полярный исследователь Руаль Амундсен...

Первым лагеря достиг шведский самолет с приказом доставить Нобиле на базовое судно. Протесты генерала не принимались, и 23 июня его перевезли на «Читта ди Милано». И снова цитата из Маяковского: «Аэростат погиб. Спаситель — самолет. Отдавши честь рукой в пуховых варежках, предав товарищей, вонзивших ногти в лед, бежал фашистский генералишко». Нобиле всю последующую жизнь отмывался от обвинения в нарушении святого морского закона: капитан уходит последним.

Съел напарника, чтобы выжить?

Остальных дрейфующих спасли советские полярники. Ледокол «Красин» обогнул Шпицберген с запада и пошел на север крошить льды. Кстати, туда, на 82-й градус северной широты, ранее не забиралось ни одно судно. На палубе находился самолет (чем не авианосец), периодически вылетавший на поиски, экипажем командовал Борис Чухновский. И вот нам пример проявления человеческого духа в той схватке со стихией. Советские летчики обнаружили членов экспедиции Нобиле, решивших пешком идти к Шпицбергену. Однако на обратном курсе самолет заблудился в тумане и совершил вынужденную посадку. Чухновский передал на «Красин» точные координаты обнаруженных людей и убедил спасти сначала их, а лишь потом его экипаж. Ледокол подобрал двоих итальянцев, третий член группы швед Мальмгрён погиб.

История этой тройки обросла слухами, в реальность которых трудно поверить. На одном из спасенных, Филиппо Цаппи, была обнаружена одежда погибшего, да и выглядел он вполне сносно по сравнению с выжившим напарником, который уже не мог держаться на ногах. Возникло подозрение, что Цаппи убил и съел шведа. Однако сам Нобиле отвергал эту версию, называя ее клеветой.

Подобрав измученных путешественников, «Красин» продолжил путь к «красной палатке», и, наконец, 12 июля советские моряки увидели столб дыма — те, кто был на льдине, встречали освободителей. На память о тех событиях в музее «Красин» хранится обломок одного из двух поломанных винтов самолета Чухновского. Его передала в музей дочь того самого Филиппо Цаппи.

Гимн неравнодушным

Спасательная экспедиция «Красина» на этом не закончилась. По пути на большую землю он освободил затертый во льдах ледокол «Малыгин», и уже южнее Шпицбергена радисты приняли сигнал о помощи немецкого парохода «Монте-Сервантес». На нем оказались 1800 экскурсантов и членов экипажа, которые не усидели на берегу и легкомысленно рванули навстречу героическим освободителям экспедиции Нобиле. Но их судно получило пробоину от айсберга, и ему оставалось только идти ко дну в окружении ледяных полей, поскольку в районе не было судов, способных подойти близко. Появление «Красина» пылкие экскурсанты встретили рукоплесканиями.

Ну а наши аплодисменты кому? Им же — русским людям, которые всегда готовы прийти на помощь. И пусть не говорят, что портит нас сегодняшняя жизнь, я вижу «красинцев» и сейчас — в волонтерах, которые помогают людям спасаться от пожаров и наводнений, ищут пропавших детей, в солдатах, которые добровольцами идут служить в «горячие точки», во всех, кто неравнодушен к чужой беде.